Ханна Хауэлл - Горец-грешник
— А зачем ей оставлять знак? — спросил Харкурт. — И зачем избирать для этого настолько обычную вещь, что никто не сможет прочитать сообщение, которое она пытается передать?
— Это не такой уж заурядный предмет, — сказала Морейн и вновь слегка покраснела, когда взгляды всех мужчин устремились на нее. — Обычно заколки делают из дерева или цыплячьих костей, обычно — утиных или гусиных. Иногда даже из овечьих. А эта изготовлена из оленьего рога и к тому же украшена резьбой.
Саймон тщательно изучил заколки и чертыхнулся.
— Я не слишком хорошо разбираюсь в подобных вещах, чтобы отличить одну кость от другой, но на обычной заколке не был бы выгравирован такой причудливый узор. Это дорогая затея, как и заколка, сделанная из оленьего рога. В виде розы, как мне кажется.
— Она пахнет духами, — пробормотал Торманд.
Морейн, едва не ахнув, в изумлении уставилась на него:
— Вы знаете, кто это?
— Нет, прошлой ночью мне снился сон — как раз об этих преступлениях, и я почувствовал запах духов.
То, как он смотрел на нее, и жар, который сквозил в его взгляде, — все это подсказало Морейн, что во сне он видел не только убийства. Но, отбросив фривольные мысли, она заставила себя вернуться к своему видению и к тому, что еще оно могло бы поведать об убийцах. Позднее, решила Морейн, она обязательна подумает над тем, что могут означать подобные совпадения, когда мужчина, к которому она определенно чувствует влечение, видит сны, так похожие на ее собственные сновидения. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не зардеться при воспоминании о том, что происходило в ее сне до того момента, как он стал превращаться в кошмар.
— Запах был тяжелый, приторный, слишком сильный, чтобы его можно было определить, поскольку больше всего тебе хочется закрыть свой нос, — сказала она.
— Именно такой. Вы тоже его почувствовали?
Морейн кивнула, заставляя себя сосредоточиться только на той части своих сновидений, которая имела отношение к убийству, и старательно уходя мысленно от тех желаний, которые пробуждал в ней этот мужчина.
— Я чувствовала такой запах почти в каждом сне, который был связан с этими убийствами. Размышляла об этом и решила, что таким способом видение указывает на то, что убивают женщину. А голос, который я слышала в своих снах, звучал слишком глухо, чтобы понять, женский он или мужской, хотя в одном из сновидений рука, державшая окровавленный нож, была настолько тонкой и изящной, что могла принадлежать только женщине.
— Но лиц вы не видели? — уточнил Саймон.
Морейн покачала головой:
— Нет. Пока нет. В каждом сне мне открывается чуть больше. Запах духов, голос, затем эта рука. Видение, пришедшее ко мне после того, как я прикоснулась к заколке, дало мне еще больше.
Морейн замолчала, со страхом думая о том, какой еще кошмар может ворваться в ее видения, и от этого кровь стыла у нее в жилах. Но она не имела права позволить этому страху помешать поискам страшного убийцы.
— Может, если я возьму еще одну заколку, то увижу какое-нибудь лицо или нечто такое, что поможет вам найти этих душегубов.
Саймон мягко улыбнулся ей:
— Хорошо, но только не сегодня. Насколько я понял, вы очень тяжело переносите ваши видения. Отдохните день-другой, и тогда мы попытаемся еще раз. Я отложил первую заколку, чтобы вам не пришлось вновь увидеть ее тайны.
— Но ведь пока мы ждем, может погибнуть еще одна женщина.
— Да, такая опасность существует, но если вы столь часто будете пользоваться своим даром, то почти наверняка заболеете или, того хуже, повредитесь рассудком, и тогда ваш дар нам уже ничем не поможет. Отдохните. Мы можем вернуться завтра, если вам кажется, что вы в состоянии будете перенести прикосновение к другой заколке. А пока, если сумеете, постарайтесь во всех подробностях вспомнить сны или видения, связанные с этим делом. Подумайте, может, вы о чем-то забыли нам рассказать? Вдруг всплывут какие-то мелкие, но очень важные детали.
Морейн решила про себя, что вряд ли наступит день, когда она сможет спокойно прикоснуться к одной из этих заколок, но кивнула, соглашаясь с Саймоном. Конечно, она попытается указать на убийцу, но, к своему стыду, ей тут же пришлось признаться себе, что в основном она сделает это ради сэра Торманда Мюррея. Морейн неприятна была мысль, что его красивое лицо может иметь над ней такую власть.
Уже через несколько минут она, стоя у двери и обняв Уолина за худенькие плечи, наблюдала, как уезжают гости. Все рыцари очень вежливо с ней распрощались, но она знала, что в сердце у нее останется только Торманд. Именно его взгляд всколыхнул ее душу, вызвав смешанное чувство страха и предвкушения. Но все же ей следует быть очень осторожной, если она не хочет стать одной из тех, кого погубила любовь к этому мужчине.
— У нее настоящий дар, — восхищенно произнес Саймон, скакавший рядом с Тормандом.
— Или наказание, — добавил Торманд. — Ведь она видела убийство, видела, как у Изабеллы вырезали глаза.
— Да, она видела это, хоть не во всех подробностях, слава Богу. Мне не хочется, чтобы Морейн проделала это с другой заколкой, но у нас по-прежнему нет ничего, что указывало бы на убийцу. Тот, кто творит все это, либо дьявольски хитер, либо чертовски везуч.
— Говорят, что зачастую безумие делает человека изворотливым хитрецом, — сказал Беннет. — Мне просто трудно поверить, что во всем этом участвует женщина. Ну да, я знаю, что они могут быть такими же жестокими, как мужчины, но чтобы орудовать ножом? Вот чего я не могу осознать.
— Однако в этом есть определенный смысл, — сказал Харкурт, пожав плечами под вопросительными взглядами спутников. — Из ваших рассказов я понял, что красота каждой из убитых была совершенно уничтожена. Любая женщина могла бы понять, как много это значит для прекрасного пола; возможно, в этих изуверствах проявились ненависть, зависть, ревность. Тот факт, что у жертв были отрезаны волосы, наводит меня на мысль о том, что в этом действительно замешана женщина. Мужчина мог изуродовать лицо или тело прелюбодейки в приступе безумной ревности, но я сомневаюсь, что он мог в этот момент подумать, насколько важны для женщины ее волосы.
— Да-да, скорее всего ты прав, — пробормотал Саймон. — В таком случае, я полагаю, вы все согласны, что за этими убийствами стоит безумие, а кто может знать, чем руководствуется больной разум?
Торманд рассеянно слушал, как его родственники и Саймон обсуждали то, что рассказала им Морейн. Сейчас его мысли были заняты самой девушкой, от которой они только что уехали, а не ее рассказом. Впрочем, еще одно странное обстоятельство не давало ему покоя: Торманд убедился, что прошлой ночью им обоим снился один и тот же сон. Наверняка это был знак, причем очень важный. Скорее всего он означал, что их с Морейн что-то связывает, а его мятежная натура терпеть не могла никаких оков.
