Шанна Кэррол - На берегах любви
– Джейсон!
Ответа не последовало. Странно, обычно он всегда ждет ее. Может быть, пленник заболел? Но почему тогда сержант Бертон ничего ей не сказал?
Мари прошла к столу, поставила поднос и осторожно подошла к постели.
– Ты здесь?
– Нет, я в истекающей кровью Шотландии.
Девушка вздрогнула. Откуда саркастический тон? С середины декабря они чуть не каждый день проводили по два часа вместе, и за все это время она ни разу не видела его в подобном настроении.
– Что случилось?
– Огонь в камине еще горит?
– Только угли.
– Разожги.
Мари торопливо прошла к камину, опустилась на колени и нашла несколько поленьев. Через пару минут огонь вспыхнул ярким пламенем. При свете камина она занялась своим делом, ставшим уже привычным за эти последние недели, – совсем как замужняя женщина, подумалось ей… Мари зажгла свечу и поставила ее на середину стола. Затем выложила мясо, сыр, еще теплую булку, разрезанную пополам и густо намазанную маслом.
Джейсон продолжал молчать – ни поцелуя, ни теплого слова. Лежа неподвижно, он следил за каждым ее движением, и отблески огня отражались в его глазах.
– Все готово, любимый. Ты проголодался?
Одним движением он отбросил одеяло, встал и подошел к камину.
– Кажется, они берут верх. Сегодня утром Грегори взбесился, и на этот раз он бы повесил меня по-настоящему. Я едва сумел его остановить, а когда он ушел, я впервые в жизни почувствовал, что испугался. Неделю за неделей залезать в петлю… Ты меня понимаешь? – Он замолчал.
Мари подошла к нему и прижалась к его груди; он жадно ответил на ее поцелуй. Страсть сулила облегчение страданий и забвение. Не было больше капитана Грегори, лорда Пенскотта, виселицы – ничего. Мари почувствовала, как просыпается его тело, как оживает мужское естество. Она нужна ему!
Руки их словно зажили своей собственной жизнью, одежда упала на пол. Обнаженные, они держали друг друга в объятиях, ища утешения в дышащих жаром чреслах, казалось, тоже живущих отдельно от них. Как только они упали на скамью, служившую пленнику койкой, Джейсон мгновенно вошел в нее. Мощными толчками он врывался в нее снова и снова, как будто надеялся этими яростными атаками изменить окружавший его мир. Мари отвечала на каждое движение, не думая ни о чем, почти ничего не чувствуя. Она любила этого человека, и больше ничто не имело для нее значения.
В какой-то момент Джейсон содрогнулся и замер. Мари вскрикнула, изображая экстаз, которого на самом деле не испытывала. Яростно извиваясь всем телом, она старалась продлить его удовольствие.
Потом, когда все кончилось и спазмы утихли, камера наполнилась множеством самых различных звуков: шипением свечей, потрескиванием дров в камине, тяжелым прерывистым дыханием у самого ее уха. Мари крепко сжала бедра, удерживая любовника внутри себя, не желая расставаться с уходящим теплом. Они встречались в течение двух месяцев, иногда просто сидели и разговаривали, иногда сливались в страстных объятиях. В такие минуты Мари словно высвобождалась из своего физического тела и уносилась далеко от Англии. Сегодня она испытала совершенно новое ощущение, тревожное, не принесшее блаженства, но все же приятное. Ей как будто открылось новое измерение любви, когда хочется отдавать, делиться, не ожидая ничего взамен, обнаруживать в себе могущество, помогающее снимать боль и страдания.
Джейсон, вздохнув, скатился с нее, и Мари, приподнявшись на локте, пробежала пальцами по золотистым волосам на его груди. Наступило долгое молчание. Наконец он повернул голову и, встретившись с ней взглядом, начал ласкать мягкую влажную кожу между ее бедрами.
– Не знаю, что бы я делал без тебя.
– Ш-ш-ш…
Мари напряглась. С каждой минутой ей будет все труднее сказать ему о новых правилах, введенных Грегори.
– В чем дело?
Ей показалось, что в комнате внезапно похолодало.
– Я больше не смогу сюда вернуться.
Джейсон рывком сел на постели.
– Что?
– Ты больше ни с кем не сможешь видеться, кроме сержанта Бертона и солдата, который приносит еду, – таково распоряжение капитана.
– Какая подлость! – Джейсон схватился руками за голову; казалось, он теряет рассудок. Поднявшись, он принялся шагать взад и вперед по камере, словно разъяренный лев. Таким Мари его еще не видела – всегда уверенный в себе, готовый встретить любые испытания с улыбкой, сейчас пленник словно потерял всякий контроль над собой.
Она быстро собрала одежду.
– Оденься, радость моя, тебе холодно.
– Одеться? Ты больше ни о чем думать не можешь! Ты что, не понимаешь – мне надо вырваться отсюда, или я сойду с ума!
Гнев охватил Мари.
– Ты будешь меня слушать или нет?
Джейсон остановился перед камином и начал одеваться.
– Я слушаю. Ну давай расскажи мне, как прекрасен этот мир и как я буду прекрасно выглядеть, когда в очередной раз зашагаю к виселице.
– Сержант Бертон сказал, что я могу подойти к окну.
– Ах, как мило с его стороны!
– Да послушай же хоть минуту, Джейсон. Я передам тебе веревку и каждый вечер буду приносить еду. К тому же мы сможем разговаривать и что-нибудь придумаем. Это все же лучше, чем ничего. – Мари положила руки ему на плечи. Ей надо было что-то предпринять, чтобы не потерять его навсегда, но что она могла сделать, пока он здесь, в замке? Только если Джейсону удастся бежать… Но как?
В отчаянии Мари опустилась рядом с пленником на колени и взяла его за руки.
– Ты должен сделать это!
– Что?!
– Бежать отсюда. Я пока не знаю, когда и как, но ты должен. Я найду какой-нибудь способ, и мы убежим вместе туда, где они нас не найдут.
– Но это просто смешно!
За дверью загремел засов.
Мари встала и поцеловала Джейсона в щеку.
– Я найду какой-нибудь способ, вот увидишь, дорогой мой. Жди меня завтра вечером у окна. – Она повернулась и вслед за сержантом Бертоном вышла из камеры.
Прошел февраль, а за ним и март. Наступил апрель. Дни становились длиннее. Снег уже сошел, и повсюду лежала черная грязь, среди которой кое-где уже стали появляться яркие островки зелени.
Последние месяцы были для Мари унылыми и безрадостными. После того как леди Гвендолин отказалась от ее услуг, ей поручали самую грязную и неблагодарную работу. Зато теперь у нее оставалось гораздо больше времени, и каждую свободную минуту она использовала для того, чтобы увидеться с Джейсоном. Прокравшись по тропинке к замку, она обходила его и останавливалась прямо под окном. Сержант Бертон оказался верен своему слову и не подпускал туда своих солдат. Джейсон протаскивал принесенную ею еду сквозь прутья решетки, и хотя высота окна не позволяла им коснуться друг друга, они могли шепотом разговаривать между собой.
