Луиза Аллен - Возлюбленная виконта
— Вы должны поесть! — Точно на троне, леди Абботсбери устроилась на широком парчовом кресле, которое втащили в спальню Беллы. Леди Абботсбери все утро руководила приготовлениями невесты, и Белла подозревала, что та веселилась, как никогда в жизни. Она лишь жалела о том, что сама не может так веселиться.
— Я не могу. — Белла уставилась на холодное мясо и фрукты, расставленные на столе. Ее тошнило. Она надеялась, что старая леди не догадается, что ее настигла утренняя тошнота, расшалились нервы, и не станет распространяться на эту тему.
Но даже при этом в душе Беллы царило такое смятение, что она почти не спала. А теперь никак не могла понять, что ей больше всего не дает покоя — чувство вины за вынужденную женитьбу Эллиотта на ней, страх перед наступающей брачной ночью или чувства, которые вызвал вчерашний поцелуй.
Теперь Белла знала, что отреагировала на нежности Рейфа чисто интуитивно. Она была ослеплена, польщена, увлечена красивым утонченным мужчиной, способным увести ее с собой несмотря на то, что сказал бы отец. Она безоглядно влюбилась в Рейфа. Белла любила его не головой, а сердцем, однако не испытывала к нему таких физических чувств, как к Эллиотту, даже когда спала с ним.
В уверенном поцелуе Эллиотта она почувствовала уважение и желание угодить, хотя он вел себя настойчиво. Разжег чувства, новые для нее. Ее это тревожило, унижало и оставило с ощущением собственной вины. Что бы он подумал о ней, если бы узнал, как один его поцелуй подействовал на нее? Возможно, посчитал еще более распущенной. Или же был бы доволен, а потом сильно разочаровался бы.
— Выпейте чашку чая и съешьте немного хлеба с маслом, — уговаривала мисс Дороти, — к часу мы начнем одевать вас, а сейчас уже двадцать минут первого.
— Мистер Кэлн придет только без четверти три, — возразила Белла. Она приняла ванну, к счастью, без свидетелей, затем горничная щедро натерла ее тело каким-то приятным кремом с запахом роз, который, видимо, нашли среди запасов леди Абботсбери. Затем ей вымыли голову и прополоскали настоем розмарина. В этот момент явилась двоюродная бабушка Эллиотта и принялась руководить прической Беллы.
Горничная подстригла ей ногти и отполировала их лайковой кожей. Затем разложили и внимательно изучили ее платье, нижнее белье и туфли, ей же приказали лежать, подняв ноги. На ней было одно из дорогих неглиже, которое она купила предыдущим днем. Леди Абботсбери выразила полный восторг этим предметом одежды, что смутило Беллу.
Она уже не знала, чем еще заняться, кроме как одеваться, что заняло бы самое большее полчаса. Ей не нравилось сидеть просто так разодетой во все самое лучшее, ничего не делая и предаваясь собственным мыслям.
— У нас почти нет времени, — заметила вдова. — Ешьте! Еще надо уложить ваши волосы, а это займет целый час. В наше время, к сожалению, обходятся без макияжа. Вам нужно лишь напудриться и подлатать лицо румянами. Затем возьмемся за корсет, а это время. Мужчины любят узкую талию и открытую грудь.
Белла взяла ломтик бутерброда и через силу начала его есть. Она не на шутку опасалась, что эта старая дама прочитает ей нравоучение о том, как вести себя на брачном ложе. Понимала, что ей пригодился бы искренний совет, но она знала, что не осмелится просить его, как бы слова ободрения ни успокоили нервы.
К тому времени, когда прибыл мистер Кэлн, Белла мельком посмотрела в зеркало и убедилась, что бледна, как полотно. Когда того пригласили войти, она стояла в гостиной, не решаясь сесть, опасаясь помять платье.
— Вот это да! — Мистер Кэлн застыл на пороге и приподнял брови. В руках он держал огромный букет желтых и белых роз.
Белла растерянно смотрела на него, затем рискнула второй раз посмотреть в зеркало над каминной полкой. Увидела свое отражение — огромные глаза, ярко-розовые губы на фоне бледной кожи.
— Спасибо, мистер Кэлн. — Белла вспомнила о хороших манерах, подошла к нему, поздоровалась за руку и тут же получила букет. — Вы принесли как раз те розы, которые я люблю. Вы очень добры!
— Букет выбирал Эллиотт, — возразил он, взмахнув рукой: дескать, не заслужил благодарности. — Я просто играю роль посаженого отца, который выдает вас замуж. Кстати, чуть не забыл. Жених велел мне кое-что передать вам. — Он залез во внутренний карман элегантного фрака и достал плоский сафьяновый футляр голубого цвета.
— Это мне?
— Конечно. Дайте мне цветы. Откройте футляр. — Он взял цветы, она футляр. — Открывайте же, он не кусается.
Его насмешливый тон помог ей избавиться от скованности. На атласной подкладке лежала двойная нить жемчуга и пара жемчужных серег.
— Как они прелестны!
Мне их подарил Эллиотт? Сначала она удивилась и пришла в восторг, затем поняла, что предстоит выйти за него замуж, стать виконтессой и все время носить драгоценности, приличествующие положению. Этот подарок олицетворял собой лишь соблюдение этикета.
— Жемчуг Хэдли. — Даниэль напомнил, что он кузен Эллиотта и уж точно разбирается в таких вопросах. — Его в семнадцатом веке принесла в нашу семью одна невеста.
— Хорошо, — одобрила леди Абботсбери. — Надеюсь, остальные драгоценности семейства Хэдли лежат в лондонском банке, если только Рейф не заложил их, что меня нисколько не удивило бы. Бриллианты подошли бы вам, но это украшение больше приличествует случаю.
Только вот богатство и блеск драгоценностей не интересовали ее. Бриллианты, подумаешь! Она будет выглядеть смешной — церковная мышь, украшенная взятыми в долг драгоценностями. Но ей придется оправдать ожидания Эллиотта. Ожидания света. Таков ее долг. Мысль о том, как оправдать его ожидания в спальне, — совсем другое дело. Ведь удовлетворить мужчину в постели можно, лишь накопив опыт в интимных делах, а не штудируя этикет.
— Мои уши не проколоты, — с отчаянием вспомнила она, мысленно вернувшись к подарку.
— Розовый шелк. — Мисс Дороти предложила выход, вытаскивая из своей пухлой сумки нечто похожее на мотки для вышивания.
Мистер Кэлн вызывался защелкнуть ожерелье, мисс Дороти, тщательно подобрав шелк под цвет кожи, сумела закрепить жемчужины.
— Мы уже готовы? — Мистер Кэлн протянул ей руку. — Надеюсь, мы опоздаем в церковь на десять минут, как принято в высшем свете.
— Мистер Кэлн.
— Зовите меня Даниэль, нам ведь суждено стать кузенами, разве не так? А сегодня я ваш посаженый отец.
Он очаровательно улыбнулся, его веселое настроение было заразительным. Белла улыбнулась ему. Она как-нибудь справится. Должна справиться ради ребенка.
— Даниэль. Зовите меня Беллой. Спасибо за помощь. Для меня много значит то, что семейство Эллиотт не уязвлено поспешностью этого брака.
