Птица обрела крылья (СИ) - Морион Анна

— Прекрасная мысль. Но учителем должна быть женщина. — Джереми сел в соседнее кресло и бросил взгляд на книгу, которую держала в руках его супруга. — Байрон? Тебе по душе романтика?

— Этот сборник стихов приносит мне душевное равновесие, — ответила Вивиан. — Когда я была моложе, мечтала встретить своего рыцаря. Смелого. Бесстрашного. Верного. — Она мечтательно улыбнулась. — Но такие герои бывают лишь в книгах.

— Ты права. Я рад тому, что имею такую любознательную супругу, но книги о рыцарях и их подвигах ради дам вызывают у меня лишь презрение, — с насмешливой улыбкой сказал Джереми.

Вивиан мудро промолчала, улыбнулась и сложила ладони на коленях.

— Как прошла твоя охота, любовь моя? — ровным тоном поинтересовалась она, зная, что такие вопросы льстят самолюбию ее супруга.

— Дождь бил в глаза, шляпа упала в реку, но я настрелял полный мешок дичи, — довольный собой, поделился мистер Уингтон. — Но, дьявол, я голоден как, бродячий пес!

— Я прикажу накрыть для тебя ужин, мой дорогой.

— Не стоит. У меня нет сил на еду.

«Прекрасно! Ты устал, мерзавец! Значит, сегодня ночью ты не тронешь меня!» — с облегчением подумала Вивиан.

— Мой бедный супруг! Тебе следует сейчас же лечь спать. А я, если позволишь, еще почитаю, — с мягкой улыбкой сказала она.

— Ты пойдешь со мной. Я мечтал о тебе весь этот проклятый мокрый день, — отрезал Джереми. На его лице появилась похотливая улыбка, а его взгляд, казалось, проникал под муслин платья супруги и ласкал ее тело. — И ты подаришь мне свои лучшие ласки, любовь моя.

При этих словах к горлу Вивиан подступила тошнота.

Нет. О, нет! Только не это!

«Ласки», которые он заставлял ее дарить ему! «Ласки», после которых она ненавидела себя и испытывала к себе чувство омерзения.

— Джереми, я… — вырвалось у девушки, и она отвернула лицо к камину.

— Что, дорогая? — тихо спросил тот, наблюдая за ней, как кот за мышью.

— Я больше не могу делать это! — на одном дыхании сказала Вивиан и перевела взгляд на лицо супруга, такое зловещее при ярком свете камина. — Я хотела сказать тебе это еще вчера, но ты не пожелал слушать меня.

Джереми криво усмехнулся.

— И почему же, любовь моя? — вкрадчиво спросил он.

Вивиан положила ладони на живот, вновь взглянула на супруга и улыбнулась спокойной, полной радости улыбкой.

— Потому что я ношу под сердцем нашего малыша.

Глава 9

Вивиан показалось, что ее слова не сразу дошли до уставшего от охоты и тяжелого дня разума Джереми: супруг лишь смотрел на нее, и за несколько минут с его уст не сорвалось ни слова. Прищуренный взгляд молодого джентльмена был задумчив, словно он рассуждал о том, правдива ли новость, которую он только что услышал.

Но девушка ошибалась: сердце ее супруга наполнилось теплом. Он был так рад, что не сразу смог найти слова, которые могли бы передать всю полноту этого чувства.

Он станет отцом. Отцом маленького чудесного наследника, а может, чудесной малышки. Пол ребенка не особо волновал его, хотя он не раз говорил супруге о том, что первым их ребенком должен быть мальчик. Но теперь, услышав новость и видя сияние в изумрудных глазах его красавицы — жены, мистер Уингтон понял, что будет рад и сыну, и дочери. И ведь это будет не последний ребенок. Вивиан родит ему еще двоих… Или троих. Он будет рад каждому. Позаботится о каждом. Его дети будут центром его вселенной, — так рассуждал и чувствовал Джереми, мужчина, рано потерявший любимую заботливую мать и никогда не чувствовавший любовь со стороны отца.

— Дорогой… Неужели ты не рад? — упавшим голосом тихо спросила Вивиан и нежно погладила свой живот. — У нас будет ребенок, а ты не рад ему?

Голос супруги вывел Джереми из тумана пленивших его мыслей, и, торопливо поднявшись с кресла, он упал перед Вивиан на колени, взял ее ладони в свои и с чувством поцеловал их.

