Барбара Картленд - Таинственный жених
— Если я показалась вам чересчур чопорной при нашей первой встрече, то это лишь потому, что мне никогда не приходилось видеть джентльмена… с открытым воротом.
Граф улыбнулся.
— Вы еще очень молоды, но в вашей маленькой золотистой головке уже столько ума!
Он сказал это так ласково, что Веста удивленно посмотрела на него, а затем смущенно потупила взгляд и, повернувшись, убежала прочь.
Она довольно быстро обнаружила лимонное дерево.
Наверное, граф хотел приготовить рыбу с лимоном, и четырех плодов будет вполне достаточно.
Она собиралась оставить в шляпе место для земляники, но, к сожалению, ее нигде не было видно.
Эта равнина была более тенистой, чем та, где они проезжали вчера, и, видимо, земляника здесь уже отцвела.
Зато кругом было много спелых апельсинов и малины, которой Веста быстро наполнила шляпу. А лимоны и апельсины пришлось нести в руках.
Змей тоже нигде не было видно, и среди всего этого великолепия цветущей природы Весте показалось, что она гуляет по райскому саду.
— Как чудесно было бы остаться здесь навсегда, — произнесла она вслух.
Тогда не надо было бы бояться Диласа, встречи с принцем, необходимости не уронить чести и достоинства члена королевской фамилии. От одной мысли об этом ей становилось не по себе с тех пор, как Веста узнала, что ей предстоит стать принцессой. Тогда она сказала себе, что все это глупости. Надо было верить в то, что в новой жизни ее ждет счастье.
Вернувшись на плато. Веста увидела, что граф уже разжег костер. Он горел очень ярко, и сначала Веста подумала, что невыносимо будет находиться рядом с таким жаром, но тут заметила, что граф предусмотрительно развел костер таким образом, что весь дым и жар шли в одну сторону, а с другой можно было спокойно сидеть.
Когда Веста подошла к костру, граф поднял голову и улыбнулся.
— Так как — удача улыбнулась вам? — спросила Веста. Он указал на берег озера, где лежали шесть серебристых форелей.
— Так вы поймали их! — восторженно воскликнула девушка. — Какой вы ловкий!
— Я схватил их, — поправил граф. — Так говорят в этих местах опытные рыболовы. — Он прочитал в глазах девушки восхищение и поспешил добавить:
— Говоря по правде, это было очень легко. Здесь бывало так мало людей, что рыба совершенно не пугается.
Веста поглядела на озерцо. В серебристой водной глади резвилось бессчетное количество голубой озерной форели. Сложив фрукты на землю, она спросила:
— Как вы собираетесь ее приготовить?
— Я пытаюсь вспомнить, как мы делали это раньше. Вы с вашим знанием растений, наверное, сможете найти мне в лесу дикий анис.
— Конечно, — ответила Веста. — Его здесь полно, — она указала на растения с плоскими желтыми головками, растущие среди кустов. — Но мне нужен ваш нож, чтобы срезать их — стебли аниса довольно жесткие.
— Я срежу сам, — сказал граф. — Только покажите, что именно, чтобы я не ошибся.
Они набрали листьев аниса, обернули ими рыбу, и Веста сказала, улыбнувшись:
— Анис обещает тем, кто его ест, долгую жизнь, силу и мужество.
— А какие травы обещают любовь?
— Я их не знаю, — быстро ответила Веста.
— Думаю, знаете. — Граф заметил, как щеки девушки залил яркий румянец.
— В Англии сельские жители верят в дамский башмачок и дамский локон, — произнесла наконец Веста, видя, что граф ждет ее ответа. — Это дикие орхидеи. Про все орхидеи говорят, что их… используют в любовных зельях.
— Уверен, что нам они не понадобятся, — тихо произнес граф.
» Интересно, что он имеет в виду «, — подумала Веста.
В середине пламени уже тлели седые угли, и граф положил на них рыбу Они поспорили немного, сколько должна готовиться форель. Когда приступили к трапезе, Веста вынуждена была признать правоту графа.
Кожица легко отделялась, а мякоть пропеклась до кости. Рыба была очень горячей, и они, смеясь, дули на пальцы. Затем выдавливали на кусочки лимонный сок, прежде чем отправить их в рот, и казалось, что на свете не может быть ничего вкуснее.
— Никогда не ела ничего подобного, — призналась Веста. — Вы готовите куда лучше меня!
— Думаю, дело в том, что мы оба очень голодны, — улыбнулся граф. — Прошло слишком много времени с тех пор, как мы последний раз ели что-либо съедобное.
— Не напоминайте мне про козлиное мясо, — Весту передернуло. — Оно выглядело так ужасно, что я почувствовала себя каннибалом, хотя даже не прикоснулась к нему. — Девушка рассмеялась. — Уверена, что бедные псы мучились всю ночь от несварения желудка.
— Нам повезло, что они оказались рядом, — заметил граф. — Разбойники сочли бы за оскорбление, если бы мы отказались откушать мяса животного, зарезанного в нашу честь.
Веста разложила перед ним апельсины и малину.
— Земляника здесь уже отцвела, — сказала она. — Но лично я предпочитаю малину.
— И я тоже, — ответил граф.
— Ну разве можно представить себе более роскошный пикник! — воскликнула Веста, когда они доели десерт. — Или более великолепный пейзаж.
Она огляделась вокруг, затем посмотрела на свои руки и сказала;
— Я должна помыть их в пруду. Вообще-то мне стоило сделать это до ленча.
Подойдя к пруду. Веста встала на колени и по локоть погрузила руки в ледяную воду. Вода была такой чистой! Веста пожалела, что не может раздеться и выкупаться.
Набрав воды в ладони, она плеснула ее себе в лицо.
И только ослепнув от брызг, вспомнила, что платок ее остался в жакете.
— Пожалуйста, — крикнула она графу, — принесите мой платок. Он в кармане жакета.
— Сейчас достану, — ответил граф.
Веста снова плеснула себе в лицо, а потом, услышав шаги подошедшего графа, протянула руку за платком.
Глаза девушки были закрыты, а в лучах солнечного света всеми цветами радуги на ресницах переливались капельки воды.
Она почувствовала, как граф опустился рядом с ней на колени и начал вытирать платком ее лицо.
— Спасибо, — сказала Веста, поднимая руку, чтобы взять платок.
Но граф вдруг заключил ее в объятия, и прежде чем Веста успела опомниться, губы его нашли ее губы.
На секунду она замерла в изумлении.
Потом попыталась вырваться. Но тут все ее тело охватила вдруг такая сладкая, блаженная истома, что Веста была уже не в силах пошевелиться.
Она только чувствовала то, чего не чувствовала никогда раньше, все тело ее трепетало от нахлынувших незнакомых эмоций.
Руки графа сжимали ее так крепко, что Веста едва могла дышать. Губы его властно завладели губами девушки, и по телу ее проходила одна горячая волна за другой, пока Веста не перестала быть собой и не почувствовала себя частью обнимавшего ее мужчины.
