Сычев К. В. - Роман Молодой
– Мы долго ждали тебя, пресветлый князь! – сказал боярин Кручина, протягивая спешившемуся князю поднос. – Все глаза проглядели! Благодарим тебя за то, что уберег всех наших воинов и принял наше приглашение на брянский «стол»!
– Я благодарю вас, – ответил князь, отламывая от хлебного каравая кусок и погружая его в соль, – и желаю счастья славному Брянску! – Он прожевал хлеб, взял с другого подноса кубок с греческим вином и сказал: – Пью за славу этого города и брянских людей! Пусть же здоровье и богатство придут в этот многострадальный Брянск, и сам Господь станет вашим защитником! Слава Брянску! Слава брянскому люду!
– Слава! – подхватили горожане. – Слава князю Роману Михалычу!
На следующее утро князь Роман Молодой выпустил из города незадачливого Василия Ивановича с двумя десятками его дружинников, сохранивших верность изгнаннику.
Князь Василий, не пожелавший разговаривать с новым хозяином Брянска, сидел в телеге: у него болела грудь. С трудом сдерживая стоны, он молча подал знак своим людям выехать по Большой Княжей дороге в сторону Смоленска.
Только когда его небольшой отряд ушел далеко, и Брянск исчез из виду, князь Василий обрел дар речи и громко приказал: – Поворачивайте-ка, мои люди, на ордынскую дорогу! Поедем в Сарай, к самому царю!
А когда кто-то возразил, что «уже холодно и грядет зима», он, забыв о боли в груди, резко крикнул: – Что нам зима?! У меня и без того стоит зима во всем теле! Нам хватит припасов на десяток дней, а может, и больше! Доберемся до Орды, найдем там правду, а тогда нам не будут страшны ни голод, ни холод! Поехали!
ГЛАВА 9
ГНЕВ МОСКОВСКИХ БОЯР
Великий московский и владимирский князь Иван Иванович сидел в своем кресле в думной палате, обхватив обеими руками голову. Было о чем задуматься! Стольких трудов стоила дружба со Смоленском и Брянском, вот уже, казалось, готовится военный союз. И – на тебе! Хитроумный Ольгерд Литовский одним ударом разрушил все планы Москвы! Мало того, что он запугал своим походом престарелого Ивана Смоленского, добившись от него прежних отношений и оттолкнув от Москвы, так он даже захватил Брянск, изгнав оттуда Василия Ивановича и посадив своего ставленника – Романа Молодого! В довершении ко всему, разведывательные отряды Ольгерда неожиданно, почти без боя, заняли московский городок Ржев как раз в то время, когда сам великий литовский князь вел войско навстречу брянской рати молодого князя Ивана Васильевича. В Ржеве сел воеводой литовский служилый князь Иван Сижский. Успехи литовцев способствовали ослаблению влияния Москвы в восточной Руси. И многие удельные князья перестали считаться с молодым великим князем Иваном Ивановичем.
Князь Иван Федорович Стародубский опять пошел в Орду выкупать ярлык за свой удел, не побывав предварительно в Москве! Таким же образом вновь поступил наследник умершего нижегородского и суздальского князя Константина Васильевича, его сын Андрей. Он тоже отправился с богатыми дарами к хану Джанибеку, минуя Москву, и добился ярлыка на отцовские земли с городами Нижним Новгородом, Суздалем и Городцом. Видя их безнаказанность, и «прочие удельные князья» сами повезли дань в Сарай, выпрашивая у ордынского хана ярлыки на свои земли.
Не радовали Ивана Ивановича и церковные дела. Продолжалась борьба вернувшегося из Византии митрополита Алексия со ставленником Литвы митрополитом Романом. Лишь Великий Новгород безоговорочно встал на сторону Москвы, не приняв литовского митрополита…Неожиданно унесла смерть верного сторонника Москвы епископа Иоанна Ростовского. На его место святитель Алексий назначил отца Игнатия. Затем произошли последовательные смены епископов в целом ряде других городов. Митрополит Алексий едва успевал с «поставлениями». В Рязани им был утвержден епископ Василий, в Смоленске – Феофилакт, в Сарае – Иоанн.
