Барбара Картленд - Самозванка поневоле
Она бросила последний взгляд на дом, прежде чем они повернули к мосту через озеро.
Лебеди все так же плавно скользили по спокойной воде.
Урса знала, хотя и не могла видеть этого, что флаг маркиза все так же развевается над центральной башней.
Он почивает теперь в спальне хозяина усадьбы, в которой спали поколения его предков.
«Догадается ли он, — думала она, — что Пенелопа — не я?»
Она вновь увидела легкую улыбку на губах сестры и проблеск интереса в ее глазах, когда она сказала:
«Птицы одного полета узнают друг друга».
Урса до боли сжала пальцы.
«Теперь он остался с Пенелопой, — говорила она себе, — и даже если поймет, что это не я, то, уж конечно, не будет скучать по мне!»
Ей хотелось плакать, но она заставила себя сдержать слезы.
Когда они проезжали через огромные витиеватые ворота усадьбы, с охотничьими домиками по обе стороны от них, она сняла темные очки, чтобы увидеть в последний раз уютные домики с полными цветов палисадниками.
Затем стена, окружавшая поместье маркиза, осталась позади, и стало ясно, что драма, в которой она участвовала, окончена.
Подобно Золушке она опять уйдет в неизвестность, и маркиз никогда не вспомнит о ней.
— Я люблю… его! Я… люблю… его! — шептала она.
Колеса экипажа, казалось, выстукивали эти слова.
Но они уносили ее прочь, все дальше и дальше от него.
Лошади мчались с бешеной скоростью.
Урса доехала быстрее, чем ожидала.
Когда они завернули в короткий проезд к дому, ей показалось, что она не была здесь много лет.
Поразительно, что все здесь выглядело так же, как и до ее отъезда.
С ней столько произошло за это короткое время.
И сама она была теперь другой, уже не той наивной девочкой, которая уехала отсюда, чтобы участвовать в шараде сестры.
«Я успела влюбиться и узнала первый… поцелуй, — думала Урса, — может быть, поэтому я так… повзрослела».
Отец всегда учил ее анализировать свои мысли и чувства, поэтому она сумела понять перемену, свершившуюся в ней.
Как бы ни старалась, она уже никогда не сможет возвратиться назад, изменить или забыть то, что произошло с ней.
Старый Доусон поспешил к двери на стук колес экипажа.
— Вы вернулись, мисс Урса! — воскликнул он. — Как же мы рады видеть вас! Без вас все было не так.
— Благодарю вас, Доусон, — молвила Урса.
Она повернулась и, достав деньги из сумочки Пенелопы, вложила их в руку лакея, открывшего для нее дверцы экипажа.
Пока она говорила с Доусоном, кучер повернул лошадей, и экипаж покатил на выезд.
Доусон поглядел на него в изумлении.
— Разве они не задержатся на чашку чая, мисс Урса?
— Нет, Доусон. Они спешат вернуться туда, откуда приехали.
— А что с вашим багажом?
— Он прибудет позже.
По сути, Урса только сейчас вспомнила о нем.
Теперь она поняла, что Пенелопа прибыла без багажа и ей самой понадобится то, что она дала сестре, отправляя ее к леди Брэкли.
И, кроме того, она, конечно, обрадуется, что ее Мари снова будет прислуживать ей.
— Я поднимусь наверх и переоденусь, Доусон.
— Да, конечно, мисс Урса. Вы очень нарядная, было бы жаль испортить такое красивое платье.
Она уже поднималась по лестнице, когда Доусон вдруг крикнул:
— О мисс Урса, чуть не забыл…
— Что такое? — Она остановилась.
— Для вас есть письмо. Оно пришло почти час тому назад. Сказали, очень срочное.
— Письмо? Интересно, от кого?
Зная, что Доусону из-за артрита трудно подниматься по лестнице, она сбежала вниз.
Письмо лежало на боковом столике в холле.
Одного ее взгляда на него было достаточно, чтобы понять — письмо от отца.
— О, это от папы, Доусон! — воскликнула она. — Как чудесно! Надеюсь, он скоро вернется домой.
— Я тоже надеюсь, мисс Урса. Вам одиноко здесь, когда господин не с нами.
Урса не ответила, она уже взбегала наверх.
Вошла в спальню, сняла шляпу и бросила ее вместе с перчатками и сумочкой на кровать.
Села за туалетный столик и вскрыла письмо.
Оно прибыло довольно быстро после его отъезда, видимо, отец отправил его через голландское посольство.
Он часто делал это в прошлом.
Конверт был надписан его четким почерком.
Достав письмо из конверта, она ощутила исходившее от него тепло.
Даже весточка, казалось, приближала отца к ней.
Медленно, вникая в каждое слово, она стала читать:
Моя дорогая, любимая дочка, я знаю, что это будет для тебя большой неожиданностью, но к тому времени, как ты получишь это письмо, я уже буду женат. Я знал Терезу ван Берген много лет, поскольку — как ты наверняка помнишь — я постоянно общался с ее мужем, обмениваясь с ним книгами и рукописями.
Тереза — англичанка. Она была намного моложе своего мужа, и, когда он умер девять месяцев назад, я надеялся (и молился об этом), что она когда-нибудь обратится ко мне за успокоением.
Когда это время настало, я смог открыть ей, что люблю ее.
Теперь мы можем быть вместе, и, поскольку она так же поглощена моей работой, как и я, наше единение обещает быть счастливым во всех смыслах.
Я уверен, моя дражайшая Урса, что когда ты увидишь Терезу, то полюбишь ее так же, как я. Я столько рассказывал ей о тебе, что, по ее словам, ей кажется, она уже знает и любит тебя.
Я знаю, ты поймешь, что, поженившись, мы захотим побыть какое-то время наедине, прежде чем вернуться в Англию.
Мы поедем сначала в Рим, где надеемся увидеть некоторые рукописи, интересные для нас обоих, затем — на юг Италии.
В конце этого письма я оставляю два адреса, куда ты можешь писать мне, и я надеюсь, моя дорогая, тебе не будет казаться, что наша счастливая жизнь вместе подошла к концу, напротив, мы станем еще счастливее вместе, когда Тереза будет с нами.
Будь осторожна, заботься о себе и пришли мне свои добрые пожелания, которых я с нетерпением буду ожидать.
Нежно любящий тебя отец,
Мэтью Холингтон.
Урса читала письмо, не в силах поверить написанному.
Ей никогда не приходило в голову, что отец может жениться вновь.
Она никогда не могла представить, что он способен полюбить другую женщину после того, как потерял ее мать.
Она всегда видела родителей бесконечно преданными друг другу.
Ей казалось кощунственным, что он не остался верным памяти жены.
Однако после долгих раздумий Урса поняла детскую наивность своих прежних представлений.
Отец еще сравнительно молод, ему нет и пятидесяти, он чрезвычайно активен как физически, так и умственно.
