Мэри Белоу - Танцуя с Кларой
— О чем вы думаете? — спросил Фредерик. Он отставил свою чашку с блюдцем и пересел поближе к ней, так, чтобы он мог взять ее руку в свои. — Вы же хотите поехать, не так ли?
— О, Фредди, — порывисто воскликнула она, — я хочу этого больше всего на свете.
Она прикусила губу, встревоженная подступившими к глазам слезами. Возможно, попытка добавить немного жизни в ее существование была не слишком хорошей идеей. Возможно, ей будет хотеться все большего и большего, и она уже не сможет довольствоваться тем, кто она и что она имеет.
Но она никогда и не была довольной жизнью. Она научилась терпению, но никогда не была счастлива. Никогда. Никогда она не была по-настоящему счастливой.
— Тогда вы должны поехать, любовь моя, — сказал он. — У нас будет открытая четырехместная коляска для вас, чтобы совершать прогулки. А вы будете бывать на свежем воздухе всякий раз, когда вы пожелаете этого, даже когда дует ветер. И если кто-нибудь из нас простудится, то, что уж тогда поделаешь, мы вызовем врача.
— О, Фредди, — сказала она со смехом, — какое легкомысленное отношение к жизни. Звучит просто замечательно.
Он поднялся на ноги и наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Я люблю вас, — сказал он. — Вы готовы лечь в постель? Отнести вас в вашу комнату?
Она кивнула.
— Да, пожалуйста, Фредди.
Но ей хотелось бы, чтобы он не портил сложившиеся между ними дружеские отношения лживыми фразами. Это было совершенно лишним.
— Я могу позже присоединиться к вам? — Он смотрел на нее по-особому — она знала, что он делал это специально и что у большинства женщин от этого взгляда ослабели бы колени. Даже у нее перехватило дыхание. — Или вы предпочли бы, чтобы я дал вам отдохнуть после такого долгого путешествия?
Глубоко в ее чреве все затрепетало при одной только мысли о том, что может в скором времени произойти между ними. Она коснулась рукой его щеки.
— Я предпочла бы не оставаться в одиночестве, Фредди, — сказала она.
В его глазах отразилась улыбка.
— В точности мои чувства, — сказал он, наклоняясь, чтобы поднять ее на руки.
Она обхватила рукой его шею и положила щеку на предплечье. Ей было интересно, как сильно он надеялся на иной ответ. И все же он намеренно околдовывал ее взглядом. И он оставался с ней всю вчерашнюю ночь и занялся с ней любовью во второй раз. В конце концов, оказалось, что понять Фредди не так легко, как она думала. Она ожидала, что это будет несложно, но это было не так. И почему он захотел завтра взять ее с собой на верховую прогулку?
Он одолел лестницу намного быстрее, чем это когда-либо делал Робин.
Фредерик сам был не совсем уверен, почему убедил жену поехать с ним этим утром кататься. Для нее это будет тяжело. Возможно, болезненно. И, конечно, ему было бы гораздо удобнее поехать одному и спокойно исследовать парк и окружающую сельскую местность в свое удовольствие.
Вероятно, он просто пожалел ее. Он начинал понимать, какой была ее жизнь: невыносимо ограниченной, унылой и одинокой. Он подозревал, что отец, чрезмерно стараясь уберечь ее, сделал эту жизнь еще хуже. А ее любовь и уважение к нему не позволяли ей воспротивиться или настоять на своем, ни когда он был жив, ни даже после его смерти. Она приучила себя к спокойной и терпеливой самодисциплине, которая служила защитой для ее чувств.
Ей нужно было немного счастья в жизни. Небольшое приключение. И свежий воздух. Он начал понимать, почему она была всегда такой бледной. Самое меньшее, что он мог сделать, — это иногда выводить ее на свежий воздух и уговаривать попробовать сделать то, что она всегда хотела.
Кроме того, ему нужно было кое-что доказать своим родителям. И самому себе. Он всегда утверждал, что сможет оставить свою бурную жизнь позади и остепениться тогда, когда сам захочет. Похоже, это время наступило, во всяком случае, в некоторой степени. Возможно, Клара не была той женой, которую он выбрал бы для себя, будь у него такая возможность, но дело было сделано, и он должен извлечь из этого все лучшее.
И действительно, она не была такой уж отталкивающей, как он ожидал при первом знакомстве и даже когда он делал ей предложение. Она была интересной, даже занятной попутчицей. И на удивление удовлетворяла его в постели. Он снова провел в ее постели всю ночь и снова дважды занимался с ней любовью. Возможно, сама неподвижность ее тела, когда он занимался с ней любовью, и в то же время ее живой отклик на его ласки были ему в новинку. Его женщины почти всегда были деятельны и опытны в имитировании сексуального экстаза.
Он весьма наслаждался первыми двумя ночами со своей молодой женой.
В конюшне с помощью старшего конюха он выбрал сильного вороного жеребца и сам надел на него дамское седло, прежде чем подвести его к террасе перед мраморной лестницей. Он знал, что Клара нервничала. За завтраком она придумала еще одно оправдание. Ее соседи обязательно нанесут визит, как только узнают, что она дома. «Утром?» — спросил он ее, и она не смогла придумать достойный ответ. Теперь он вбежал в дом и поднялся вверх по лестнице, чтобы забрать ее.
Ему потребовалась помощь. Ее слуга Робин держал ее, пока Фредерик устраивался на спине лошади позади седла, а потом нагнулся, чтобы усадить ее в седло. Устроив ее там, он крепко обнял Клару рукой и улыбнулся при виде неподдельного ужаса в ее глазах.
— Любовь моя, я не позволю вам упасть, — сказал он, кивком отпуская Робина. — Я буду вот так придерживать вас рукой. Вы сможете, когда захотите, опереться на меня.
— До земли так далеко, — сказала она.
Он взял поводья в руку и коленями послал лошадь вперед. Он почувствовал, как Клара напряглась.
— Расслабьтесь, — сказал он, — и наслаждайтесь поездкой.
Он направил лошадь прочь от террасы и через парк.
— О, — только и сказала она, — о…
Следующие несколько минут он думал о том, как это было похоже на то, чтобы доставить радость ребенку. Первое время она сидела совсем неподвижно, напряженно и тихо, боясь даже повернуть голову. Но затем она постепенно расслабилась, и он увидел, что она начала озираться вокруг, рассматривая лужайки и деревья, которые до этого видела только с террасы, из своего окна или с дороги из закрытого экипажа. Он чувствовал и слышал, как она вдыхала полные легкие воздуха, наполненного запахом молодой листвы. Один раз, когда они подъехали близко к дереву, она протянула руку, чтобы коснуться листьев, но затем резко отдернула ее назад, возможно, сообразив, что, когда едешь верхом, очень легко можно потерять равновесие.
А потом он понял, что она плачет. Молча. Она отвернулась от него и смотрела прямо перед собой. Она не издала ни звука, но он мог видеть блеск слез на щеке, вполоборота обращенной к нему. Он ничего не сказал, позволив ей самой справиться с нахлынувшими эмоциями. Через несколько минут она залезла в карман, вытащила носовой платочек и высморкалась.
