Джулиана Гарнетт - Леди и горец
— Много ты понимаешь, — одернула сына мать, после чего повернулась к Джудит. — Прощай, леди. Я уезжаю.
Вдова Кеннета взяла сына за руку и повела к стоявшей у ворот повозке. Джудит проводила ее печальным взглядом и подумала, что в этом мире слишком много горя, вдов и сирот. Не говоря уже о том, что вокруг полно врагов и недоброжелателей, которые только и ждут, когда ты сделаешь неверный шаг, чтобы нанести тебе удар в спину. Кое-кого из своих недоброжелателей Джудит знала. В замке Лохви, к примеру, ее врагом была старая Мэгги, которая терпеть ее не могла, но всячески это скрывала. Старалась держаться от нее подальше, без конца бормотала себе под нос гэльские проклятия и замолкала, лишь когда появлялся Роберт Кэмпбелл. Роберт Кэмпбелл Гленлион по-прежнему оставался для Джудит загадкой. Он относился к ней все так же отчужден но, хотя, как она замечала, часто останавливал на ней свой взгляд. Но стоило ей поднять на него глаза, как он тотчас же уходил. Казалось, ему было вполне достаточно на нее просто смотреть. Что он и делал, как только предоставлялась такая возможность, когда, например, в большом зале собиралось за ужином все население замка. И это Джудит нервировало. Но еще хуже было то, что сама она, не отдавая себе подчас в том отчета, постоянно пыталась отыскать его взглядом. Что же с ней происходит? Как она может после случившегося выказывать интерес к этому сэру Дьявольское Отродье? Непредсказуемому и отчаянному? Недаром он получил такое прозвище, в этом Джудит не раз убеждалась.
— Леди Джудит, можно я поиграю с Томом? — тихонько спросила Мейри, заглядывая в распахнутые ворота хлева, где мальчонка лет десяти орудовал вилами.
Джудит уже не раз видела, как он работал в овчарне и в свинарнике. Женщина знала, что это внук старой Мэгги, но неприязни к этому жизнерадостному, улыбчивому мальчугану не испытывала.
— Можно, — после минутного размышления сказала Джудит. — Только не уходи далеко. И как только я тебя позову, возвращайся.
Круглое личико Мейри просветлело.
— Обязательно, леди Джудит. Обещаю.
Том вышел из хлева, и они вместе с Мейри побежали к большому стогу сена, находившемуся в противоположном конце двора.
— Не боишься, что столь тесное общение со скотником повредит юной наследнице?
Джудит резко обернулась и увидела Гленлиона. Прислонившись к колодцу и изогнув бровь, он насмешливо улыбался ей.
— Повредит не больше, чем общение со мной тебе, — отрезала Джудит.
— В таком случае все куда хуже, чем я думал.
— Без сомнения. — При Гленлионе она чувствовала себя несколько скованно, однако виду не подала и даже улыбнулась, хоть и через силу. — Уже одно то, что ты стоишь со мной рядом, может отразиться на тебе не лучшим образом. Вдруг я напущу на тебя порчу или, что еще хуже, превращу в турнепс?
— Догадываюсь, откуда ветер дует. И в этой связи хочу заметить, что предсказания Мэгги редко сбываются.
— Правда? — Джудит прицепила к крюку деревянное ведро и опустила его в колодец. — Тем не менее местные жители относятся к ее пророчествам с полным доверием.
— Местные жители просто не хотят ее злить, потому что всегда есть шанс, что хотя бы одно из се пророчеств сбудется. Крестьяне рисковать не любят.
Джудит набрала в ведро воды и стала тянуть его вверх.
— А ты, Гленлион? Ты любишь рисковать?
Роб отобрал у нее веревку и стал сам вытаскивать ведро. Джудит видела, как под тонкой туникой у него на спине играли мышцы.
— Я иду на риск, когда это необходимо, миледи.
— Если верить старой Мэгги — я ведьма. И ты, разговаривая со мной, рискуешь.
В глазах у Роба заискрились смешинки.
— Странная ты ведьма. Вместо того чтобы наколдовать себе ведро воды, идешь к колодцу.
— Я тебя заколдовала. Обрати внимание — с ведром к колодцу пришла я, а вытаскиваешь его ты.
Роб, расплескивая воду, поставил ведро на край колодца и потом посмотрел на Джудит. Теперь взгляд у него был абсолютно серьезный.
— Тебе здесь не место, леди Линдсей.
— Готова с тобой согласиться. Освободи нас.
— Положим, я вас освобожу. А дальше что?
На мгновение у Джудит появилась надежда, что Роб и впрямь отпустит их с Мейри. Но в следующую минуту он отрицательно покачал головой, и сердце у нее упало.
— Ты же знаешь, что это невозможно. Девчонка должна остаться в замке. Но ты… Ты можешь идти на все четыре стороны. — Роб ткнул пальцем в ворота хлева. — Или ты хочешь до скончания своих дней разгребать навоз?
Джудит разочарованно вздохнула.
— Нет, не хочу. Но как я могу оставить Мейри? Кто будет ее здесь любить?
— Любить… — озадаченно протянул Роб и присвистнул. — О какой любви ты толкуешь? Ведь она совсем еще ребенок. Впрочем, я ничего против любви не имею. Любовь, конечно, вещь хорошая, но обойтись без нее можно.
— Скажи об этом своему лэрду. Он спивается и умирает прямо у тебя на глазах, потому что потерял своих сыновей.
Стрела попала в цель. Роб плотно сжал губы, и глаза у него потемнели.
— Ты слишком много себе позволяешь, миледи.
— Это правда. Но мне нечего терять.
— А потерять жизнь ты, к примеру, не боишься?
— Ты путаешь жизнь с выживанием. — Джудит жестом обвела замковый двор. — Разве я здесь живу? Я просто влачу жалкое существование пленницы. А это, как ты понимаешь, не одно и то же.
Наступило молчание. Роб остановил на ней странный, неподвижный взгляд, в нем не было ни враждебности, ни подозрительности — только задумчивость. Но догадаться, о чем он думал, Джудит не могла. Под порывом ветра Джудит поежилась и поплотнее запахнула накидку. Отовсюду доносились знакомые звуки — жизнь в замке продолжалась. Они мало отличались от звуков, которые она слышала в замке Каддел или в замке Уэйкфилд, где провела детство и чувствовала себя в полной безопасности. Тогда она жила в полном смысле этого слова, окруженная заботой и любовью. Но как давно это было! С той поры, казалось, прошла целая вечность. Теперь же она влачила свои дни в замке Лохви, единственной отрадой была Мейри. Она любила девочку не только потому, что та нуждалась в ее заботе. В первую очередь это необходимо было самой Джудит. Ибо жизнь без любви лишена всякого смысла…
— В каких заповедных краях ты странствуешь, леди Линдсей?
Он говорил по-английски с заметным шотландским акцентом, который, однако, не был столь грубым, как у многих шотландцев из тех, кого она знала, и ее слуха не оскорблял. Джудит посмотрела на Роба с легкой элегической грустью во взгляде.
— Я была дома, сэр. Мысленно, конечно, — вырвалось у нее. На мгновение Джудит показалось, что в серых глазах Роба мелькнули сочувствие и понимание. — В это время года Англия особенно прекрасна.
