Кимберли Логан - Искушение дьявола
— Точно. Зато Каннингтон вполне мог совершить убийство. Этот человек — порядочная скотина и, насколько я помню, всегда был деспотичным. — Светло-карие глаза Вайолет задумчиво сузились. — Ты уверена, что лорда Лэнскомба можно исключить?
— Абсолютно уверена. Его почерк совсем не похож. Хотя сначала я почти не сомневалась, что это он. Лэнскомб так упорно преследовал маму незадолго до ее смерти, что мне казалось очевидным остановиться на нем.
— То, что кажется очевидным, далеко не всегда бывает верным. — Вайолет выдержала долгую паузу, а затем продолжила внушительным тоном, ласково глядя на Мору: — Ты же понимаешь, милочка, что человек, писавший эти письма, и убийца твоей матери не обязательно одно и то же лицо?
— Но это логичный вывод, не так ли? — Девушка с трудом сдержала дрожь, вспомнив леденящие душу слова, написанные этим чудовищем. — Ты не видела писем, Вайолет. Их автор был, одержим страстью и в то же время почти ненавидел маму за те душевные муки, которые она ему причиняла. Он оскорблял Хоксли, утверждая, что этот человек недостаточно хорош для мамы, и тут же обвинял ее в том, что она просто играет мужчинами. Мне кажется, он был совершенным безумцем и вполне мог убить маму, полагая, что она отвергла его ради графа.
— Вот почему, помимо всего прочего, я так за тебя боюсь. Если этот дьявол узнает, что ты его ищешь…
— Он не узнает. Обещаю, я буду крайне осторожна. Вайолет посмотрела на девушку, строго сдвинув брови.
— Как прошлой ночью? — с укором спросила она. Щеки Моры вспыхнули. Она пожалела о минутной слабости, заставившей ее рассказать старшей подруге про стычку с сыном лорда Лэнскомба. Ее признание не привело ни к чему хорошему, лишь еще больше встревожило Вайолет. Девушка радовалась, что утаила свою последующую встречу с лордом Хоксли, хоть и не совсем понимала почему.
Возможно, потому, что при мысли об этом негодяе она сразу вспоминала его страстные объятия и тот взгляд, которым он одарил ее сегодня днем. Он смотрел на нее так, будто прекрасно знал, что она чувствует, и наслаждался ее неловкостью.
Не желая больше думать об этом, она внутренне встряхнулась и ободряюще похлопала Вайолет по руке.
— Прошлой ночью меня застали врасплох, — твердо заявила она. — Больше этого не повторится.
Но ее заверение нисколько не успокоило бывшую актрису. Лицо ее оставалось встревоженным.
— Меня следовало бы выпороть розгами за то, что я вообще привела тебя в такое место. Ведь я могла пойти туда одна и сама сличить почерк — подумаешь, дело нехитрое!
— Вздор! Это моя забота, Вайолет, а не твоя.
— Черт возьми, ну почему ты такая упрямая и за все хватаешься сама? Знаю, твой папа сейчас болен, и ты не хочешь расстраивать его, пока он окончательно не поправится, но ведь наверняка есть кто-то еще, к кому ты могла бы обратиться за помощью. Например, мистер Толливер, о котором ты говорила.
При упоминании имени сыщика с Боу-стрит Мора покачала головой:
— Мистера Толливера сейчас нет в городе, он уехал по делам следствия. К тому же на Боу-стрит сейчас полно работы. Когда он в последний раз приезжал к папе, у него был очень усталый вид. Я не хотела бы прибавлять ему хлопот. Не говоря уже о том, что он наверняка не позволит мне участвовать в расследовании.
— А может, все-таки подождешь, когда твоя сестра с мужем вернутся в Лондон? — с надеждой спросила Вайолет. — Я уверена, что они уже получили твое письмо и едут обратно.
— Как только Джилли и Коннор будут здесь, я с радостью доверю им заниматься этим делом. Но пока я просто не могу сидеть, сложа руки.
— Не понимаю…
— Прошу тебя, Вайолет, давай не будем спорить. — Мора никому не рассказывала о своих ночных кошмарах. О печальных маминых глазах, умолявших выяснить правду. То, чем она сейчас занимается, — ее крест. И она будет нести его в одиночку. — Повторяю, отныне я обещаю быть предельно осторожной. Но я должна это сделать. Должна!
Вайолет с грустью вздохнула:
— Да, я вижу, ты и впрямь мамина дочка! Элис была такой же упрямой.
Обе женщины погрузились в свои мысли и замолчали. Экипаж продолжал катиться по булыжной мостовой, приближая их к месту назначения.
— Ага, приехали! — наконец воскликнула Вайолет, прервав затянувшуюся паузу в разговоре.
Мора от неожиданности вздрогнула.
Они свернули с Риджент-стрит и оказались в переулке. Здесь, в ряду аккуратных ухоженных зданий, располагался знаменитый пансион для холостых джентльменов, где у барона Бедфорда были свои апартаменты.
Лошади остановились. Кучер спрыгнул с козел, чтобы открыть дверцу кареты. В этот момент Вайолет обернулась к Море и протянула руку:
— Письмо у тебя?
Мора закусила губу. Сегодня днем, готовясь к поездке, она обнаружила, что письмо, которое вчера вечером она брала с собой в дом лорда Лэнскомба, таинственным образом исчезло. Девушка перевернула свою комнату вверх дном, но все тщетно. Ее очень тревожил вопрос, где она могла обронить письмо, но времени было мало, и она выхватила из пачки другое послание, решив продолжить поиски позже. Однако она не хотела потерять и второе письмо.
— Может, все-таки я… — начала Мора. Но Вайолет не дала ей договорить:
— После вчерашнего? Нет, юная леди. Сегодня пойду я.
— Но как ты попадешь в его комнату?
— У меня свои методы. — Хитро усмехнувшись, Вайолет кокетливо взбила свои рыжие кудри, потом распахнула полы плаща на атласной подкладке и выпятила пышную грудь, выглядывавшую из низкого выреза изумрудно-зеленого платья. — Скажу домовладельцу, что я… подруга лорда Бедфорда и хочу подождать барона в его комнате. Думаю, что подобная просьба, учитывая образ жизни Бедфорда, не должна вызывать особых подозрений.
Мора засмеялась.
— Конечно, — согласилась она, доставая письмо из внутреннего кармана плаща. — Но будь осторожна. И не теряй времени. Мы же не знаем, когда вернется лорд Бедфорд.
Вайолет взяла у нее сложенный листок почтовой бумаги и сунула его себе в карман.
— Я не задержусь.
С этими словами она вышла из наемного экипажа, и дверь за ней закрылась.
Время тянулось мучительно медленно. Мора едва сдерживала нетерпение. Ей хотелось знать, что происходит с Вайолет, как продвигаются ее поиски… В карете было так душно, что на лбу девушки выступила испарина. Она с трудом сдерживала желание отправиться вслед за подругой.
Когда ожидание стало совсем невыносимым, с улицы донеслись приглушенные голоса. Протяжное лондонское просторечие кучера перемежалось с чьим-то неразборчивым бормотанием. Затем дверца кареты распахнулась, в салон вошел человек и сел напротив Моры.
