Нэн Райан - Люби меня всю ночь
Впрочем, его вполне устраивала роль зрителя. Хелен вела себя так, словно была ровесницей Чарли.
Глядя на них, Курт не мог решить, кто очаровательнее: его маленький белокурый сын, одетый в ночную рубашку, или стройная златовласая женщина-ребенок.
Улыбаясь, он опустился на пол, сложив на коленях загорелые руки.
Шумная игра продолжалась.
Наконец, когда все рубашки, кроме последней, были обнаружены, Хелен торжествующе крикнула:
– Девять! Осталась одна!
Раскрасневшийся и запыхавшийся, Чарли огляделся, желая опередить Хелен в поисках последней рубашки.
Она оказалась под кроватью, и Курт заметил ее. Увлеченный игрой, он попытался перехватить взгляд Чарли, не привлекая внимания Хелен. И ему это наконец удалось.
Отчаявшись, Чарли вопросительно посмотрел на отца. Курт усмехнулся и едва заметно указал на неубранную постель. Однако на постели мальчик ничего не увидел, кроме смятых простыней и дремлющего кота, и снова повернулся к отцу.
Курт постучал по полу указательным пальцем и снова кивнул на кровать. Чарли заглянул под кровать и увидел рубашку.
В восторге от их маленькой хитрости он не смог удержаться от смеха и поспешно зажал рот ладошкой, но Хелен обернулась. Она перевела взгляд с ухмыляющегося Курта на смеющегося Чарли и все поняла.
Они наперегонки кинулись к постели с таким визгом, что разбудили дремлющего кота. Доминик поднял голову и устремил недовольный взгляд на парочку, которая упала на колени и полезла под кровать. Отталкивая друг друга, извиваясь и хихикая, они сражались за рубашку.
Курт наблюдал за схваткой, аплодируя и смеясь.
В разгар веселья на пороге появился Джолли Граббс, так и не дождавшийся ответа на свои приветственные крики. Озадаченный, он уронил на крыльцо два тяжелых саквояжа, которые принес с собой, громко постучал по дверной раме костяшками пальцев и заглянул внутрь.
Он едва поверил своим глазам.
Хелен и Чарли, ерзая и хихикая, лежали под кроватью. Юбки Хелен сбились, обнажив ноги до колен, ночная рубашка Чарли задралась и едва прикрывала попку. Смеющийся Курт Нортвей аплодировал им.
– Господи помилуй, – громко воскликнул Джолли, – я что, ошибся фермой? – Он скрестил руки на груди. – Не может быть, что это те самые люди, которых я знаю.
Продолжая улыбаться, Курт одним гибким движением поднялся на ноги и жестом пригласил старика войти. Мужчины обменялись рукопожатием.
– Никакой ошибки, Джолли. Вы попали точно по адресу.
– Джолли! Джолли! – взволнованно закричал Чарли из-под кровати. – Это мы! – Он поспешно выбрался из-под кровати, забыв о рубашке. – Это я, Чарли Нортвей! – крикнул он, бросившись к старику.
– Похоже на то, – кивнул Джолли, положив заскорузлую руку на белокурую головку мальчика.
Сгорая от стыда, Хелен выбралась из-под кровати. Что Джолли о ней подумает? С пылающим лицом она расправила одежду, пригладила волосы, бодро, но коротко поздоровалась со стариком и, подхватив грязное белье Чарли, направилась к двери. Проходя мимо Курта, на секунду задержалась.
– Капитан, – сказала она, не глядя на него, – будьте так любезны принести свою одежду на задний двор. И поторопитесь, я не могу ждать весь день!
Выскочив наружу, она чуть не споткнулась о сумки, оставленные Джолли на крыльце, и сказала достаточно громко, чтобы ее услышали в комнате, что мужчины вечно бросают свои вещи где попало.
Джолли и Курт обменялись сконфуженными взглядами.
Чарли дернул старика за руку и нетерпеливо спросил:
– Мы пойдем рыбачить? Пойдем? Да?
– Как только ты оденешься, – ответил Джолли. – Рыба не клюет, если мужчина разгуливает в ночной рубашке. Надевай-ка штаны, и в путь.
Чарли кинулся к комоду, опустился на колени и вытащил из нижнего ящика короткие штанишки.
– Я быстро, – сказал он, прижав их к груди, и скрылся в занавешенном закутке, служившем гардеробной.
Курт улыбнулся:
– Пожалуй, отнесу свои грязные вещички куда приказано, иначе мне несдобровать.
– Подожди минутку, сынок, – остановил его Джолли. – Неси-ка сюда сумки, которые я принес.
Курт внес два увесистых саквояжа и по указанию старика поставил на постель. Джолли расстегнул ремни и открыл их.
– Джесси, мой младший сын, был примерно вашего роста, капитан. Зачем добру пропадать. Здесь рубашки, брюки, костюмы. Даже галстуки и туфли, ну и все прочее… – Он замолчал, пожав плечами.
– Джолли, я не могу принять…
– Джесси это больше не понадобится.
Курт заметил печаль в голубых глазах старика. Он не знал, что у Джолли был сын.
– Он погиб на войне, – произнес Курт скорее утвердительно, чем вопросительно.
Джолли кивнул:
– Как и два его брата. Роберт был старшим. Денни средним. А Джесси младшеньким.
Курт помолчал, глядя в пол, затем посмотрел старику в глаза:
– Мне очень жаль, Джолли. Господи, мне искренне жаль.
– Я знаю, сынок. – Пальцы старика ласково прошлись по аккуратно сложенным вещам. – У Джесси был прекрасный вкус. Он выглядел настоящим щеголем. Вы будете неплохо смотреться в его вещах.
– Спасибо. Приятно надеть на себя что-нибудь приличное для разнообразия, – сказал Курт с улыбкой, положив ладонь на плечо старика, и тихо произнес: – Джолли?
– Да?
– Как вы могли простить меня? Почему не испытываете ко мне ненависти, как остальные? – Он посмотрел на Джолли в упор. – У вас для этого есть все основания. – Курт уронил руку и бросил выразительный взгляд на саквояжи с одеждой.
Джолли устало вздохнул.
– Наверное, я провел более чем достаточно времени, сходя с ума от гнева, ненависти и горя. И знаете что? Это ничего не изменило. Ни на йоту. – Он печально улыбнулся. – Я не испытываю к вам злобы, капитан. Будь Алабама вашим домом, вы бы сражались за Конфедерацию. А Джесси и его братья воевали бы на стороне Союза, если бы мы жили на Севере. – Он снова пожал плечами. – Судьба поставила вас по разные стороны баррикад. Вы остались живы, а мои мальчики… – Он махнул рукой, давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему.
– Вы мудрый человек, Джолли Граббс. И добрый.
– Ну, этого я не знаю, – отозвался Джолли, хотя и был польщен, и уже серьезно добавил: – К сожалению, не могу сказать, что здешний народ в восторге от вашего появления, капитан. Все эти люди коренные южане. Война закончилась, но их продолжают грабить, причем беспощадно. Синие и серые, как и прежде, воюют между собой.
– Я понимаю, – сказал Курт. – И не жду дружелюбия. Это не важно.
В глазах Джолли мелькнуло беспокойство.
– Как бы вам не столкнуться с чем-нибудь посерьезнее, чем неприязнь, капитан. В Спэниш-Форте есть горячие головы, если вы понимаете, что я имею в виду.
