Киран Крамер - Скажи герцогу «да»
— Леди Дженис наверняка не окажется в нашем положении, — заметила ее сестра. — Семья никогда не отторгнет ее.
— Это в некотором роде ее собственное несчастье — переезжать от родственника к родственнику, — возразила леди Роуз. — И ты ошибаешься: она очень похожа на нас. Я увидела это по ее лицу.
— Что ты имеешь в виду? — спросила леди Опал.
— У нее такой вид, будто она боится бороться за свое счастье.
У Дженис скрутило живот.
— Как и мы, — добавила леди Роуз. — Почему мы никогда не думали, что заслуживаем счастья?
— Возможно, потому, что родители не слишком любили нас.
Леди Роуз горестно вздохнула:
— У нее нет подобных причин. Она из большой дружной семьи, ее наверняка любят.
— Вполне возможно, и у нее есть не менее веские оправдания, чем у нас.
От слов леди Опал Дженис вспыхнула: нет у нее никаких оправданий.
— Ну, как бы там ни было, она слишком застенчива, чтобы завлечь герцога, — продолжила леди Роуз. — И если как следует поразмыслить, наверняка ее родители прекрасно это знают. Может, они и вправду послали ее повидаться с вдовствующей герцогиней: с глаз долой, так сказать. У нее была возможность найти себе достойную пару. Наверное, им стыдно, что она не сумела воспользоваться ею.
Дженис пришла в ужас. Неужели родители стыдятся ее? О том, что жалеют, она знала, но стыд — это совсем другое!
— Ты полагаешь, она им в тягость? — удивилась леди Опал.
— А кому понравится жить бок о бок с неудачницей? — самодовольно заявила леди Роуз, будто сама не потерпела фиаско. — Чувствительный удар по престижу, в особенности для власть имущих.
Дженис судорожно сглотнула: нет, ее родители не такие, не могут быть такими и любят ее, — но затем вспомнила о тех важных событиях, в которых ей не пришлось участвовать из‑за отъезда сюда. Вспомнила, что мама лишь возражала из‑за этого против поездки, но отмахивалась от нее, как, впрочем, и папа. А как она уезжала? Да они практически затолкали ее в карету!
Неужели они и вправду не хотели видеть ее на грандиозном празднике, что собиралась устраивать мама? Или на званых обедах в честь Грегори и Пиппы? Неужели ее присутствие им действительно стало в тягость?
— Я припоминаю, у нее была какая‑то нелицеприятная история, что‑то связанное с мужчиной…
От слов леди Опал Дженис чуть не лишилась чувств.
— И не с каким‑нибудь, а с Финнианом Латтимором. — Леди Роуз произнесла это совершенно спокойно. — Роскошный мужчина. Только не говори, что не помнишь подробностей.
Дженис прижала ладонь к груди в надежде хоть немного успокоить сердцебиение.
— Что ты имеешь в виду?
— Да разное говорят… — уклончиво заметила леди Роуз.
— Но почему я ничего не знаю?
— Должно быть, это произошло в те злополучные шесть месяцев, когда ты была прикована к постели. Ты была смертельно больна, и я старалась оградить тебя от слухов. А потом как‑то не представилось случая.
— И что это за история? Ну говори же, а то я умру от любопытства.
— Ходили сплетни, что она ему отдалась. Уже давно. В Ирландии. На какой‑то свадьбе. А потом их вроде бы застали… ты не поверишь — в Воксхолле.
Нет!
Дженис едва не выкрикнула это и в который раз порадовалась, что сидит. Они все перепутали! Это Маршу Финн соблазнил в Ирландии и бросил… Не ее!
Дженис едва не стало дурно от услышанного.
На сестру она не сердилась: бедняжке немало пришлось пережить, но случившееся оказало на саму Дженис разрушительное влияние.
Ну как теперь она сможет защитить себя? Ей до конца своих дней не опровергнуть эти слухи, да и как можно оправдаться, не затронув репутацию любимой сестры? Значит, придется терпеть и улыбаться: делать вид, что никаких сплетен не слышала. И вообще ее это не касается. Мама всегда убеждала их с сестрами игнорировать сплетни, ни в коем случае не пытаться оправдываться или кому‑то что‑то объяснять.
Но следовало признать, Дженис знала, что слухи не возникают на пустом месте: они с Финном действительно побывали на нескольких приемах в Лондоне, — но тогда она и представления не имела об их с Маршей прошлом.
А уж что касается… никогда!
Да, они целовались в Воксхолле, но ничего больше: обменялись несколькими поцелуями на темной тропинке, вдали от света фонарей. И все. Не стоит и вспоминать, что даже этот вполне невинный флирт угнетал ее и заставлял испытывать чувство вины. Она понимала, что вела себя безрассудно, но не думала, что кому‑то этим навредит.
И вот пожалуйста… Мама всегда говорила, что слухи способны убить: от них страдают ни в чем не повинные люди, — а потому следует вести себя пристойно, дабы не давать повода для сплетен.
Дженис не могла прийти в себя от ужаса, унижения и ярости.
Будь проклят этот чертов Финниан Латтимор, разрушивший — и все еще продолжавший разрушать — их жизнь!
Но еще больше она злилась на саму себя, оттого что поддалась его фальшивому обаянию.
— Откуда тебе все это известно? — продолжала между тем леди Опал.
— От миссис Баррет, жены доктора, а та, в свою очередь, узнала эту историю в Лондоне от одной из своих близких подруг.
— Но это не может быть правдой: его вынудили бы жениться на леди Дженис.
— Вот именно. Или вызвали бы на дуэль мужчины ее семьи: братья, отец. Такой скандал не оставили бы без отмщения.
— Но он потом куда‑то исчез, — задумчиво проговорила леди Опал. — Может, его выслали?
— Его брат женат на ее сестре, так что…
Раздался смех.
— Ты права. Но слухи столь деликатного свойства живут годами.
— До тех пор пока леди Дженис не выйдет замуж скорее всего.
— Ну, с такой‑то репутацией — и замуж?
— Возможно, поэтому семья и вмешалась… Всем известна честность и порядочность Шервудов. У старшей сестры леди Дженис безупречная репутация, так что всякий, прежде чем передать эту сплетню, дважды подумает…
— Почему же тогда миссис Баррет рассказала об этом тебе, а ее подруга в Лондоне, в свою очередь, ей?
— Сын миссис Баррет, художник — у него своя студия в Мейфэре, — всегда очень интересовался леди Дженис. Вот подруга миссис Баррет и сочла необходимым поведать ей эту историю. А еще раньше и ее сын мечтал жениться на леди Дженис.
— И кто же эта подруга?
— Леди Коркоран.
Дженис закрыла глаза ладонями. Сын леди Коркоран, Маркус, был самым серьезным ее поклонником, и она никак не могла понять, почему он внезапно… исчез.
Теперь поняла.
— И миссис Баррет сообщила все это тебе… Почему?
— Потому что застала не в лучшем расположении духа, — сказала леди Роуз. — Вся в слезах, я сетовала, что у меня нет поклонников. Видимо, чтобы успокоить, она рассказала об одной девушке — леди Дженис, — которой еще хуже, чем мне, и посоветовала вспоминать о ней всякий раз, когда мне захочется себя пожалеть. Еще она предупредила, чтобы я никому не говорила об этом.
