Жюльетта Бенцони - Катрин. Книга третья
— Неужели мы остаемся? спросила она прежде, чем Катрин успела открыть рот. — Я узнала, что королева в Амбуазе.
— Мне тоже это сказали, — ответила Катрин, развязывая шнурки плаща, — и я хотела уехать завтра же. Но хозяева стали настаивать, чтобы мы погостили хоть несколько дней. Отказать было бы невежливо.
— Несколько дней? — сказала Сара подозрительно. — Сколько?
— Не знаю еще, четыре или пять, возможно, неделю, но никак не больше.
Однако лицо Сары помрачнело еще больше. Она покачала головой.
— Лучше бы уехать немедленно! В этом доме мне все не по сердцу. Здесь происходят странные вещи.
— У тебя слишком богатое воображение, — со вздохом промолвила Катрин, сидя на табурете и распуская косы, — лучше бы ты помогла мне привести себя в порядок.
Едва она произнесла эти слова, как дверь распахнулась, будто от удара, и в комнату ворвался Готье. Он был бледен, а разорванная одежда показывала, что ему пришлось с кем-то сцепиться. Не дав женщинам открыть рот, он крикнул:
— Надо бежать, госпожа Катрин! Бежать немедленно, если у вас есть хоть какая-то возможность! В этом замке вас ожидает не пристанище, а тюрьма.
Катрин, смертельно побледнев, встала, отстранила Сару, которая от ужаса выронила гребень.
— Что ты говоришь? Ты сошел с ума?
— Лучше бы я сошел с ума, — ответил великан с горечью, — но, к несчастью, сомневаться не приходится. Может быть, вас принимают как подобает, но со мной солдаты не стали церемониться и высказали все, как есть. Когда я спросил, где у них конюшня, чтобы отвести туда наших мулов, сержант вырвал поводья у меня из рук и объявил, что я могу больше об этом не беспокоиться, потому что мулы-де принадлежат теперь хозяину замка. Разумеется, я ему не поверил, но он пожал плечами и ответил: «Ну и глуп же ты, парень! Твоя госпожа не покинет Шантосе, пока ей не разрешит монсеньор Жиль. Мы получили на сей счет точные распоряжения, и я советую тебе шмыгать по замку тихонько, как мышка, если не хочешь иметь неприятности». Тут, признаюсь вам, госпожа Катрин, я не сдержался. В глазах у меня помутилось от ярости, и я схватил мерзавца за горло, но подоспели солдаты и вырвали его из моих рук. Мне удалось от них спастись, однако…
В этот момент в комнату Катрин толпой ввалились вооруженные люди. В одну секунду Готье, невзирая на всю свою силу, был схвачен, тем более что в него целилось сразу три лучника: если бы он стал сопротивляться, в него всадили бы несколько стрел. Катрин, вне себя от гнева, пошла прямо на офицера, командовавшего отрядом. Стиснув зубы и раздув ноздри, сверкая глазами, она решительно приказала:
— Отпустите этого человека и ступайте вон! Как вы смеете…
— Весьма сожалею, благородная госпожа, — сказал офицер, неловко прикоснувшись к шлему, — ваш слуга ударил сержанта. Он подлежит отныне суду этого замка, и мне делено отвести его в подземелье.
— Он ударил за дело! Клянусь кровью Христовой! Похоже, что у вас здесь странные понятия о гостеприимстве! Вы отбираете моих мулов, пытаетесь испугать моего слугу и надеетесь, что он вам это спустит? Освободите его, иначе…
— Мне очень жаль, госпожа Катрин, но я выполняю приказ. Этого человека приказано заключить в тюрьму… Я подчиняюсь распоряжениям моего господина.
— Стало быть, ваш господин уже распоряжается судьбой моих слуг? — спросила Катрин с горечью. — Почему в таком случае меня не арестовывают? Отчего не бросить в тюрьму и меня, тем более что мне, кажется, запрещено покидать замок?
— Пусть вам ответит сир де Краон, благородная госпожа…
Неуклюже поклонившись, офицер вышел, дав солдатам знак увести пленника. На пороге Готье обернулся.
— Не грустите из-за меня, госпожа Катрин. Забудьте обо мне и помните мой совет: бегите, если можете!
Застыв на месте, Катрин и Сара смотрели ему вслед. Дверь затворилась. Глаза Катрин, ставшие почти черными от гнева, встретились со взглядом Сары.
— Ты говорила, что этому человеку нельзя доверять? — глухо сказала молодая женщина. — Можно ли еще сомневаться в его верности?
— Не отрицаю, что он вел себя как преданный слуга… хоть чувства его отнюдь не бескорыстны, — неохотно признала Сара, которая отличалась редким упрямством в своих предубеждениях. — Однако что же нам теперь делать?
— Что? — воскликнула Катрин. — Прежде всего узнать, что все это значит! Клянусь тебе, я немедленно потребую объяснений у сира де Красна. Я хочу знать, что уготовлено нам в этом доме.
Она стала торопливо и нервно заплетать распущенные косы, но руки у нее дрожали по — прежнему, и непослушные пряди выскользали из-под пальцев.
— Дай мне! — вмешалась Сара, взяв гребень. — Я тебя причешу, а потом ты переменишь платье. Ты должна выглядеть, как подобает знатной даме… чтоб тебя не принимали за какую — нибудь чернушку-цыганку!
Катрин даже не улыбнулась. Она застыла на табурете, и Сара принялась укладывать ее пышные волосы. Но руки молодой женщины не знали покоя: она то нервно стискивала пальцы, то теребила подол платья.
— Я должна знать, что нас ждет, — повторяла она, — я должна это знать!
Когда зазвучали трубы, возвещавшие об ужине, Катрин была готова. Сара выбрала для нее бархатное платье с кружевным воротничком, в котором она выглядела не только красивой, но и величественной. Выскользнув из ловких рук цыганки, она двинулась к двери с такой решимостью, словно шла на бой, и Сара не смогла сдержать улыбку.
— Ты похожа на боевого петушка, — сказала она насмешливо, но в голосе ее звучало одобрение.
— И ты еще способна шутить? — проворчала в ответ Катрин.
Катрин вошла в большую залу, где уже был накрыт ужин, в тот момент, когда высокая худая женщина, пылко жестикулируя, что-то рассказывала Жану де Краону и Катрин де Рэ. Седеющей шевелюрой и внушительным носом она весьма походила на старого сеньора. На ней было атласное платье цвета осенних листьев, с золотой оторочкой и очень длинными рукавами, концы которых волочились по земле. Широко расставив руки, чтобы изобразить полет охотничьего сокола, она внезапно смолкла, увидев Катрин, и лицо ее осветилось приветливой улыбкой.
— Здравствуйте, моя дорогая, — сказала она с чувством. — Счастлива, что вы к нам приехали!
И тут же продолжила свой рассказ о сегодняшней охоте, которая принесла ей двух цапель и шесть зайцев.
— Как вы понимаете, — весело заключила она, — после такого денечка я умираю от голода. Будем садиться за стол!
— Прошу прощения, — сухо возразила Катрин. — Я хотела бы знать, кто приглашает меня к столу: гостеприимные хозяева или тюремщики?
Бесстрашная охотница — иными словами, Анна де Силле, бабушка Катрин де Рэ, на которой старый Жан де Краон женился через год после свадьбы своего внука, — воззрилась на Катрин с величайшим изумлением и в то же время с уважением.
