Киран Крамер - Скажи герцогу «да»
Боже милостивый! Дженис стоило огромного труда терпеть этот кошмар, на нее накатывала дурнота.
— Значит, и в самом деле не было никаких пагубных последствий, поскольку все члены ее семьи желанные гости в каждом доме, а в школу леди Чедвик очередь. И вот пожалуйста: леди Дженис приглашена в дом герцога.
— Его чокнутой бабулей, — усмехнулась леди Роуз. — Пока она здесь, мы умрем от скуки. Независимо от того, верны слухи или нет, она изо всех сил будет стараться показать себя с лучшей стороны.
— Какое тяжкое испытание для всех нас! И тем не менее она меня очень заинтересовала.
— Придется терпеть ее присутствие какое‑то время. Мужчинам тоже не очень‑то комфортно с ней. Не думаю, что они слышали эту сплетню, иначе по крайней мере поприветствовали бы ее более любезно.
Женщины рассмеялись, и этого оказалось достаточно, чтобы Дженис практически перестала дышать.
— Она и в самом деле похожа на нас, — отсмеявшись, сказала леди Роуз. — Прежних.
— Да, когда мы думали, что у нас есть выбор.
— Хотя его нет ни у кого, и нечего было зря тратить время.
В комнате повисла тишина.
— Может, предупредить ее?.. — нарушил молчание голос леди Роуз.
— Была нужда заботиться о ней! — отрезала леди Опал. — Своих проблем невпроворот. А у нее прекрасная семья: есть к кому обратиться за помощью.
Затем раздалось шуршание юбок, хлопнула дверь.
Они ушли.
Дженис наконец‑то смогла выдохнуть.
Ничего удивительного.
Ничего удивительного в том, что три ее серьезных поклонника исчезли один за другим. Ее репутация висела на волоске, достаточно одной маленькой неосторожности…
Как, например, с грумом?
Потрясенная, она судорожно сглотнула, внезапно осознав, что уже очень давно пребывает в крайне сомнительном положении, даже не подозревая об этом. Ситуация могла бы показаться забавной, когда бы не была настолько серьезной.
Все ее личное достояние — это репутация; все остальное она получила от своих родителей: и немалое состояние, и прекрасное образование, а также внешность и даже способности.
В силу застенчивости и склонности к уединению Дженис оказалась неспособной блистать в обществе подобно Марше и маме, но ей все же удавалось как‑то участвовать в светской жизни до тех пор, пока…
Теперь, когда она думала об этом, не вызывало сомнений, что все покатилось под откос после отъезда Финна. Она уехала на лето в Баллибрук, а когда осенью вернулась в Лондон, все коренным образом изменилось. По городу пошли сплетни, которые и распустил скорее всего сам Финн…
Кто‑то что‑то недопонял, кто‑то что‑то преувеличил, и в результате пылкий роман Марши и всего лишь флирт Дженис с одним и тем же джентльменом сплелись в тесный клубок подобно папиным вьющимся розам и вылились в одну печальную историю с Дженис в роли неудачницы.
Марша никогда не узнает, что из‑за ее давней прискорбной неосторожности страдает теперь сестра, иначе пришла бы в отчаяние. Как и ее муж Дункан. И упаси бог когда‑нибудь узнать об этом родителям.
Дженис ничего никому не скажет. Сейчас все довольны и счастливы: для Марши ситуация обернулась наилучшим образом. А грязные слухи затихнут со временем, Дженис не сомневалась.
Что касается этих двух леди… ее ничуть не обеспокоили их беззастенчивые суждения, поскольку и сами они пребывали в незавидном положении. Ничего удивительного, что они так ожесточились: остаться одним в целом мире… даже подумать об этом страшно.
Единственное, что привело Дженис в замешательство, — это замечание по поводу схожести их судеб. Что, если родители и вправду обеспокоены ее безуспешными попытками найти себе мужа? Она почувствовала, как нарастает паника, стоило вспомнить тот разговор за завтраком дома: казалось, это было целую вечность назад. Ей так не хотелось уезжать — ведь тогда она пропустит бал по случаю дня рождения мамы, куда ожидалось прибытие сотен гостей.
Но мама лишь отмахнулась от нее:
— Все это пустяки! Праздник — ничего особенного.
— А визит Грегори и Пиппы? — в отчаянии цеплялась за соломинку Дженис. — Они привезут с собой Берти — я очень хочу ее увидеть.
— Они приезжают не в последний раз, — заявила мама со свойственной ей безмятежностью.
— Но будет столько званых обедов в их честь! И столько августейших особ — даже сам король может приехать, — а я никого не увижу.
— И что с того! Ты уже знакома с его величеством, — поддержал жену маркиз и решительно кивнул на твердое заявление, что их дочери срочно необходимо уехать в сельское поместье.
И часом позже ее буквально затолкали в карету. А когда Дженис оглянулась назад помахать родителям рукой, мама, казалось, избавилась от скованности: вся ее фигура будто выражала облегчение, когда она энергично помахала ей в ответ; папа обнимал маму за плечи и удовлетворенно улыбался.
Теперь, глядя на застывшие деревья за окном, Дженис задумалась: может, родители никогда и не предполагали, что она сумеет привлечь внимание герцога, — однако их, вероятно, порадовало, что ее некоторое время не будет дома…
От этих мыслей Дженис совсем утратила самообладание: как все это оскорбительно и унизительно. Но больше всего ее расстроили даже не грязные слухи, а предположение, что она может быть обузой для своей семьи.
Боже милостивый, если родные ее стыдились и поэтому отправили сюда, в Холси‑Хаус, где она тоже нежеланная гостья…
Ей нигде нет места, как сестрам Опал и Роуз, — их судьбы действительно очень похожи.
Но Дженис не готова мириться с таким положением! Необходимо срочно что‑то предпринять. Она больше не позволит никому смотреть на нее как на пустое место и обращаться с ней будто с марионеткой.
Она отвоюет себе место в этом мире!
От одной этой мысли глубоко в душе у нее что‑то вспыхнуло, жгучее и сияющее. Жажда проявить себя, вот что это было. Может, те самые амбиции, которые углядела в ней вдовствующая герцогиня и которые теперь вырвались на волю.
Дженис казалось, что теперь она готова щелкнуть метафорическим хлыстом, о котором упоминала Изобел: приударить за герцогом!
Если ей удастся стать следующей герцогиней Холси, родители смогут ею гордиться, а братья и сестры — смотреть на нее с уважением.
Вдовствующая герцогиня права: если Дженис упустит эту возможность, то будет последней дурой. Герцог живой человек, и почему бы ему не влюбиться?
А что, если до него дошли эти слухи?..
Ну что ж, значит, надо быть выше этого. Она станет держаться с достоинством, как будущая герцогиня. «Любая, кто знает тайну, завоюет его… Ничто не будет иметь значения».
