Шеннон Дрейк - Неповторимая
— Что ты сделал с… с убитым? — спросила она.
— Привязал к ногам камень.
— А дальше?
— Он оказался рядом с останками других людей, которых умерщвляли законно или незаконно на протяжении нескольких веков, — на дне озера.
— Но зачем?
— А ты хотела оповестить всю округу о том, что тебе известно: кто-то преследовал тебя? Думаешь, мне нужно, чтобы выяснилось, кто тебя спас?
— Мои родственники едва ли сумеют что-нибудь предпринять, если не будут знать, что я в опасности.
— А если эта опасность возникла благодаря именно твоим родственникам? Что, если все они желают твоей смерти?
Шона выскользнула из-под одеяла, выпрямилась и решительно посмотрела ему в лицо.
— Они не хотят моей смерти, и я отказываюсь слушать тебя.
— Ты меня выслушаешь.
— Нет. У тебя нет никакого права врываться ко мне среди ночи после того, как ты пробыл неизвестно где все эти годы и не желаешь ничего объяснить… Дэвид, не надо!
Несмотря на ее протест и отчаянную попытку увернуться, он бросился к ней с быстротой молнии. Она осеклась, едва Дэвид сжал ее запястья, притянул к себе и приказал:
— Слушай!
Шона искренне пожалела, что Дэвид не избрал другой способ побудить ее к послушанию. Ее охватили жар и слабость. Она ощущала его тепло, мозолистые ладони, прикосновение тела.
Она слишком хорошо помнила о том, что случилось в прошлом, и о том, что мучило ее сейчас.
— Дэвид!
Он был зол и не собирался отпускать ее.
— Я сказал — слушай, а не говори. У меня есть все права приходить сюда, и более того, детка!
— Но где ты был до сих пор? — перебила Шона.
— У меня нет ни малейшего намерения сообщать о своем прошлом, я стремлюсь забыть его и советую тебе прекратить задавать мне подобные вопросы! Прими совет. Тебе придется выслушать меня, Шона, у тебя нет выбора. Из-за того, что случилось в прошлом, я решил быть с тобой и позаботиться о твоей безопасности, пока мы не узнаем, что же на самом деле произошло здесь!
Минуту она молчала, стараясь сдержать дрожь и вглядываясь в его глаза. Боже милостивый, через что ему пришлось пройти? Ей захотелось коснуться его, протянуть руку и провести по щеке, пригладить волосы. Но в гневе он никогда этого не допустит. Ему не нужна ее нежность, и если она вообще понадобилась ему, то причиной тому — гнев.
Он стремился к отмщению.
И все-таки он ничего не понимал. Случилось ужасное, Шона была готова эта признать, но никто из Мак-Гиннисов не был способен на убийство.
— Ты хочешь меня убедить, что моя родня, моя плоть и кровь, пыталась убить меня. Я тебе не верю. Отпусти меня, Дэвид. Господи, ну подумай сам! Нелепо даже предполагать, чтобы родственники желали причинить мне вред, так почему же я должна верить тебе…
— Потому что я по крайней мере намерен сохранить тебе жизнь.
— Зачем? Чтобы использовать меня, и больше ничего? И при этом уверять, что люди, среди которых я провела всю жизнь, решили со мной покончить?
— Я не говорил, что твоей смерти хотят все Мак-Гиннисы.
— Значит…
— Я имел в виду только одного из них.
— Кого?
— Не знаю.
Шона высвободилась из его рук, обхватила себя за плечи, прошла к окну и остановилась спиной к Дэвиду.
— Но почему ты так уверен, что виновен кто-то из моих родных?
— Шона, ну кому еще в этих местах принадлежит власть? Она круто обернулась.
— Тебе. Ты проходишь сквозь стены. И твоему брату. Как раз в то время, когда он собирается прибыть сюда, словно из-под земли вдруг появляется незнакомец и пытается меня убить.
— Но мой брат еще не прибыл.
— Ты здесь, в этой комнате — а ведь попасть сюда незаметно невозможно!
— Значит, возможно.
— Но почему, почему ты снова пришел сюда?
— Чтобы защитить тебя. Постарайся это понять. Возможно, есть некая связь между опасностью, угрожающей тебе сейчас, и тем, что случилось пять лет назад. Смирись с этим, Шона, и я буду с тобой, буду защищать тебя — несмотря на то что благодарности за труды мне, видимо, не дождаться.
— По-моему, я нуждаюсь в защите только от тебя — когда ты находишься здесь.
— Может, я угрожаю тебе? — негромко спросил он. Он бесшумно приблизился и встал за ее спиной. Его ладони легли на обнаженные плечи Шоны, хрипловатый голос слышался над самым ухом, которое обжигало его дыхание.
— Миледи, вы опасная женщина. Так или иначе, вы первая добивались моей благосклонности. Помните? И то, что случилось потом, прошло для вас безболезненно.
Она сжалась в его руках.
— Ты даже не представляешь себе, какими были последствия…
Он развернул ее лицом к себе и сжал крепче, отвечая:
— Зато я знаю, каковы были последствия попытки обрести с тобой блаженство.
Шона сжала зубы, отчаянно пытаясь вырваться из крепкого захвата.
— Однако прошлой ночью ты, видимо, был готов снова рискнуть. Какая поразительная храбрость!
— Миледи, я умею рисковать.
— Если ты считаешь…
— Я считаю, что кто-то осуществил тщательно продуманный план, чтобы убить меня. Не знаю, зачем ему это понадобилось. В равной степени я уверен, что кто-то решил убить тебя. Мне известны все тайные коридоры, галереи, лестницы, ниши и щели в этом замке — если ты удосужишься вспомнить, он принадлежит мне по праву рождения. И потому я считаю, что имею право приходить в эту комнату и уходить отсюда, когда мне заблагорассудится, а тебе, учитывая обстоятельства, следовало бы позаботиться обо мне.
— Позаботиться о тебе! — выдохнула Шона.
— Миледи! — с притворным ужасом воскликнул он, глядя на нее в упор. — Неужто эта задача вам не под силу? Мне показалось, вчера ночью вы были рады моему присутствию. Может статься, месть, приготовленная для вас, окажется сладкой.
— Убирайся! Ты грубый…
— Безжалостный, — поправил Дэвид и вновь окинул ее долгим воспламеняющим взглядом. — И настроен очень решительно.
— Ты решил мстить?
— Найти истину, — возразил Дэвид. Странный блеск вспыхнул в его глазах, голос стал еще более хриплым. — И конечно, отомстить. Естественно, мщением я займусь на досуге.
Он по-прежнему крепко держал ее. Вероятно, он слышал грохот ее сердца, чувствовал неудержимую дрожь. Она рванулась прочь, в бешенстве выкрикнув ему в лицо:
— Так обратись к властям! К королеве! Верни то, что принадлежит тебе по праву рождения…
Он резко встряхнул ее за плечи, чтобы заставить замолчать. Их взгляды встретились, и Шона тут же поняла, что теперь он не насмехается: зеленые глаза смотрели пронзительно и сурово, черты лица затвердели.
— Если я обращусь к властям, Шона Мак-Гиннис, я разыщу лучшего адвоката в стране и обвиню весь клан Мак-Гиннисов в умышленном убийстве, а поскольку тот факт, что я жив, будет самым неопровержимым доказательством, вероятно, добрую половину твоих родных приговорят к виселице, а тебя, вероятно, сочтут главой заговорщиков.
