Барбара Картленд - Спасенные любовью
— Вы хотите сделать очень много за весьма короткий срок, — укоризненно произнесла она.
— Я знаю, — прошептал дон Карлос, — но неотложные дела требуют, чтобы я поправлялся как можно быстрее.
— Я уверена, если ваши раны опять откроются, вы свалитесь с ног через неделю. Будьте же благоразумны.
— Я и так был благоразумен на протяжении долгого времени.
— Не могу возразить, — согласилась Лючия, — но как бы вам ни было тяжело сейчас, вам необходимо запастись терпением и продолжать набираться сил.
— Только благодаря вам я остался жив, — совсем не к месту сказал дон Карлос.
Что-то в его голосе заставило Лючию смутиться.
— Может быть, еще вина?
— Нет, благодарю. Думаю, если вы позовете Педро, он силой уложит меня обратно. А я ведь сегодня уже не раз поднимался с постели — необходимо начинать тренировать мускулы, и, поверьте, я буду очень стараться.
Лючия бросила на дона Карлоса быстрый взгляд и торопливо вышла за Педро. Постояв немного у дверей, она вернулась в павильон и увидела, что де Оланета уже лежит в постели с закрытыми глазами. Безусловно, он только делал вид, что спит.
Посмотрев на стул с аккуратно сложенной формой, она лишний раз удивилась находчивости Жозефины: и китель, и лосины, и сапоги были наверняка украдены либо куплены через задний ход в магазине форменной одежды, который совсем недавно открыла Саенз в президентском дворце. Небольшие фабрики, организованные Мануэллой почти при каждом богатом доме Кито, соперничали друг с другом в количестве пошитой ими формы.
Ну что ж, одним комплектом меньше…
* * *Зайдя в павильон через несколько дней, Лючия снова нашла дона Карлоса при полном параде.
Рядом с ним стояла наполненная какими-то свертками армейская сумка. Лючия была готова поклясться, раньше ее не было. Один из таких свертков лежал на столе, и в нем виднелась стопка бутербродов.
Лючия остановилась на полдороге.
— Вы… — ее голос перешел на шепот, — вы уходите?
Дон Карлос кивнул:
— Педро где-то договорился насчет коня и ждет меня через полчаса. Это самое удобное время, я хочу выбраться из города до наступления темноты.
— Но куда вы поедете? Вы уверены, что ваши же соотечественники не пристрелят вас в этой форме?
— Не исключено, — улыбнулся дон Карлос, — но зато у меня будет гарантия, что я уеду из города живым.
Он решительно засунул последний сверток в сумку и сел на стул напротив Лючии, которая не могла прийти в себя. Она впервые увидела его в ботфортах и отметила про себя, что в них дон Карлос выглядит более внушительно и кажется выше ростом. Зеленая форма республиканца, несомненно, шла ему больше, чем роялистская, голубая с золотом. Правда, темные круги под глазами выдавали его недавнее состояние, но вообще в военной форме он выглядел намного моложе.
Дон Карлос вынул из кармана деньги, которые Жозефина предусмотрительно переложила из его старой формы.
Превозмогая смущение, Лючия заговорила:
— У вас достаточно денег? Я могла бы вам немного дать…
— Я и так слишком много должен вам, Лючия. И у меня еще есть остатки гордости, чтобы не просить у женщины денег.
— Ничего плохого в этом нет, я предложила их от чистого сердца…
— Я знаю, но отвечу — нет.
— Если дело только в вашей гордости, то вы поступаете крайне необдуманно и просто глупо, — резко ответила Лючия. — Сейчас, может быть, наступает один из самых опасных моментов в вашей жизни, вы это прекрасно знаете, и не время рассуждать о гордости. Подумайте лучше о вашей безопасности!
— Вы хотите спорить и дальше?
— Зачем спорить? Просто я хочу быть уверенной, что вы не будете нуждаться на первых порах…
— Если учесть, что вы всей душой поддерживаете патриотов, ваше предложение выглядит весьма великодушным.
— Почему… вы так решили?
— А почему вы ни слова не сказали мне, что Боливар приезжал в Кито? — вопросом на вопрос ответил дон Карлос.
— Это вам Жозефина успела рассказать? Мы решили не говорить об этом, не хотели волновать вас, когда вы были больны. Очень тяжело больны. Любое волнение могло ухудшить ваше состояние.
— Вы считали, что это известие могло меня… испугать?
— Нет, конечно же, нет, но мне казалось, что вы просто могли… Ну я не знаю… Могли расстроиться.
Дон Карлос улыбнулся так, что у Лючии упало сердце.
— Вы совершенно неординарная личность, Лючия. Я крайне благодарен вам, что вы заботились о моем настроении и что не дали мне умереть.
— Не стоит говорить слова благодарности за поступки, которые являются абсолютно нормальными, но я умоляю вас быть осторожным! Помните, что вы не должны много ходить. Рана зажила, но о полном выздоровлении говорить пока рано. Да и волноваться вам тоже не стоит, если не хотите снова свалиться.
— Обещаю вам, Лючия, что я постараюсь не забыть ваши советы.
— Да, пожалуйста, постарайтесь. И ведите себя благоразумно.
Раздался тихий свист со стороны картофельного поля. Надо понимать, это был условный сигнал Педро.
Лючия вздрогнула — сейчас этот человек, к которому она успела так привязаться, уйдет навсегда. Чувство одиночества, которое она ощущала всю свою жизнь, опять надвинулось на нее, сердце ее сжалось, оттого что через минуту дона Карлоса не станет в ее жизни.
Неожиданно Лючии захотелось прижать к себе этого почти чужого человека. Как он красив, какой властный у него взгляд, какое необъяснимое волнение чувствует она рядом с ним.
— Мне пора, — коротко бросил дон Карлос.
— Будьте внимательны к себе, и не забывайте о своем здоровье, и… И помните все, что я вам говорила.
— Я уже пообещал.
— И да поможет вам Бог! А я… я буду молиться за вас, — прошептала она чуть слышно.
— А я очень хотел бы, чтобы так и было.
— Я буду молиться все время…
Лючия говорила, чувствуя, что слова самопроизвольно слетают с губ помимо ее сознания. Мысль о том, что этот человек покидает ее навсегда, была невыносима.
Внезапно ей стало ясно, что отъезд дона Карлоса будет самым страшным событием в ее и без того пасмурной жизни.
Он медленно сжал руку Лючии, увидев ее глаза, полные слез, и словно через силу, тихо произнес дрогнувшим голосом по-испански:
— Adios!
Дон Карлос порывисто прижал Лючию к себе. Она лишь успела почувствовать, как его руки обвились вокруг ее тела, и губы их встретились в страстном поцелуе. Лючия даже не удивилась. Ей показалось, что чувства, которые она до сих пор скрывала сама от себя, вырвались наружу. Пьянящая волна новых прекрасных ощущений накатила на нее, перехватывая дыхание и сжимая горло.
