Рэйчел Морган - Дерзкая леди
– Такой представительный молодой человек и останавливается у Роуз! – насмешливо сказала она.
– Всего на некоторое время.
– Впрочем, она всегда умела приворожить к себе хороших клиентов. Меня зовут Сара Уэнтворт. Я хозяйка вот этого заведения.
– А я Джесс Джонс, – в свою очередь представился он, вглядываясь через голову женщины в грязное стекло обшарпанной витрины. – Скажите, миссис Уэнтворт, а у вас, часом, нет чего-нибудь курительного?
– Вам повезло, мистер Джонс. У меня осталось несколько пачек «Джорджиа файн».
Она открыла дверь лавки и жестом пригласила его войти.
Полки магазинчика были полупустыми. Консервы, какие-то крупы, два-три вида тканей – и все...
– Вы давно здесь, миссис Уэнтворт? – спросил Джесс.
– Приехала одной из первых. А уеду скорее всего последней. Ага! Я так и знала, что еще остался табак!
Она протянула руку и, зацепив с полки пригоршню коричневого табака, закатала его в тонкий рулончик белой бумаги.
– Я слышала, что вы в эту субботу будете играть для пассажиров дилижанса?
– У новостей длинные ноги!
– На этом пятачке в них нет необходимости, – рассмеялась Сара. – Только что у меня была Роуз и хвалилась, что ей удалось заполучить интересного постояльца, который к тому же ищет работу. Должна признаться, меня удивило, что вы остановились у нее. Большинство приезжих обычно предпочитают «Черную подвязку».
– «Черную подвязку»? – нахмурился Джесс.
– Небольшая гостиница на Паверти-Галш. Это в нескольких милях к востоку отсюда. Она стоит у главной дороги, а потому никогда не терпит убытков. Кстати, ее хозяину Эли Джонсону постоянно требуются помощники. Роуз сама работала у него, пока не построила свой «Скарлет Роуз». Эли питал к ней нежные чувства, но безответно. Так по крайней мере говорит сама Роуз. Впрочем, я ее не осуждаю, если дело обстояло действительно подобным образом.
У этого господина характер пороховой бочки. Стоит поднести спичку, и... б-ба-бах! Когда Роуз сбежала от него, Эли грозил, что заставит ее пожалеть об этом. И действительно: сначала он переманил ее девчонок-служанок, а теперь старается прибрать к рукам весь ее бизнес. У меня сердце кровью обливается, когда вижу, как Роуз обеими руками отбивается от этого хищника!
Теперь Джессу стало ясно, почему Скарлет так старается привлечь внимание к своему заведению и сделать его прибыльным. Но все же, когда он признался, что ищет работу, она должна была бы сказать о «Черной подвязке»! А о чем она еще промолчала? Об этом можно было только догадываться! Что ж, теперь у него уже не было причин сомневаться в ее словах о том, что никакого Магуайра она никогда не видела. Вполне возможно, что тот, подобно остальным, предпочел остановиться на Паверти-Галш...
– Вы не знаете, не нанимал ли Эли Джонсон когда-либо одного очень рослого, весьма представительного шотландца? – спросил Джесс у Сары.
– Вполне возможно, – утвердительно кивнула она. – После открытия лидвилльских месторождений иностранцы буквально заполонили окрестности. Конечно, большинство из них в конце концов разорились и уехали. Но, может быть, имеет смысл проверить.
– Благодарю вас за совет, Сара!
– Но только не говорите никому, что это я вас туда послала. Иначе Роуз поджарит меня на медленном огне.
– Я буду нем!
Джесс подумал, что скорее всего и эта слабая надежда рассеется подобно многим предыдущим. Но все же какая-то зацепка появилась. Что ж, это уже лучше, чем ничего!
Остаток дня прошел в спешных приготовлениях и уборке. В буфете не осталось ни одного грязного стакана, а подоконники, столы и стойка бара были вычищены до блеска. Добела отстиранные полотенца и простыни сушились на протянутых через двор бельевых веревках.
Онести не хотелось думать, будто бы она использует свою работу по дому только для того, чтобы избежать встреч с Джессом. Но после их совместной репетиции она с каждым часом испытывала к нему возраставшую неприязнь, причин которой не могла понять. Онести предпочла бы обвинить во всем самого Джесса, пробудившего в ней эмоции и чувства, которые она считала оставшимися в далеком прошлом. Но на самом деле виной ее раздражения был страх. Онести боялась Джесса! Боялась потому, что никак не могла понять, какой он на самом деле. Ее представления об этом человеке менялись с невероятной быстротой. Кто же он, наконец? Бездомный бродяга, страстный любовник или талантливый пианист?
После упорной, но безуспешной борьбы с ветром, сдувающим с веревок сушившееся белье, Онести сняла его и сложила в большую корзину. Все это время она продолжала неотступно думать о Джессе. Как и большинство мужчин, с которыми ее сталкивала жизнь, он всегда отлично знал, чего хочет. В отличие же от многих он был в достаточной степени человеком чести и не лишен благородства. Последнее подтверждалось его бескорыстной помощью Скарлет Роуз. И это еще больше притягивало к нему Онести.
Внутренне издеваясь над собой за то, что все-таки обнаружила в этом негоднике нечто хорошее, Онести взяла корзину и направилась к дому. Открыв дверь черного хода, она задержалась на пороге и, оглянувшись, еще раз обвела взглядом двор.
У сарая, который Роуз именовала конюшней, была привязана лошадь Джесса. Нога у нее была перетянута красной тряпкой. Значит, Джесс не лгал, что рана еще не полностью зажила. Онести невольно обрадовалась, ибо это в какой-то степени развеяло ее мрачные подозрения.
Однако самого хозяина раненой лошади нигде не было видно. Солнце, окрашивая все в ярко-оранжевый цвет, висело низко над горизонтом. Онести вздохнула, чуть прищурившись, посмотрела на заходящее светило, вошла в дом и со вздохом поставила корзину на кухонный стол.
– Роуз, где вы?
– Я здесь! – донесся из игорного зала голос Скарлет. Онести приподняла портьеру, служившую дверью, и увидела Роуз, стоящую у сцены с блокнотом и карандашом в руке.
– Вы не знаете, где Джесс? – спросила она с замиранием сердца.
– Не знаю, – буркнула в ответ Роуз. – Я его не видела с самого утра.
У Онести отлегло от сердца.
– А вы что делаете?
– Составляю план на субботу.
– Зачем?
– Сама не знаю. Просто привыкла все записывать в блокнот, чтобы ничего не упустить.
Онести еще никогда не видела свою хозяйку столь оживленной. С интересом продолжая смотреть на Скарлет, она пододвинула к сцене стул.
– А я никогда ничего не планирую заранее. Предпочитаю экспромты.
– Экспромты порой кончаются не совсем удачно, – хмыкнула Роуз.
– Как будто я этого не знаю! – обиделась Онести. Однако тут же подумала, что почти всякий раз, когда она загодя что-то замышляла, ее планы непременно рушились. В то же время спонтанные решения в большинстве своем, как казалось Онести, чаще всего приводили к успехам.
