Сделка с герцогом - Валери Боумен
– Я требую, чтобы ты с ней порвал, – пытаясь унять дрожь, произнесла Вероника.
Ей не хотелось, чтобы это звучало как приказ, но ее трясло от страха. Если он откажется, если скажет «нет», она будет вынуждена… Что? Ведь они уже муж и жена. Тогда ей просто придется уйти от него и жить отдельно – как нужно было поступить ее матери. Она не сможет притворяться, что счастлива с мужем, который ей неверен, и не станет! Она не готова делить постель с мужем-изменщиком, даже если это будет грозить отсутствием наследника! Так что от этого разговора зависело все их будущее.
Лицо Себастьяна было непроницаемо, лишь на щеке дергался мускул, когда он бесстрастным голосом ответил:
– Об этом я уже позаботился.
Вероника испустила глубокий вздох облегчения, нервная дрожь улеглась, но ей требовалось подтверждение.
– Ты должен дать слово, что не будешь больше иметь с Мелиссой никаких дел.
Себастьян, по-прежнему глядя на нее, кивнул и твердо сказал:
– Даю слово.
Вероника надеялась, что на этом все и закончится, но ошиблась. Прошло всего два месяца со дня их свадьбы, и Себастьян нарушил свое слово – нарушил и попытался это скрыть. В тот вечер, когда он наконец признался, что ездил к Мелиссе, Вероника была опустошена. Он обещал – и солгал. Вот почему она больше не могла ему доверять.
И пусть теперь он держит ее за руку, пусть говорит, будто хочет, чтобы она была рядом, между ними ничего не изменилось. Она нужна ему только для продолжения рода, но изменить что-либо он не желает: лжец навсегда останется лжецом. А значит, у них нет будущего.
Глава 12
На следующее утро Себастьян проснулся с гудящей головой. Прошлой ночью, покинув спальню, он спустился в гостиную Уитморов и там малость перебрал бренди. Обычно с ним такого не случалось, так что гордиться было нечем. Впрочем, в последнее время он то и дело совершал поступки, ему не свойственные. Для начала – пытался урезонить жену, на которую, как ему было прекрасно известно, никакие доводы не действовали.
Оттолкнувшись от подушки, он сел и взглянул на пустую половину кровати. Неудивительно, что жены здесь уже нет. В глухой предутренний час, когда он прокрался в спальню и лег в постель, она безмятежно спала. Должно быть, он проспал дольше, чем намеревался.
Его внимание привлек листок бумаги на подушке. Белый бумажный клочок на белой наволочке легко было не заметить. Себастьян схватил листок и, протерев глаза ладонью, прочел короткую сухую записку.
«Себастьян!
Прошу тебя не принимать прошедшую ночь за то, чем она не является. Я всего лишь выполняю свою часть сделки.
Вероника».
Огненная ярость затопила Себастьяна; он скомкал записку и швырнул в угол. «Не принимать за то, чем не является… выполняю свою часть сделки…» А то, что она, задыхаясь, шептала ему на ухо его имя, тоже часть сделки? А то, как трепетали ее бедра от его прикосновений? Выполняя эту проклятую сделку, она впивалась ногтями ему в плечи? И еще его называет лжецом! Сама-то она кто? Все эти уверения, что оба раза за вчерашний день она просто выполняла условия сделки, – наглая ложь! Как она смеет вести себя так, словно это ничего не значит?
В постели с ним эта женщина наслаждалась каждой секундой, а теперь отказывается это признавать! Себастьян вскочил с постели, прошелся взад-вперед по спальне, запустив руку в волосы. Ему хотелось бить и крушить, но он сумел справиться с этим желанием и позвонил, чтобы вызвать Чедвика. Пожалуй, верховая прогулка сейчас ему не повредит.
* * *
После двух часов верхом на Ронане, одном из лучших жеребцов в Уитморе, Себастьян возвращался на конюшню. Он действительно успокоился. Свежий декабрьский морозец и долгая прогулка, как всегда, помогли прийти в себя, взглянуть на дело с другой стороны. Виноват во всем только он, Вероника здесь ни при чем.
Она никогда не притворялась, не пыталась изображать благовоспитанную молодую леди, которая ищет себе мужа на брачном рынке. С ним она была давно знакома – ведь он много лет дружил с Джастином. Он богат, титулован, да и с виду не урод, если позволительно так говорить о себе. Неудивительно, что Вероника решила: вот идеальный муж для такого брака, что приняты в высшем обществе: брака как взаимовыгодной сделки, делового соглашения, в котором и муж, и жена выполняют свои обязательства. Вчера ночью он попытался опять предложить ей такое соглашение, но она ясно дала понять, что ее это не устраивает.
Но ведь это он настаивал на том, чтобы превратить их брак в истинный союз, он возвел ее на пьедестал, пытался сделать из нее то, чем быть она не хотела, да, наверное, и не могла: любящую жену, безгранично доверяющую мужу. Он надеялся на нечто большее, чем брак-сделка, основанный на договоре двух семей и передаче приданого из рук в руки. Ему не хотелось такого брака, какой был у его родителей: без любви, причем мать не любила ни отца, ни его самого. Себастьян надеялся, что сестра его лучшего друга, которую знал с детских лет, будет совсем другой женой. Еще будучи девчонкой, она смеялась его шуткам и отвечала на них своими, неизменно остроумными. Та девочка, что краснела от его взглядов, как-то незаметно расцвела и превратилась в красавицу, в леди, которая отвечала самым строгим требованиям к будущей герцогине. Он мечтал, что жена сможет по-настоящему его полюбить, захочет, чтобы он всегда был рядом – и в постели, и в жизни. На краткий миг ему даже показалось, что эта мечта сбылась, и единственная его ошибка превратила ее во врага. Оказалось, что Вероника никогда не любила его, никогда ему не доверяла, была холодна и бессердечна, как его мать. И можно ли ее за это винить? В памяти пронеслось воспоминание о том вечере, когда она явилась в его спальню и попросила поехать с ней в Уитмор на Рождество. Он спросил, должен ли делать вид, что они по-прежнему любят друг друга, и Вероника поморщилась, что лишний раз доказывало: никакой любви не было и в помине. Должно быть, его просто невозможно любить.
Хватит жить мечтами. Он никогда не отворачивался от реальности, даже самой неприглядной. И сейчас не отвернется. Он выполнит свою часть сделки – останется здесь до дня вручения подарков. Потом, после того как появится в Лондоне на Двенадцатую ночь, Вероника может возвращаться в деревню. Еще один вечер им
