Яна Долевская - Горицвет
«Помощь близка», и без всякого интереса, скорее по инерции, чем из любопытства, прочла:
Командование 35 пехотной дивизии немедленно откликнулось на просьбу губернских властей, в том числе, личную просьбу его превосходительства нижеславского губернатора господина фон Леппе и выдвинуло в район стихийного бедствия значительные воинские силы. Как стало известно из сообщения начальника штаба дивизии полковника Голохвостова Н.А., по Волге к Инску из Рвова двумя баржами направлена саперная команда, усиленная полуротой пехоты. Одновремпенно на железнодорожные станции Клен и Усолье вчера прибыли второй и третий батальоны 139 Моршанского полка. В самое ближайшее время им надлежит выдвинуться в сторону Инска пешим порядком. Первый батальон этого же полка, как стало известно редакцции, уже вошел в село Новое Спасское, где организован лагерь и медицинский пункт для уездных погорельцев.
С целью недопущения беспорядков воинские команды размещены во всех крупных селах, деревнях и волостных центрах. Распоряжением губернатора в Инском уезде введено особое положение. Население, воодушевленное своевременными мерами властей, повсеместно с большим энтузиазмом ожидает прибытия войск, а в местах их временного расквартирования оказыват самое радушное и теплое гостеприимство.
Жекки перевернула газетную страницу, пробежала глазами по другим, уже не столь обнадеживающим, заголовкам и запнулась об еще один, странно подчеркнутый — «Возмездие» в рубрике по следам происшествий.
Безобразная хулиганская выходка прибывшего в наш город по коммерческим делам господина Г. несомненно должна получить достойное возмездие со стороны Закона. Как уже сообщалось во вчерашнем номере «Листка», названный господин, имевший намерение накануне около девяти часов вечера выехать из города и направлявшийся в сторону окружной дороги, будучи, по его словам, слегка невеселе, двигался по Садовому бульвару в своем великолепном авто на огромной скорости приблизительно тридцать верст в час. Очевидцы утверждают, что не было ровно никаких внешних причин, кроме злобного хулиганского побуждения шофера, к тому чтобы управляемый им автомобиль, резко завернул в сторону и врезался в витрину кондитерской Матвеева, вдребезги разбив ее и причинив легкие ранения двум случайным прохожим и одному посетителю кондитерской. Сам виновник происшествия, также получивший несильные порезы битым стеклом, был препровожден в арестантское отделение, где и находится по сей день в ожидании судебного решения. Однако, как стало известно из верного источника, сегодня утром подозреваемый был переведен из-под стражи под домашний арест, и лишь потому, что является приезжим и не имеет в нашем городе дома, как такового, продолжает пребывать в городской тюрьме со всем комфортом, позволительным разве что человеку, уверенному в своей совершенной безнаказанности. В виду вышесказанного, от лица всех благонамеренных инчан, выражаем надежду, что дерзкое поведение и злономеренные проступки этого, с позволения сказать, гостя города не останутся безответными и встретят подобающую…
Жекки подавленно отложила газету. Ей не было никакого дела ни до господина Г, ни до ожидавшего его законного возмездия. Слабая догадка о том, кто был этот неназванный буян, нисколько не взволновала ее.
Она снова без всякого интереса пошарила в бумажном свертке и извлекла оттуда маленький наспех склеенный конвертик. В нем лежала короткая, похожая на телеграмму, записка от сестры. Елена Павловна больна от ужасных слухов. Больна от страха за Жекки, за себя и детей, а Николай Степаныч как нарочно, уехал в Новосспаское. Там открыт сборный пункт для погорельцев. Говорят, скопились сотни обожженных, раненых и просто измученных, все потерявших людей. Поэтому там очень нужны врачи. В городе творится, Бог знает что. От дыма нечем дышать, висит страшное зарево, и она, Ляля, и все кругом не находят себе места. И Жекки должна, — нет, Ляля, как старшая сестра просто настивает и требует, буквально заклинает ее, немедленно вернуться в Инск.
Жекки остановила взгляд на нервном завитке сестриной подписи и снова потянулась к почтовому пакету. На сей раз рука вытянула плотный конверт из добротной бумаги. Больше в пакете ничего не было. Разорвав конверт, она вытащила лист казенного бланка коричневато грязного оттенка.
Из сообщения на бланке следовало, что судебный следователь Инской судебной палаты г. Антуфьев на основании заявления потерпевшего г. Ф.Ф.Тягунова покорнейше просит госпожу Аболешеву явиться для проведения разбирательства по делу о подлоге банковского документа. Разбирательство должно состояться нн-числа сего месяца в 10 часов по адресу ул. Дворянская, д.4.
Жекки прочла, отбросила в сторону коричневатый бланк, и, взглянув на разрастающуюся над ней огненную темноту, вдруг разразилась безудержным, долгим, захлебывающимся смехом.
XL
На перекрестке Садового бульвара и Николаевской Юру едва не сшиб тяжелый тарантас. Вспененная лошадиная морда нависла чуть ли не над самой фуражкой, на секунду обдав горячим дыханием и зловонным запахом звериного пота. Юра отскочил на тротуар и поднял голову.
— А чтоб тебя, — крикнул уже вдогонку кучер, и его окрик тотчас потонул в громовом стуке и железном лязге умчавшегося далеко вперед тарантаса.
Юра узнал и кучера, и пару великолепных гунтеров председателя судебной палаты Сомнихина. Юра не успел сделать и шага, как вслед за тарантасом перед его носом пролетела четырехместная коляска. Лицом к нему в ней сидели сам господин Сомнихин с супругой, а напротив — их дети: великовозрастный Саша и его младшая сестра. В коляске родителей и детей разделяло какое-то нагромождение коробок, баулов и чемоданов. Самый большой чемодан, привязанный к заднику, покачивался в такт бурно ходящим вверх-вниз рессорам. Юра неосознанно поклонился в бок промелькнувшей коляске и даже заметил сделанный вскользь поспешный кивок Александра Алексеевича, бесчувственную мину на лице Елизаветы Антиповны и милую виноватую улыбку их некрасивой дочки. Саша Сомнихин не заметил Юру.
«И эти поздно спохватились», — подумал Юра, перебегая широкую улицу. Тут он чуть было опять не подвернулся под копыта разогнавшегося рыска, впряженного в дорожную повозку. Один за другим конные экипажи — парные, одиночные, а то и четверные — все переполненные добротно одетыми людьми и основательно упакованной поклажей — неслись мимо него в одном и том же направлении — вниз по Николавевской к окружной дороге, в сторону Вилки. Последние из достаточных горожан, остатки инской знати покидали город. Но это были уже опоздавшие, обманувшиеся в надеждах на лучшее. «А два часа назад здесь было вообще не протолкнуться, — заметил про себя Юра, — почти как в четверг, а вчера можно было проехать совсем спокойно».
