Бертрис Смолл - Возлюбленная
Дизайр проворно вышла из-за стола и принялась убирать остатки пищи. Она занималась хозяйством и внимательно прислушивалась к разговору Моргана и Еноха. Они обсуждали свои планы на ночь. Им предстояло дежурить по очереди возле дома.
– Маловероятно, что они смогут догнать нас на таком расстоянии от Лондона, – сказал Енох, – во всяком случае, сейчас.
– Может быть, ты и прав, – согласился Морган. – Но я все-таки встану на пост сейчас и буду дежурить до полуночи. Тем временем ты сможешь поспать несколько часов, а потом сменишь меня до рассвета.
Не желая слушать дальше разговоры о возможной погоне, Дизайр вышла из дома и направилась к речке, чтобы почистить котел и помыть миску. Она нашла речку по звуку журчавшей между камнями воды.
Когда она увидела небольшую глубокую заводь под нависшими ветками бука среди низкорослого можжевельника и колючего кустарника у нее возникло сильное желание снять с себя одежду и выкупаться. Но для купания было еще слишком холодно. Пока успели расцвести только первые цветы – подснежники. Они выступали отдельными кучками, и их лепестки поблескивали на фоне орляка, который покрывал землю подобно ковру.
Между тем настоящая весна была уже не за горами. Однако когда эти лесистые места украсятся распустившимися крокусами и бледно-желтыми нарциссами, она уедет далеко отсюда. И от Моргана тоже.
«А может быть, ей никогда не добраться до этого далекого Корнуолла», думала она, возвращаясь к бараку. Что, если, несмотря на все предосторожности, их поймают и отправят в тюрьму?
Неуверенно ступая по незнакомой тропинке, Дизайр ускорила шаги. Хотелось поскорее вернуться в теплую и светлую кухню. Она застала Моргана и Еноха за важной беседой.
– На таких узких тропах среди этих густых лесов застрянут отрады даже опытных драгун из Лондона, – говорил Енох. – Им неизвестна дорога в Даунс.
– Есть вещи, которых нам следует опасаться больше, чем драгун, – подсказывал ему Морган. – Если за нами уже установили слежку, возможно, придется менять место, и довольно скоро.
– Слава Богу, вокруг полно пустующих фермерских домов, – продолжал Енох.
– Но не все они пустуют. – Сказав это, Морган встал и заложил пистолет за пояс.
Несомненно, он прав. Такие мрачные мысли приходили и в голову Дизайр. В этих местах могли остаться многие фермеры, которые прочно держались за свои владения. Вместе с ними здесь могли жить их сыновья и работники. Все они помогут властям поймать объявленных вне закона преступников. Кто-то добровольно, кто-то по принуждению. Каждый являвшийся годным к военной службе мужчина по требованию его величества был обязан делать это. И ни один законопослушный житель Англии, будь то фермер, ткач, пастух или владелец лавки, не посмел бы нарушить королевский указ, не опасаясь незамедлительного и сурового наказания.
Так думала Дизайр, глядя на Моргана, выходившего из барака и готового заступить на свою вахту. Как он мог жить подобно зверю, за которым по следу идут охотники? Ведь он вырос не в Уайтфрайерсе, это уже ясно. Вряд ли он был сыном какого-нибудь работяги, не имевшего собственности или лишившегося своей лачуги, а потом вместе с семьей скитавшегося по дорогам, прося милостыню и рассчитывая на случайный приют. Черты его лица, манеры, речь и главным образом властность характера свидетельствовали о том, что он происходил из знатной семьи, где получил надлежащее воспитание.
Что толкнуло Моргана на путь разбоя? Почему он ограбил подданных короля? Любопытство не оставляло Дизайр. Как бы побольше узнать о Моргане! Готовясь ко сну и раскладывая одеяло возле очага, она украдкой поглядывала на Еноха.
– А вы давно знакомы с ним? – с напускным безразличием в голосе спросила она Еноха.
– С Морганом? Со дня его рождения.
– Но ведь вы не состоите с ним в родственных отношениях, верно?
– Я в родственных отношениях с Тренчардами? – Лицо Еноха расплылось в добродушной улыбке. Он отрицательно покачал головой. – Я служил у старого сквайра – отца Моргана. Вначале пас гусей, потом мне доверили кормить скотину. Позднее сквайр сделал меня помощником Сайлеса – лесника, который охранял дичь от браконьеров. Когда тот стал слишком стар для этой работы, сквайр назначил меня лесничим в их поместье.
– Это было в Пендаррене? Енох кивнул головой.
– А мать Моргана? Она состояла в законном браке с его отцом?
«Может быть, Морган был их незаконнорожденным сыном, – думала Дизайр. – Тогда он носил на себе позорное клеймо с момента рождения, и можно было понять его озлобление. Может быть, грабежи на большой дороге были его вызовом обществу».
Однако Енох своим дальнейшим рассказом не замедлил уверить ее совсем в другом.
– Мать Моргана – молодая леди из хорошей семьи и законная жена сквайра Тренчарда. Морган родился на широкой дубовой кровати в комнате моего господина. Как всех предков из рода Тренчардов, его крестили в церкви Труро.
– В таком случае он является законным наследником и владельцем Пендаррена, – не выдержала Дизайр.
– Должен быть. Как и получить наследство. Но, видите ли, мисс, там был еще и мастер Родерик. – Обычно миролюбивое лицо Еноха приняло суровое выражение. – Это сын сквайра от первого брака. Он на десять лет старше Моргана, и наследство по праву принадлежит ему.
– Значит, Морган оказался на большой дороге, потому что лишился права наследовать имение отца?
Енох покачал головой.
– У Моргана дьявольское самолюбие. Слава Богу, что он был мал, когда началась гражданская война, а то бы он ни за что не остался в поместье, чтобы оказаться на втором месте после мастера Родерика. Он бы пошел сражаться за Стюартов, как его отец.
Он умолк, но Дизайр не собиралась оставлять его в покое, ей хотелось побольше узнать о Моргане.
– Ну, сквайр отправился воевать, а что произошло дальше?
– Очень скоро сквайра убили. Это случилось во время сражения в Страттоне. В тот же год Морган лишился матери. Она ухаживала за кем-то из заболевших жителей, заразилась и умерла от лихорадки. Моргану тогда исполнилось четырнадцать лет. Ну и где он мог искать утешение?
– А Родерик? Морган мог бы рассчитывать на его поддержку.
Енох снова покачал головой.
– Морган и его единокровный брат никогда не ладили друг с другом. Мастер Родерик с самого начала войны выступал на стороне парламента. Пока в Пендаррене был старый Тренчард, Родерик не осмелился бы даже говорить о Кромвеле. Но его отец отправился воевать за Стюартов, и Родерик больше не стал скрываться. Потом, после известия о гибели сквайра, Родерик занял его место в Пендаррене по праву старшего сына. С этого времени жизнь в имении превратилась в настоящий ад. Сколько ссор у них с миссис Тренчард было до ее смерти – невозможно пересчитать.
