Миган Маккини - Как прелестна роза
Девушка помешивала бобы в горшке, с отвращением вдыхая горячие пары. От запаха похлебки кружилась голова, и, чтобы не упасть в обморок, Кристал время от времени присаживалась передохнуть. За последние два дня в желудок к ней попало всего несколько кусочков булочки, которую она ела на завтрак, да так и не доела. Ей нельзя терять силы, но если сегодняшний вечер явится повторением вчерашнего, значит, поужинать она сможет еще не скоро, да и есть-то, наверное, будет почти нечего. В первую очередь она должна накормить разбойников, потом сварить еще один горшок бобов для пленников и вскипятить воду, чтобы вымыть измазанную прогорклым жиром посуду. Вчера вечером, к тому времени, когда она управилась по хозяйству, ужин уже был окончен, все бобы были съедены; ей предлагалось довольствоваться объедками в мисках разбойников. Но лучше уж умереть голодной смертью, чем травиться бобами, которые не вместились в утробу Кайнсона.
Бандиты сели ужинать, а Кристал прислонилась головой к каменному очагу и закрыла глаза. Кейн только что положил себе вторую порцию, опорожнив горшок. Значит, сегодня она тоже ляжет спать с пустым желудком.
Девушка медленно сползла на землю, стараясь не думать о еде. Все тело ныло от усталости, и, кажется, она натерла мозоли на ягодицах, целый день трясясь на лошади без седла. Спина не сгибалась от того, что весь вечер пришлось ворочать тяжелые железные горшки. Мучимая голодом, Кристал буквально физически ощущала, как из нее улетучиваются жизненная энергия и душевные силы.
Кейн тронул ее за плечо, и девушка открыла глаза. Он кончил ужинать, но, вместо того чтобы вывалить недоеденные бобы на усыпанную сосновыми иголками землю, миску, в которой оставалось еще добрых полпорции, протянул ей.
«Великодушие» похитителя, которому не выгодно, если заложница умрет от истощения. Она должна проглотить свою гордость вместе с бобами, которые он выделил пленнице, иначе ей придется голодать. Кристал посмотрела на его вилку, на вилку, которой он ел, касаясь и нёба своего, и языка; вчера, когда Кейн целовал ее, его язык ощупывал ее рот.
Конечно же, она просто обязана отказаться от его подачки, чтобы не потерять уважение к себе, но инстинкт самосохранения заставил замолчать гордыню. Кристал взяла из рук Кейна миску и стала есть оставшиеся в ней бобы. И опять, вопреки ее воле, в душу вкралось теперь уже знакомое, хотя и необъяснимое, и нежеланное, чувство благодарности к Кейну, избавившему ее от унизительной необходимости глодать еще более гнусные объедки кого-либо из других бандитов.
Как только она домыла посуду, Кейн повел ее в лес. В горах темнеет рано, и очень скоро всю округу окутала холодная ночь. Все то время, что Кристал возилась у очага, разбойники не сводили с нее глаз, наблюдали за ней, словно стая койотов, выжидающих удобного момента, чтобы наброситься на чужую добычу. Кое-кто даже облизывал губы, как будто она была для них чем-то вроде лакомства, которое, попробовав один раз, не терпится отведать вновь. Девушка почти обрадовалась, когда Кейн, схватив ее за руку, повел прочь из освещенного пятачка. Но вместо того чтобы зайти за сарай, они направились в лесную чащу. Сердце Кристал забило тревогу, когда она услышала понесшийся ей вслед хохот мужчин, напоминавший завывание хищников.
Они спустились к озеру, в которое с ревом низвергался невидимый водопад. В тишине шум воды казался оглушительным. Кейн, двигаясь в кромешной тьме уверенно и проворно, словно кошка, подвел Кристал к валуну. Он притянул девушку к себе, и они долго сидели, прислушиваясь к грохоту водопада, который обрушивался к их ногам с хребта Уинд-Ривер, глядели на редкие звездочки, мерцавшие над головой в просветах между макушками едва различимых силуэтов елей.
Странной они были парой. Они находились здесь, потому что Кейн, как предполагали разбойники, должен был изнасиловать ее, но из какой-то немыслимой милости не счел нужным мучить свою пленницу. Они сидели на огромном холодном валуне, выжидая, когда истечет время, достаточное для того, чтобы совершить надругательство. В Кристал боролись противоречивые чувства, и вскоре она уже вообще не понимала, благодарна ли Кейну за проявленное великодушие или ненавидит его за это. Кейн молчал. Если душу его и волновало что-то, на поведении это никак не отражалось.
Кристал почти не ощущала давления его руки, которая, едва касаясь, обвивала ее талию теплой цепью. Стоял август. Днем в знойном воздухе роились комары, но ночи были холодными. Девушка неожиданно для себя поежилась и вспомнила про шаль в своем дорожном сундуке, который в последний раз она видела на крыше дилижанса. Вокруг угрожающе высились скованные студеной ночью деревья. Кристал стало страшно. Наверное, где-то рядом притаились невидимые дикие звери и наблюдают за ними.
— Почему мы пришли именно сюда? — тихо спросила девушка, зная, что Кейн и сквозь грохот водопада услышит ее вопрос, так как они сидели очень близко друг к другу. — Здесь нет медведей?
— А что, у тебя идет кровь?
— Кровь?
— У тебя есть подкладки между ног? У тебя сейчас месячные?
Кристал объял ужас. Значит, он все же хочет изнасиловать ее, раз интересуется столь интимными вещами, промелькнуло у девушки кошмарное подозрение.
— По… почему ты спрашиваешь об этом? — заикаясь, вымолвила она.
— Потому что медведи за милю чуют запах крови, — сухо ответил Кейн. — Здесь опасно находиться только в том случае, если у кого-то из нас выступает кровь. Так у тебя идет кровь?
— Нет. — Кристал была рада тому, что темнота скрывает ее пылающее лицо. Мисс Балфинч, ее любимая гувернантка, перевернулась бы в могиле, если бы узнала, что ее воспитанница вынуждена обсуждать с бандитом интимные стороны женской природы.
Кейн опять замолчал, словно обдумывая что-то. Он весь вечер предавался размышлениям, и его настроение настораживало Кристал. Она нервно заерзала в объятиях Кейна и тут же почувствовала, как напряглась его рука, заставляя ее сидеть смирно.
— Я вот все думаю… — наконец заговорил он. — Как могло случиться, что такая женщина, как ты, пустилась в дорогу в одиночку? Мы не ожидали, что в дилижансе будет ехать женщина. Даже не предполагали. Где твои родные? Где твоя семья, Кристал?
Услышав слетевшее с уст разбойника свое имя, Кристал проглотила хорошо отрепетированную за три года скитаний ложь, которая была готова сорваться с ее языка прежде, чем Кейн докончит фразу. Но когда он своим низким шершавым голосом назвал ее по имени, это придало самим вопросам окраску глубоко личной заинтересованности, и Кристал вдруг поняла, что не хочет лгать Кейну.
— Я не слышу ответа, девушка.
— Я не желаю рассказывать о себе. Я уже говорила.
