Виктория Холт - Госпожа замка Меллин
– Он очень красив, – продолжил он, и в его голосе вновь зазвучала насмешливая нотка. – У него есть обаяние. До вас здесь была гувернанткой некая мисс Дженсен. Он частенько навещал ее. Только прошу вас, не истолкуйте мои слова превратно, мисс Лей. И еще одно: пожалуйста, не принимайте всерьез все то, что может наговорить вам мистер Нэнселлок.
Я услышала, что отвечаю ему высоким чужим голосом:
– Очень любезно с вашей стороны, мистер Тре-Меллин, проявлять такую заботу о моем благополучии.
– Безусловно, меня заботит ваше благополучие. Вы здесь для того, чтобы присматривать за моей дочерью. Поэтому ваше благополучие представляется мне чрезвычайно важным.
Он поднялся, я – тоже, поняв, что разговор окончен. Он быстро подошел ко мне и положил руку на плечо.
– Простите меня, – сказал он. – Я человек прямолинейный, мне не хватает той утонченности манер, которая так естественна для мистера Нэнселлока. Я всего лишь хотел дать вам дружеский совет.
Я взглянула в его холодные светлые глаза, и на какое-то мгновение мне показалось, что увидела того человека, который скрывается под маской. В это странное мгновение я ощутила всю глубину своего одиночества и трагедию тех людей, которые совсем одни на этом свете и о которых действительно некому позаботиться. Наверное, мне просто стало жаль себя, не знаю. Мои чувства в тот момент были настольно запутанными, что по сей день я не в состоянии описать их.
– Благодарю вас, – сказала я и, выйдя из библиотеки, почти бегом направилась к себе.
Каждый день мы с Элвиной отправлялись на луг, где в течение часа занимались верховой ездой. Наблюдая за Элвиной верхом на Кувшинке, я убедилась, что отец был слишком нетерпелив с ней: не будучи прирожденной наездницей, она добилась хороших успехов.
Я узнала о том, что каждый год в ноябре в деревне Меллин проводятся конные состязания, и сказала Элвине, что она обязательно примет участие в одном из видов программы.
Нам доставляло огромное удовольствие планировать выступление Элвины, потому что Коннан Тре-Меллин будет в числе судей, и мы уже воображали, с каким изумлением он узнает в наезднице, завоевавшей первый приз, собственную дочь, которая, по его мнению, была не способна научиться скакать верхом.
Триумф воображаемой победы в равной степени принадлежал нам обеим. Однако радость Элвины была более похвальна. Она желала добиться успеха ради любви к отцу; я же хотела этим сказать: смотрите, высокомерный человек! Я преуспела там, где вы потерпели неудачу.
Поэтому каждый день после обеда я спокойно надевала амазонку Элис, и мы отправлялись на луг, где я обучала Элвину всем премудростям верховой езды. Теперь меня совсем не беспокоило, кому эта амазонка принадлежала раньше.
В тот день, когда она в первый раз поскакала галопом, радости нашей не было предела. После урока мы вернулись вместе и оставили лошадей в конюшне. Элвина вприпрыжку направилась к дому, и видно было, что радость переполняет ее. Я знаю, что в ту минуту она уже видела себя в числе других участников состязаний и предвкушала тот славный момент, когда ее изумленный отец обратит на нее внимание и скажет: «Неужели это ты, Элвина? Мое дорогое дитя, я так горжусь тобой!»
Я последовала за ней, улыбаясь воображаемой картине. Когда я зашла в дом, внизу ее уже не было. Наверное она бегом, перепрыгивая через ступеньки, отправилась к себе.
Сейчас она больше походила на того нормального, счастливого ребенка, в которого я хотела ее превратить. Поднявшись по темной лестнице на второй этаж, я вдруг услышала сдавленный вздох, и чей-то голос произнес:
– Элис!
На мгновение я вся оцепенела, но затем заметила Селестину Нэнселлок. Мертвенно бледная, она стояла на ступеньках лестницы, крепко вцепившись в перила. Мне показалось, она вот-вот упадет в обморок.
Я поняла, что это она сказала «Элис». Увидев меня в ее платье, она подумала, что я действительно Элис… или ее призрак.
– Мисс Нэнселлок, – сказала я, чтобы успокоить ее. – Я даю уроки верховой езды.
Она слегка пошатнулась, лицо сделалось серым.
– Мне очень жаль, что я напугала вас, – продолжила я.
– Мне вдруг показалось… – прошептала она.
– Вам следует присесть, мисс Нэнселлок. Вы сильно испугались. – Я быстро поднялась к ней и взяла ее за руку. – Может быть, зайдете ко мне и немного отдохнете?
Она кивнула, и я заметила, что она вся дрожит.
– Мне очень жаль, что я расстроила вас, – сказала я, распахивая дверь в свою спальню. Мы вошли в комнату, и я помогла ей сесть в кресло.
– Хотите, я велю принести бренди? – спросила я.
Она отрицательно качнула головой.
– Все в порядке. Вы действительно напугали меня, мисс Лей. Теперь я вижу, что это из-за костюма.
– На лестнице довольно темно, – сказала я.
Она снова повторила.
– Мне вдруг показалось…
Затем она взглянула на меня то ли со страхом, то ли с надеждой. Она, похоже, думает, что перед ней действительно призрак с лицом гувернантки Марты Лей, которое с минуты на минуту может измениться, принять другие очертания.
Я поспешила успокоить ее.
– Это только одежда, – сказала я.
– У миссис Тре-Меллин была точно такая же амазонка. Я так хорошо запомнила воротничок и манжеты. Мы вместе ездили гулять верхом… даже за день до того, как она… Мы были большими друзьями, знаете ли, всегда вместе, а потом… – Она отвернулась и вытерла слезы.
– Вы подумали, что я Элис Тре-Меллин, вставшая из могилы.
– Это так глупо с моей стороны. Однако странно, что у вас точь-в-точь такая амазонка, как у нее.
– А это и есть ее амазонка, – сказала я.
Она вздрогнула. Протянув руку, она дотронулась до платья. Зажав складку юбки между большим и указательным пальцем, она замерла с отсутствующим видом, словно глядя куда-то в прошлое. Я быстро объяснила:
– Я учу Элвину верховой езде, но подходящей для этого одежды у меня не было. Она отвела меня в комнату, которая, как я знаю теперь, когда-то служила гардеробной ее матери, и нашла это платье. Я спросила миссис Полгрей, могу ли я носить его, и та заверила меня, что в этом нет ничего предосудительного.
– Теперь мне понятно, – сказала Селестина. – Всему нашлось объяснение. Прошу вас, мисс Лей, не рассказывайте никому о моей глупости. Я рада, что нас никто не видел.
– Но любой на вашем месте мог испугаться, тем более, что…
– Что?
– Тем более, что присутствие Элис… миссис Тре-Меллин все время ощущается в этом доме.
– Ее присутствие?
– Возможно, это только иллюзия, обман чувств, простая игра воображения. Но мне действительно кажется, как впрочем и многим другим в этом доме, что Элис не обрела покоя.