— Конечно, я рад! Это самая прекрасная новость, которую я когда — либо слышал за всю мою жизнь! — с трепетом в душе воскликнул он. — Любовь моя, я так рад, что готов выйти на самую людную улицу Лондона и кричать, что стану отцом!

Вивиан тихо рассмеялась и взъерошила ладонью густые и все еще влажные волосы супруга.

— Не стоит, любовь моя, иначе ты промокнешь до нитки, — улыбнулась девушка.

— Я стану отцом… Я стану отцом! — Джереми счастливо рассмеялся и осторожно положил свои ладони на живот супруги. — Но ты уверена в этом? Как ты можешь знать?

— О, женщина всегда чувствует, что отныне в ней бьется два сердца. Кровь в этом месяце так и не пришла, к тому же, меня вдруг стало тошнить от запаха кофе, который ты так любишь пить во время завтрака, — спокойно объяснила Вивиан, с умилением наблюдая за поведением Джереми и счастливой улыбкой на его красивом лице.

— Дорогая, ты должна была сказать мне вчера… Я был так зол на тебя, на твое непослушание… Я бил твои нежные ладони хлыстом! Прости… Прости, любовь моя! — Джереми вновь стал целовать ладони супруги, а его душа пылала раскаянием: а вдруг этот его поступок навредил малышу, растущему в животе Вивиан? — С этого дня я буду спать в отдельной спальне: не желаю, чтобы вдруг проснувшаяся во мне страсть заставила меня позабыть о том, что ты теперь в положении.

Это было именно то, чего так отчаянно желала услышать миссис Уингтон. Этот ребенок спас ее от супруга, его чрезмерной страсти и слишком горячей любви. Отныне она будет спать одна и не бояться его прихода, не холодеть от его прикосновений и не чувствовать омерзение от того, что он делает с ней в постели.

«Прекрасно. До того, как ты узнал о нашем ребенке, ты использовал меня как последнюю шлюху, был жесток со мной и не давал мне покоя своими ласками, если, конечно, их так можно назвать. Но теперь ты будешь носить меня на руках и оберегать, как хрупкое и самое дорогое тебе сокровище!» — довольно подумала Вивиан.

— Не беспокойся, если родится девочка, — вдруг торжественным тоном сказал Джереми. — Я буду лелеять ее. Она будет похожа на тебя и вырастет такой же красавицей. Ты ведь знаешь о том, что наши дети будут огненоволосыми, как ты?

— Знаю, дорогой, как мне не знать! Мой цвет волос достался мне от моего отца, которого кто — то даже назвал «Красный Коуэлл»! — хохотнула на это Вивиан и, мягко погладив щеку супруга, тихо добавила: — Я так счастлива. У нас будет малыш… Наш малыш! Скоро его смех заполнит этот большой дом, и мы будем наблюдать за его неловкими движениями, улыбками, проделками… И ты прав: мы не буду отдавать его кормилице и нянькам! Мы будем ухаживать за ним и воспитывать его или ее сами! Это ведь такое счастье!

— Счастье, великое счастье! — В карих глазах молодого человека было столько любви, что его супруга не могла не отметить, какой контраст был между Джереми — супругом и Джереми — будущим отцом их ребенка. — Тебе нужно беречь себя и нашего первенца. Думаю, тебе не стоит выходить из дома. Волнения тебе не к чему…

— Но, любовь моя, я все так же буду навещать Шарлотту и гулять по парку и саду. Свежий воздух очень полезен, — мягко возразила Вивиан. — Обещаю, я буду тепло одеваться и не замерзну. И волнений искать я не намерена, разве что, нам необходимо будет посетить бал по случаю помолвки герцога Найтингейла и мисс Бэкли. Нам обязательно пришлют приглашение, и мы поступим неразумно, если ответим вежливым отказом.

— Любовь моя, здесь ты права: нам нужно показаться в высшем свете, — улыбнулся Джереми, вспомнив сплетни, которые передал ему друг. — Но не будем долго задерживаться на этом балу: тебе нужны отдых и сон. Если приглашение от счастливых помолвленных придет, я обязательно отвечу, что мы будем рады посетить бал в честь этого чудесного события. Ты прекрасна, любовь моя. Так прекрасна, что порой я думаю, будто оскверняю богиню, когда делю с тобой супружеское ложе.

«Не верю! Ты считаешь, что я обязана тебе, поэтому ведешь себя, как тиран, деспот и насильник!» — хотела выкрикнуть ему в лицо Вивиан, но, как обычно, лишь улыбнулась в ответ.