Мэри Рэдклифф - Тайна Ретта Батлера
— Может быть, ты и не хотел, но сделал. Если бы ты оскорбил какую-нибудь другую девушку или женщину, то мне было бы все равно. Но Каролина моя сестра, и я отомщу тебе за нее.
— Ты что, предлагаешь драться? — насмешливо спросил Рэтт, явно чувствуя свое превосходство.
— Да! И немедленно! — выкрикнул Гарольд.
— А как же свидетели и секунданты?
— Мне не нужны свидетели. Ты нанес мне оскорбление.
— Ну что ж, если ты хочешь драться, то можешь выбрать оружие.
— Пистолет! Мы будем стреляться с двадцати шагов.
— С двадцати, так с двадцати, — пожал плечами Батлер. — Хотя еще раз скажу тебе, Гарольд, против тебя я ничего не имею и ничего не имею против твоей семьи. Но то, что твой отец проиграл Каролину в карты, это правда.
— Мой отец не мог сделать подобного. Он любит Каролину.
— Но этому есть много свидетелей, — заметил Рэтт Батлер, доставая ящик с пистолетами, — и мне совсем не хочется стрелять в тебя, Гарольд.
— А, так ты еще и трус, Рэтт Батлер! — выкрикнул Гарольд.
— Нет, просто мне не доставит никакого удовольствия застрелить тебя. Ведь этим я огорчу Каролину.
— Это мы еще посмотрим! Думаю, сестре придется огорчаться из-за твой смерти.
Уже рассвело, когда Рэтт Батлер и Гарольд Паркинсон выбрались за город.
Они нашли пустынный участок побережья, расстояние отмерял Гарольд, крышка ящика с пистолетами была поднята.
— Выбирай, — предложил Рэтт.
Гарольд схватил, не раздумывая, лежащий к нему рукояткой пистолет.
— Может, ты передумал? — внезапно спросил Рэтт.
— Я никогда не прощаю подлецов, — выкрикнул Гарольд Паркинсон.
— Ты назвал меня еще и подлецом, хотя я тебе ничего плохого не сделал, — покачал головой Рэтт, и на его тонких губах появилась злая улыбка.
Если до этого он еще жалел Гарольда Паркинсона, то теперь жалость сменилась злобой и ожесточением.
Мужчины разошлись на двадцать шагов, и Рэтт Батлер посмотрел в небо, туда, где с криком носились чайки.
Высоко в синеющем небе плыл бледный диск луны, той самой, в которую они вместе с Каролиной целились прошедшей ночью.
И Рэтт Батлер понял, что не промахнется.
Гарольд Паркинсон стоял боком, прикрывая грудь пистолетом.
Рэтт Батлер улыбнулся и стал лицом, широко расставив ноги. Он медленно поднимал пистолет и даже не вздрогнул, увидев вспышку, маленькое облачко дыма и услышав запоздалый звук выстрела.
Пуля просвистела у самого виска Рэтта Батлера.
Но он не спешил стрелять.
— Чего медлишь, — крикнул Гарольд, — стреляй!
Рэтт вначале опустил пистолет, а потом резко вскинул его и нажал на курок, почти не целясь.
Гарольд Паркинсон вначале качнулся, а потом упал на колени, прижимая ладонь к кровоточащей груди.
Рэтт подбежал к своему противнику, но Гарольд пока еще был в сознании.
— Ты меня убил, — прошептал он и рухнул лицом в мокрый песок.
Рэтт быстро перевернул Гарольда и осмотрел рану. Та явно была не такой уж тяжелой. Пуля пробила плечо навылет, и Гарольд, скорее всего, потерял сознание от боли.
К вечеру уже весь Чарльстон знал, что Рэтт Батлер подстрелил на поединке Гарольда Паркинсона и тот чуть не умер. Но никто толком не знал, из-за чего произошла ссора.
Рана Паркинсона-младшего хоть и была довольно серьезной, но жизни не угрожала.
Рэтт не показывался на людях. Он даже не посчитал нужным встретиться со своим отцом. Он сидел в своем маленьком доме, на столе лежала колода карт, которую он то разбирал, то вновь складывал в замысловатые пасьянсы.
Рэтт совсем не удивился, когда в его убежище появился отец.
Пожилой джентльмен долго и пристально смотрел, как бы ожидая, что сын будет просить прощения или же попытается что-нибудь объяснить.
Но Рэтт молчал и время от времени переворачивал карты, словно бы это занятие было самым важным в его жизни. Он недовольно хмурился, когда карта оказывалась не той, какая была нужна.
Старый Батлер подошел к столу и смахнул карты на пол.
Только тогда Рэтт спрятал руки под стол и пристально посмотрел на своего отца.
— Каролина Паркинсон этой ночью была с тобой? — строго спросил отец.
— Да, ее выгнали из дому, вернее, ее не пустили в дом.
— Я бы тоже не пустил свою дочь, если бы она целовалась с таким мерзавцем, как ты.
— Отец… — попробовал возразить Рэтт.
— Молчи, мне надоели твои выходки, и я не хочу слушать никакие объяснения. Каждый раз у тебя находятся оправдания. Но во всех несчастьях виноват сам человек, тот, с кем они происходят. А тебе мало своих собственных, ты еще доставляешь их другим.
— Но, отец… — вновь возразил Рэтт Батлер.
— Нет, молчи! — отец предупредительно поднял руку, — говорить буду я.
— Что ж, говори, я слушаю.
Казалось, Рэтт потерял всякий интерес к происходящему. Такие разговоры случались и раньше и ничего хорошего этот не предвещал.
— Сколько раз я тебя предупреждал? Сколько раз я тебя уговаривал? Мне приходилось оплачивать твои карточные долги, а ты знаешь, как это унизительно. Но то, что ты совершил этой ночью, переполнило чашу моего терпения. Ты соблазнил невинную девушку, едва не убил ее брата.
— Я мог бы тебе все объяснить, — вставил Рэтт Батлер, — но ты не хочешь слушать меня, отец, поэтому я буду молчать — и поступай как знаешь.
— Я уже все решил, — грозно проговорил Чарльз Батлер. — Тебе не место в этом городе. Мне надоело краснеть за тебя, тебе не место в моем доме. С сегодняшнего дня ты для меня умер — у меня больше нет такого сына, Рэтта Батлера.
— Но, отец! — воскликнул Рэтт. — Надо же быть милосердным!
— Я был к тебе снисходителен столько лет и это тебя ничему не научило. Я позволял тебе делать все что угодно, думая, что с возрастом это пройдет. Я позволял тебе жить так, как ты этого хотел, но теперь понял, что ошибался. Ты не хотел учиться, ты не хочешь найти себе достойное занятие.
— Но ты же знаешь, отец, я пытался, но мне все это не нравится, мне все наскучило.
— А вот соблазнять невинных девушек, — спокойно добавил отец, — играть в карты, делать долги тебе не наскучит никогда, потому что это легко и расплачиваться приходится не тебе, а другим, — Чарльз Батлер двинулся к выходу.
Рэтт хотел остановить отца, попытаться ему объяснить, но понял: тот будет неумолим, ведь старый Батлер отличался железным характером и никогда не менял своих решений.
Его упрямство превосходило даже упрямство Рэтта Батлера.
Но уже стоя в пороге, отец обернулся.
— Чтобы сегодня же, до заката, тебя не было в этом городе, это я пообещал мистеру Паркинсону. Иначе я тебя прокляну.
