Колин Фолкнер - Предназначено судьбой
— Тогда спокойной ночи.
Она подошла к массивной кровати и забралась под одеяло. Отвернулась, закрыла глаза. Что будет теперь? Неужели Дункан воспользуется своим супружеским правом?
Но после долгой, пугающей паузы раздался звук удаляющихся шагов. Когда же Джиллиан отважилась открыть глаза, то обнаружила, что в комнате темно. Первую брачную ночь она провела в одиночестве.
— Что-что? Что ты сделал?
Дункан залпом осушил бокал.
— Я женился на этой чертовке.
— Когда?
— Минувшей ночью, в церкви святого Иоанна.
— Ну ты и мерзавец! Даже меня не пригласил!
— Мы вообще никого не приглашали, — угрюмо сказал Дункан. — Она хотела сбежать от меня, Уилл. С каким-то сопляком.
— Кто, Джиллиан?
Уильям подлил другу еще вина. Они сидели в гостиной у лорда Гэллоуэя. Уильям был в шелковом халате, ибо Дункан заявился к нему перед самым рассветом.
— Что-то здесь не так. Джиллиан в тебя влюблена.
Дункан поставил бокал на стол. Пить ему совсем не хотелось. Что с ним такое творится? Ему бы сейчас лежать в постели с очаровательной юной женой. Зачем же он сорвался с места, прискакал в грозу ни свет ни заря в Лондон? У Уильяма в спальне томится подружка. А Гэллоуэй вместо того, чтобы развлекать ее, сидит и выслушивает нытье своего приятеля. Разве Уилл может здесь чем-нибудь помочь?
— Я не понимаю. Если ты женился, почему ты здесь, а не там, с ней? — спросил Гэллоуэй, потянувшись и отхлебнув из бокала.
Дункан провел ладонью по лицу. Шляпа и вуаль валялись на полу у его ног.
— Она сказала, что не хочет со мной спать.
Гэллоуэй хихикнул.
— Не вижу ничего смешного, — окрысился на него граф. — Я ведь не насильник. От этого не получаешь никакого удовольствия. И к тому же разве можно изнасиловать леди?
Уильям снова хмыкнул, но, одумавшись, сделал вид, что подавился вином.
— Скажи, дружище, а почему она отказывается с тобой спать? Удовлетвори мое любопытство. Ты ей показывал, какой у тебя инструмент? Покажи. Она сразу согласится.
Граф насупился, он был не в настроении шутить.
— Она говорит, что я ее совсем не знаю. Не знаю, что она любит, еще про какую-то кошку говорила… — Он вздохнул. — В общем, всякий женский вздор.
— Ты показал ей свое лицо?
Дункан вздрогнул. Поразительно, но Уильям обладал удивительной способностью смотреть в самый корень.
— Нет.
— И это ее пугает?
— Да.
— Тогда улыбайся почаще, попробуй ей понравиться. Не требуй от нее, чтобы она сразу легла под тебя. С такими женщинами это не проходит. — Уильям встал, затянул пояс на халате. — Спой ей серенаду, купи ей цветы, а еще лучше драгоценности. Съезди с ней покататься верхом, своди ее в театр, чтобы она могла похвастаться своими бриллиантами. Спроси, как звали эту чертову кошку. В конце концов, соблазни ее.
— Соблазнить?
— Ну конечно. Ты ведь хочешь сделать ей ребенка, верно? Для этого сначала придется лечь с ней в постель. Чтобы она согласилась, придется тебе играть по ее правилам. И тогда все получится очень быстро.
Дункан вздохнул.
— Ну не знаю… Как-то душа не лежит. Я ведь не бездельник вроде тебя, мне некогда ухажера разыгрывать. Работы много, а скоро плыть назад, в Мэриленд.
— Ничего, уж как-нибудь найди время для жены. — Уилл облокотился о каминную доску. — По-моему, она тебе нравится… Просто нужно узнать ее поближе.
— Ты так уверенно об этом говоришь, — недоверчиво покачал головой Дункан.
— Еще бы. — Гэллоуэй поднял шляпу и вуаль, швырнул их другу. — Попробуй сделать себе сюрприз. Влюбись в эту девчонку.
Дункан прикрепил вуаль, надел шляпу. Отвечать Уиллу он счел ниже своего достоинства.
— Ладно, извини, что помешал вам. — Он кивнул на дверь спальни.
— Ничего страшного.
— Твоя подружка наверняка тоже так считает, — мстительно откликнулся Дункан. — Спасибо за выпивку.
Гэллоуэй хлопнул его по спине:
— Когда привозить свадебные подарки? Я вручу их лично невесте при условии, что меня пригласят на ужин.
— Вот когда пригласят, тогда и вручишь, — огрызнулся граф и вышел в темноту.
Джиллиан стояла в кабинете Дункана у окна, разглядывая ободранные стены. Сзади раздались шаги, но она не обернулась — и так знала, кто это.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовался Дункан.
Однако голос его звучал вовсе не враждебно, скорее любезно.
— Пытаюсь решить, в какой цвет красить стены — лимонный или мандариновый.
Она обернулась к нему, лицо ее было строгим.
Утром дамы — она, Беатриса и графиня — завтракали втроем, без него. Для новоиспеченной жены это было тяжким испытанием.
— А какой цвет предпочитаете вы, милорд? — сухо спросила она.
Дункан посмотрел вокруг, пожал плечами:
— Вот эти две стены можно покрасить в лимонный, а те две в мандариновый. Что скажете, леди жена? Кабинет будет разделен пополам, как моя физиономия.
Джиллиан не удержалась от улыбки:
— Такая цветовая гамма скорее подошла бы вашему кузену. А для вас, милорд, в самый раз подошел бы черный цвет. Надо будет над этим подумать.
Теперь настала его очередь улыбаться. Граф на миг отвернулся, потом вновь взглянул на нее. Сегодня он был в красивом черном камзоле и бежевых панталонах. Судя по этому простому одеянию, Дункан намеревался отправиться в порт — из американских колоний прибыли два его купеческих корабля.
— Я рад, что у вас есть чувство юмора. Оно нам понадобится, иначе из нашего брака ничего путного не выйдет.
Джиллиан прикусила губу. Он что, пытается извиниться? Предлагает начать все заново? Ох уж эти мужчины! Почему они всегда так боятся говорить о чувствах? Мог бы просто взять и извиниться.
Она сделала вид, что рассматривает образцы краски. Потом с важным видом изрекла:
— Ваши извинения приняты.
— Что-что?
Она оглянулась на него через плечо:
— Я сказала, милорд, что вы прощены. — И тем же тоном продолжила: — Я знаю, вы хотели, чтобы моя сестра немедленно уехала, но нельзя ли ей остаться еще на несколько дней? Она очень помогает мне в работе по обустройству дома.
Граф хмыкнул:
— Вы чертовски хитры, Джилли. Этого у вас не отнимешь.
Она одарила мужа лучезарной улыбкой. Когда Дункан говорил с ней таким тоном, внутри у нее все так и таяло. Как не влюбиться в такого мужчину?
— Я вовсе не хотела вас перехитрить, сэр. Просто мне будет плохо без сестры. Да и ваша бабушка к ней очень привязалась.
Дункан с деланной суровостью сказал:
— Ладно, пусть погостит еще несколько дней. Только на глаза мне чтоб не попадалась.
