Барбара Картленд - Выше звезд
Граф остановился, снял домашние туфли и неслышно, в одних носках, направился прямо к стойлам.
Дверь была открыта, и он быстро прошмыгнул в нее. Вне всякого сомнения, свет, проникавший в окно, исходил от фонаря в коридоре. Позади фонаря стоял человек спиной к нему.
Граф понял — это Руфус Ланг. Он что-то делал в стойле Самбо.
Граф тихонько прошел снаружи в угол стойла, где лежала куча соломы, и спрятался за ней.
Глава 7
Граф подождал минут пять, пока Руфус Ланг закончит свое занятие и, подняв фонарь, пойдет по коридору.
Следя за ним из-за кучи соломы, граф увидел, как Руфус повесил фонарь над входом и вышел во двор, затем проскользнул мимо окон.
Воцарилась тишина.
Граф некоторое время продолжал наблюдать неподвижно, потом выбрался из своего убежища и, сняв фонарь, прошел в стойло Самбо. Он огляделся по сторонам, пытаясь представить, что делал там Руфус.
Затем снял седло Самбо с его обычного места и осмотрел. Он не знал, что искать, но чувствовал, седло было единственным, что так долго привлекало внимание Руфуса.
И вдруг на внутренней стороне седла, в центре, граф увидел маленький разрез.
Он внимательно осмотрел его и вдруг догадался, что проделал Руфус Ланг.
Когда граф был в Америке, ему показали ковбои, что они иногда проделывают с лошадью, у которой перед скачками нет боевого задора. А проделывали они весьма жестокую операцию: повили какое-нибудь насекомое, чаще осу, и запихивали его в разрез, сделанный в седле.
Когда лошадь была оседлана, насекомое через некоторое время стремилось вылезть наружу через дырочку и жалило лошадь в спину. Та вставала на дыбы, взбрыкивала от боли, стараясь сбросить седока, лягалась и металась как безумная.
Ковбоев забавляло состязание, каждый стремился удержаться в седле в таких, казалось бы, невозможных условиях.
Разгадав злой замысел Руфуса, граф стиснул зубы от ярости — вот и еще способ покончить с Джерри.
Первым его побуждением было вытащить осу — а граф не сомневался, что именно ее Руфус подложил в седло Самбо, — и растоптать ее.
Затем он передумал.
Сняв седло Самбо, он перенес его на место, где висело седло Рыцарской Звезды — молодой, горячей лошадки.
Он сделал разрез на седле этой лошади и переложил туда осу из седла Самбо, осторожно запихнув ее в отверстие. Затем вернул оба седла на их места и перевесил фонарь. Вернулся через боковую дверь и запер ее: он догадался, что Руфус пройдет через переднюю дверь и снова запрет ее.
Граф дважды позвонил в колокольчик у парадного входа, и ему отворил дверь заспанный лакей, которому мистер Бриггс приказал охранять сейф.
Войдя в дом, граф сказал:
— Я пошел прогуляться и забыл, что парадная дверь уже заперта. Простите, что разбудил вас.
— Все в порядке, милорд, — ответил лакей.
Граф дал ему гинею, и тот пришел в восторг.
— Я не хочу, чтобы ее светлость расстроилась, когда узнает, что я оказался заперт снаружи. Не рассказывай о том, что случилось.
— Обещаю, милорд, — осклабился лакей.
Граф поднялся по боковой лестнице.
В доме было спокойно.
Никто не видел, как он тихо прошел в спальню.
На следующее утро Джерри встал раньше всех и сразу возбужденно заговорил о том, как он будет ездить на Самбо.
— Ты сказала графу, что я хочу скакать с ним наперегонки? — спросил он Люпиту.
— Да, но ты должен быть очень ловок и осторожен, чтобы победить его;
— Я прошепчу на ушко Самбо, Что его победа очень важна, — сказал Джерри.
Он первым вбежал в комнату для завтрака.
Когда Люпита спустилась, все уже были за столом, Руфус Ланг — тоже. Она посмотрена на него с удивлением, так как думала, что он уже уехал.
Граф объяснил:
— Я ему сказал, что лучший поезд в Лондон идет не раньше полудня, поэтому, мне кажется, было бы справедливо попросить твоего кузена присоединиться к нам на скачках сегодня утром.
Это предложение, по-видимому, будет последним в отношениях с Руфусом, смирилась Люпита.
— Это будет лучшая память о Вуд-Холле, которую я навсегда сохраню, — ответил Руфус.
Она сочла его высказывание сентиментальным, а настроение — мелодраматическим и сосредоточилась на выборе еды.
После завтрака все четверо вышли к ожидавшим их лошадям.
— Надеюсь, вы все не будете возражать: я послал сегодня утром записку камердинеру, предупредив, что хотел бы скакать на том красивом жеребце, которого хозяин дома купил полтора года назад. Кажется, это Меркурий. А твоему кузену, Люпита, я посоветовал бы взять Рыцарскую Звезду.
— Конечно, Меркурий и Рыцарская Звезда — две наши лучшие лошади.
— Я так и думал.
Говоря это, граф наблюдал за Руфусом.
— Я сказал Самбо, что мы вас перегоним! — похвастался Джерри.
— Один только я уверен, что он тебя слушается, но гораздо важнее, чтобы граф увидел, как хорошо ты ездишь, — промолвил Ланг.
Граф помог Люпите сесть в седею Минервы.
Подходя к Меркурию, он заметил, что Рыцарская Звезда все время беспокойно двигается, — Руфус уже был в седле.
Совершенно неожиданно лошадь встала на дыбы, взбрыкнула, стала лягаться, и Руфус с трудом удержался, Не понимая, что случилось, все наблюдали эту сцену.
Рыцарская Звезда рванула вперед и снова взбрыкнула, отчаянно пытаясь ©бросить седока.
— Что случилось с Рыцарской Звездой? — спросил Джерри. — Почему она так себя ведет?
Граф ничего не мог ответить.
Рыцарская Звезда так бесилась, что самый опытный наездник не смог бы с ней справится. Она стала неуправляемой. Галопом помчалась к краю двора, где были установлены заграждения из каменных плит. Встала на дыбы и» наконец сбросила Руфуса.
Когда он упал на землю, лошадь оступилась и тяжело повалилась на него. Она перекатывалась с боку на бок, придавливая упавшего.
Наблюдая эту сцену, граф не делал никаких усилий, чтобы придержать или остановить лошадь.
Вдруг позади него раздался пронзительный крик. Он повернулся — к его ужасу, Минерва вела себя точно так же, как Рыцарская Звезда: вставала на дыбы и брыкалась.
Граф мгновенно понял, в чем дело.
Ему ночью не пришло в голову, что Ланг собирался убить не только Джерри, но и его сестру.
Со скоростью и силой атлета он бросился к Минерве, когда она попятилась назад, и стащил Люпиту с седла, крепко удерживая ее.
Как только ом это сделал, Минерва умчалась к озеру. На берегу она стала точно так же кататься по траве, как ее предшественница.
Граф прижимал к себе Люпиту, стараясь успокоить. От ужаса она чуть не лишилась сознания.
Граф взял ее на руки и поспешил к дому.
— Все в порядке, милая, ты и Джерри спасены. А убийца больше не страшен!
