Гейл Мэлин - Любовь и долг
— Здесь водятся олени, орлы и дикие кабаны.
— Правда? Так близко от Мадрида?
— Есть даже медведи.
— Рафаэль! — Она резко повернулась к нему. — Вы шутите, ведь так?
Он улыбнулся, придя в восторг оттого, что она наконец-то назвала его по имени.
— Вы думаете? — серьезно спросил он, но не выдержал и расхохотался.
— Вы меня разыгрываете! — От негодования ее щеки порозовели.
— Простите, — сказал он. — Не смог удержаться.
— Разве можно так пугать слабую женщину, сеньор, — с напускной суровостью принялась она отчитывать Рафаэля.
— Смиренно прошу прощения, донья.
— Вы ужасный лицемер, Рафаэль де Веласко. — Дезирэ еле сдерживалась, чтобы самой не засмеяться. — Что бы вы делали, если б я закатила истерику?
— Вы? Истерику? Да никогда! Вы сделаны из другого теста, моя жемчужина.
Дезирэ увидела, что поддразнивание уступило место искреннему восхищению, и потупила взор. Когда он так на нее смотрел, ее сердце готово было выскочить из груди.
— Что-то не так? — Он положил ей руку на плечо.
Она покачала головой, но не посмела взглянуть на него.
— Дезирэ?
Подчиняясь его повелительному тону, она подняла глаза, и их взгляды встретились.
Глава шестая
Рафаэль судорожно втянул воздух и отдернул руку, словно обжегшись.
— Поедем дальше и осмотрим дворец? Или предпочитаете спешиться и немного отдохнуть? — Рафаэль обрел наконец дар речи. — Место безопасное, никакое зверье нас не тронет. — Чуть улыбнувшись, он добавил: — Последний медведь сдох сотни лет тому назад.
— Ну, в таком случае! — Дезирэ соскользнула на землю, не дожидаясь, пока Рафаэль вздумает ей помогать. — Приятно размять ноги.
— Мы можем регулярно совершать прогулки верхом, если хотите, — сказал он.
— Это было бы замечательно. Хотя в следующий раз лучше не забираться так далеко. Не стоит давать повода для сплетен.
— Разумно, нимфа, — согласился он.
Они вышли на большую поляну, и Рафаэль предложил посидеть.
— Я захватил с собой кое-какую еду, — сказал он, открывая седельную сумку. — Вы не проголодались?
Дезирэ кивнула, а Рафаэль расстелил свой плащ в тени деревьев и разложил на нем хлеб, жареного цыпленка и фляжку красного вина.
Рафаэль с удовольствием наблюдал, с каким аппетитом Дезирэ поглощает еду, а потом предложил ей финики и орехи.
— Нет, спасибо. Я бы хотела выпить вина, — ответила она, вытирая руки о носовой платок.
— Предупреждаю — оно теплое.
— Все равно.
Он показал ей, как пить, высоко подняв фляжку, прямо из горлышка.
— А теперь попробуйте вы.
Дезирэ подняла фляжку и опрокинула ее так, как показывал Рафаэль, но сделала это не слишком удачно: часть вина попала ей в рот, а часть пролилась мимо. Рафаэлю еле удалось спасти остатки.
— Позвольте, я вам помогу. — Рафаэль наклонился к ней и стал промокать носовым платком вино. По шее у нее текла струйка. Не задумываясь, он провел по ней пальцем.
Дезирэ вдруг перестала смеяться, а он почувствовал, как у него под пальцем забилась жилка. Как огонь неожиданно вспыхивает, вырвавшись из-под тлеющих углей, так неистовое желание вдруг охватило обоих.
На этот раз Рафаэль не отдернул руку. Он лишь смотрел на Дезирэ, словно загипнотизированный, не в силах оторвать взгляда от ее дрожащих губ.
Она тоже смотрела на него, чувствуя, как огонь полыхает в крови.
— Нам… надо… возвращаться, — выдавил Рафаэль, но не пошевелился. — Господи! — Рафаэль чувствовал, что дрожит. — Мы должны ехать, дорогая.
Дезирэ кивнула, но, когда она попыталась встать, ноги ее не послушались, и она качнулась в его сторону. Он непроизвольно протянул руки, чтобы поддержать ее. Когда он понял, что совершил ошибку, было уже поздно.
Не в силах сопротивляться желанию, он прижал ее к себе. А Дезирэ, отбросив благоразумие, обвила его руками за шею и запрокинула голову для поцелуя.
Их губы встретились, и огонь превратился в бушующее пламя. Подчиняясь женскому инстинкту повиновения, Дезирэ разомкнула губы и позволила его языку проникнуть внутрь.
Рафаэль крепче прижал ее к себе и почувствовал, как бьется ее сердце. Дикий восторг захлестнул его — она желает его не меньше, чем он ее!
Не отрываясь друг от друга, они опустились на плащ.
— Твой жакет промок, — шепнул Рафаэль у самых ее губ, а потом провел языком по подбородку к уху. Ощущение было столь сладостным, что Дезирэ на мгновение впала в забытье.
— Значит, надо его снять, — промурлыкала она, не узнав собственного голоса. Прежде чем он успел отреагировать, она расстегнула пуговицы и… в белом кружеве нижней сорочки стали видны нежные бугорки ее грудей.
Дезирэ замерла. Какая-то часть ее существа была в ужасе от такого бесстыдного поведения, но другая не хотела прислушиваться к внутреннему голосу, тщетно пытавшемуся воззвать к ее благоразумию. Не хочет она быть благоразумной! Она хочет, чтобы он гладил и ласкал ее!
Глядя ей в глаза, Рафаэль медленно развязал ленту, стягивавшую сорочку на груди, и так же медленно распахнул ее.
— Святая мадонна! Как ты прекрасна, моя нимфа!
Именно такой представлял он себе ее грудь — полную, со светлыми сосками, которые затвердели, как только он к ним прикоснулся.
Ласки Рафаэля становились все настойчивее. Его ладони проникли под груди, и он ощутил их восхитительную тяжесть. Большими пальцами он стал медленными движениями их гладить, потом обводить ими твердые соски.
— О, как приятно, — выдохнула она, выгибая спину, словно кошка.
Она притянула его к себе, так что его тело оказалось прижатым по всей длине… и тут она сделала интересное открытие.
Краска залила ее лицо, но она не сдвинулась с места.
— Целуй меня, Рафаэль, — потребовала она и стала медленно тереться о его тело. Где-то в глубине сознания она отметила все безумие этого безрассудного приглашения, но ей уже было все равно.
Его поцелуй был неистовым и возбуждающим. Когда он закончился, ей захотелось заплакать от разочарования, но тут он опустил голову и взял губами сначала один, а потом другой сосок. От невыразимого блаженства она извивалась, судорожно хватая его за плечи.
— Да, да! Не останавливайся! — хрипло вскрикивала она, и он становился все смелее.
— Я так хочу тебя, моя жемчужина, — глухо пробормотал он.
— Я тоже хочу тебя. — Это признание повергло ее в состояние, близкое к шоку. Именно в этот момент радости, оттого что она позволила себе больше не скрывать своих чувств, она поняла, что любит его.
Ей было нужно не только его тело. Он нужен был ей весь! С той самой минуты, как она его увидела, она все время думала о нем. Она отдала ему свое сердце, свою душу, свой разум.