Но особенно тяжело переживала Москва внутренние неурядицы. В последний месяц 1356 года, 3 февраля, когда прозвонили заутреню, и москвичи стали медленно заполнять пустынные улицы, устремляясь на городские рынки, в самом центре Москвы, посредине пустынной площади, был обнаружен труп московского тысяцкого Алексея Петровича Босоволкова-Хвоста. Случившееся возмутило горожан. Ведь тысяцкий играл очень важную роль в жизни Москвы: защищал интересы простых москвичей перед лицом князя и боярством, или, как говорили тогда, «судил по правде».
Было время, когда тысяцких выбирали «всем миром». Московские князья вынуждены были тогда считаться с ними и, в какой-то мере, «делиться властью», уважая интересы горожан. Многих сил стоило князьям добиться назначения московского тысяцкого своей волей, на это ушли долгие годы! Наконец, цель была достигнута и, казалось, тысяцкий стал верным слугой московского князя, одним из стержней зарождавшейся московской чиновничьей «лествицы». Однако не все было так просто. Назначаемые тысяцкие помнили прежнюю славу своей должности и не всегда проявляли покорность московскому князю. Когда же семья Вельяминовых добилась наследственного права на должность тысяцкого, второго человека, после великого князя, в Москве, многие бояре испугались двоевластия и возможных беспорядков. Особенно усилились Вельяминовы, когда князь Иван Иванович унаследовал от рано умершего брата Московское княжество. Его вторая супруга Александра из рода Вельяминовых, дочь тысяцкого Василия, стала великой княгиней!
Такое возвышение Вельяминовых, их чванливость и заносчивость по отношению к остальным боярам вызвали зависть, злобу и, наконец, откровенную вражду сначала у московской знати, а затем и у подученной боярами черни. В конечном счете, чувство опасности охватило и великокняжескую семью. По совету бояр и высшего духовного лица Москвы митрополита Алексия, великий князь Иван Московский был вынужден отменить своим указом наследственное право Вельяминовых и назначить на должность тысяцкого боярина Алексея Босоволкова, представителя другого, соперничавшего с Вельяминовыми рода. Такое решение князя Ивана Красивого далось ему нелегко: пришлось обидеть родственников своей жены!
Алексей Босоволков, став тысяцким, довольно скоро добился в Москве «превеликой славы». Он часто выезжал в самые отдаленные уголки города, оказывал определенную помощь «больным и сирым», отбросив напрочь «вельяминовскую спесь», не гнушался бесед и встреч с простонародьем, «судил по чести и правде». Его неожиданная смерть едва не привела к городскому бунту. Подстрекаемая семьей Босоволковых толпа сразу же обвинила во всем семью Вельяминовых и в пылу ярости бросилась громить их усадьбы.
Но верные бояре великого князя Ивана, пребывавшего в это время в Орде, помешали действиям черни. Своевременно послав на защиту родственников великокняжеской жены большой отряд дружинников, они защитил имущество и жизнь Вельяминовых. Не без их участия сам Василий Вельяминов с тестем бежали из Москвы, найдя укрытие в Рязани у великого князя Олега Ивановича. Вслед за ними туда же ушли и многие другие знатнейшие московские бояре, напуганные мятежом черни. А оставшиеся влиятельные бояре и духовенство были вынуждены выйти на Красную площадь, чтобы успокоить толпу. Бояре много говорили и обещали, что «когда великий князь вернется, будет проведен тщательный сыск и убийца ответит за преступление». А выступившие после них священники красноречиво посулили «сделать все по правде и воле Господней» и попросили толпу «успокоиться и не гневить Бога». После этого на площадь выкатили бочонки «с хмельными медами и пенным пивом», прикатили телеги «со снедью и закусками», и мятеж сам по себе прекратился.
