Ольга Болгова - Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке
— Ничего и никого подозрительного, сэр Юстас, — покачал головой Бингли. — Чувствую необходимость добавить, что наша встреча была совершенно не предумышленной и невинной, и только нежелание поставить мисс Беннет в неловкое положение, и незнание о подозрениях в адрес ее сестры, заставило нас молчать о ней.
— Я не могла рассказать следствию о том, что увидела, потому что боялась повредить сестре, — шепотом добавила Мэри. — Но я не сомневалась, что Джейн не может быть замешана ни в чем предосудительном.
— Гррр-м… Что ж, дитя мое, — довольно ухмыльнулся генерал, — ваше молчание действительно похвально. Вы защищали честь сестры.
Кэролайн оглянулась на миссис Херст с кислым видом, однако Луиза, все еще оглушенная перспективой объяснений с мистером Херстом по поводу попыток излечения супруга без его ведома, пыталась вспомнить, что происходит, когда Марс попадает под влияние малых Юпитеров, и не заметила ужимок сестры.
— О, Мэри, милочка! — восхитилась миссис Беннет и даже всплакнула. — Ты так самоотверженно молчала ради доброго имени нашей Джейн!
— Видимо, страсть к разговорам ей от вас не передалась, дорогая миссис Беннет, — заметил мистер Беннет и одобрительно кивнул средней дочери.
— Кстати, мы с мисс Мэри сегодня обручились, — Тинкертон небрежно поклонился родителям своей невесты. — Не имея возможности переговорить с вами наедине, имею честь поставить вас в известность на этом собрании.
Он хмыкнул и отвернулся, посчитав свою жениховскую миссию на том выполненной.
Присутствующие переглянулись, мисс Бингли насмешливо фыркнула, Мэри в очередной раз вспыхнула, мистер Беннет несколько растерянно кивнул спине сыщика, миссис Беннет, затравленно посмотрев на своих дочерей, достала нюхательные соли.
— Да как же это?! — пробормотала она. — Я не возражаю, конечно, хотя…
Дама посмотрела на мистера Шипа, скромно сидящего возле двери, примерные доходы которого, как и вероятность его интереса к своей средней дочери, она прикидывала последние полчаса, и пришла к окончательному выводу, что сыщик куда импозантнее этого неприметного джентльмена. В любом случае ей оставалось только смириться с экстравагантностью будущего зятя, потому как своей выходкой он лишил ее возможности отклонить его предложение или хотя бы подумать над ним.
«Конечно, учитывая положение мистера Дарси, руки Мэри должен был бы просить какой-нибудь титулованный аристократ — баронет или даже… граф, — тщеславно думала миссис Беннет. — Но, выбирать не приходится. Интересно, есть ли что за душой у мистера Тинкертона, кроме ярких сюртуков и непомерной самоуверенности?» Она пригорюнилась, приходя к выводу, что ее младшая и средняя дочери несколько поспешили с выбором мужей, забыв, что еще недавно была бы счастлива заполучить хотя бы одного такого зятя.
Глава восемьдесят восьмая, в которой выясняется, что изъявление нежных чувств тоже подчиняется правилам
«И строки письма гласили о том, что нет на свете девицы прекрасней той, к которой обращены они были…»
Из «Истории зловещих событий…»Розингс, 1 мая, суббота, 16:15 вечера
— Итак, что у нас дальше? — Тинкертон достал огромный ярко-розовый платок с вышитой зеленой монограммой в углу и стряхнул крошку с лацкана своего блестящего сюртука. Лакеи подали в гостиную чай, и, быстро подкрепившись несколькими внушительных размеров сандвичами и горкой бисквитов, сыщик, не дожидаясь, пока остальные в полной мере освежатся бодрящим напитком, решил продолжить заседание.
— Пожар в спальне леди Кэтрин, если я не ошибаюсь, — бодро откликнулся судья, которого несколько смирили с постулатами сыщика пара чашек горячего чая и пирожки с вишней. Он также полез в карман за платком, не заметив, как вытянул и уронил на пол вчетверо сложенный, потертый лист бумаги.
— Вы уронили, сэр? — почтительно спросил лакей, уносивший поднос, наклоняясь и поднимая сложенный плотный лист.
— Я? — испуганно сказал судья, покосившись на бумагу и пытаясь сделать вид, что видит ее впервые в жизни.
— Гррр-м… — генерал взял лист из рук лакея, развернул его и зачитал вслух:
— «Сударыня, наш путь полон терний и шипов, но однажды в жизни каждого мужчины…»… гррр-м… — он закашлялся и начал складывать лист, но леди Кэтрин, чуть не расплескав свой чай, выхватила лист из его руки.
— Что такое? — она уткнулась в бумагу и продолжила:
— «…на горизонте божественным светом загорается яркий цветок, влекущий к себе его утомленную душу…»
— Мама?! — ахнула Энн и потянула лист к себе. Леди Кэтрин отдала бумагу дочери, а сама гневными глазами уставилась на генерала, который поперхнулся чаем.
В это время Энн, к которой подошла Джорджиана, читала:
— «Это роковое мгновение, когда израненный солдат, прошедший не одно поле сражений, оказывается перед таинственным покровом, за которым скрывается влекущее его блаженство. Я старый солдат…»?! — ахнула она и с упреком посмотрела на полковника, а Джорджиана уже продолжала:
— …«и не знаю слов любви, но когда я впервые увидел вас, вы предстали передо мной, как оазис, к которому стремится утомленный, мучимый жаждой, путник…» — Тинкертон, не сдерживаясь, фыркнул, а мисс Бингли ловко выхватила листок у изумленной Джорджианы.
— Так вот, значит, откуда этот оазис? — с упреком произнесла Джорджиана, гневно взирая на смутившегося Шелли. — Вот почему я не дождалась обещаний унести меня в самый высокий замок на самой высокой скале… на белом коне?
Тем временем мисс Бингли забормотала:
— «…В пустыне моего одиночества, вы как нежная фиалка, расцветшая на камнях моей израненной души. Так может ли усталый солдат прижать этот хрупкий цветок к своему истомленному сердцу?..»
Она медленно выпрямилась на стуле, судья заерзал и вжался в угол дивана, а листок уже подхватила Китти и быстро затараторила:
— «…Может ли он излечить свои раны в живительных струях родника вашей красоты и совершенства?…»
— «…Есть ли у него надежда, что великое желание, испытываемое им, будет утолено посредством прикосновения к этому роднику?» — пробормотала Джейн, заглянув через плечо сестры, а Элизабет, подхватив эстафету, зачитала далее:
— «…Вы прекрасны, как богиня; ваши черные (голубые, зеленые, серые) глаза, как озера, в которых утопает мое сердце; ваши нежные золотые (черные, огненные) локоны, словно дремучие леса, в которых навсегда заблудился измученный странник…»
Она взглянула на Дарси, тот неловко кашлянул и переглянулся с кузеном и Бингли, которые явно чувствовали себя не в своей тарелке.
