Мередит Дьюран - Урок для леди
— Хорошо, буду с вами полностью откровенен, — сдался Саймон. Была ли у него когда‑нибудь подобная женщина? Женщина из трущоб? Разумеется, он никогда не искал приключений в бедняцких кварталах, но сейчас его привлекала в ней не откровенная бедность, а ее смелое и очень неглупое поведение. К тому же для исполнения его планов было совершенно необходимо, чтобы она принадлежала только ему, и никому другому.
Собственно говоря, она словно была создана для него. Никаких родственников, которых надо ублажать, никаких бесполезных ожиданий и надежд.
Внезапно он понял, что ее настроение изменилось. Она села на самый краешек сиденья, готовая в любой момент вскочить на ноги и убежать.
Усилием воли Саймон заставил себя откинуться на спинку стула и скрестить ноги, создавая впечатление полной расслабленности. Это подействовало на Нелл должным образом. Она тоже откинулась на спинку своего кресла.
— Итак, — улыбнулся он, — я унаследовал от вашего отца титул графа и несколько почти разоренных поместий. Ваш отец постарался сделать так, чтобы я больше ничего не получил после его смерти.
— Почему?
Саймон пожал плечами:
— Он был слишком высокого мнения о роде Обенов, а мое поведение… показалось ему неудовлетворительным. Какова бы ни была истинная причина, все имевшееся богатство отошло его дочерям. Точнее, Кэтрин на данный момент. Те поместья, что достались мне, пребывают в упадке и рушатся на глазах. У меня нет денег на их восстановление и развитие, и это всем известно… или будет наверняка известно в самом скором будущем. Вкупе с некоторыми другими факторами, — в основном с его собственной дурной репутацией, подумал Саймон, но вслух говорить не стал, — это мешает мне найти быстрое решение моих финансовых проблем, как, скажем, например…
— Женитьба на американке, — вмешалась Нелл. — На ком‑нибудь с большими деньгами, как эта девка Черчилля.
— Вот именно, как девка Черчилля, — не без удовольствия повторил Саймон ее грубые слова. — Итак, вы сами видите, что…
— Жизнь прижала вас к стенке.
«Еще как прижала!» — мелькнуло в голове Саймона.
— Совершенно верно, — сказал он вслух. — Но ваше чудесное появление в моем доме предполагает, — он улыбнулся, — иное развитие событий. Я могу помочь вам, Нелл, занять свое законное место в высшем обществе, но взамен вынужден попросить вас об одной услуге.
— О какой же?
Странное дело, он до сих пор не мог понять ее реакцию и намерения по голосу и выражению лица. Обычно ему довольно быстро удавалось раскусить и понять любого, порой даже лучше, чем себя.
Ее невозмутимость наводила на мысль о недостаточно остром уме, однако все предыдущее общение доказывало обратное. Возможно, ее ум был настолько другим, отличным от мозгов преуспевающих особ, что он просто не мог понять его за столь короткое время знакомства.
— Об очень простой услуге, — сказал он. — Вы выйдете за меня замуж.
Глава 5
За окном кареты мир выглядел иначе. Прижавшись лбом к стеклу, Нелл чувствовала щекотное прикосновение золотых кисточек, свисавших с приподнятой занавески. После вчерашнего дождя на дороге было много луж, в которых отражалась проезжавшая по ним большая черная, отполированная до блеска карета, запряженная четверкой сильных лошадей серо‑стальной масти, и бледное лицо пассажирки, выглядывавшей из окна.
Нелл провела ладонью по отполированной деревянной обшивке и взялась за покрытый бархатом ременный поручень. Карета мчалась по улицам Лондона. Оказавшись буквально оторванной от земли, Нелл чувствовала себя почти невесомой, плавая в ароматах кожи, полированного дерева и еще чего‑то древесного и… мужского. Напротив сидел Сент‑Мор, и от него исходил волнующий запах чего‑то первобытного, дикого. В представлении Нелл именно так должно было пахнуть в лесной чаще.
Она изо всех сил старалась сосредоточиться, но в ее голове проносился целый вихрь внезапно открывшихся перед ней возможностей. Она была совершенно обескуражена неожиданным поворотом событий. Порой все происходившее с ней казалось ей сном.
— Мы уже почти приехали, — произнес Сент‑Мор.
Его голос заставил ее вернуться к реальности. Из‑под шелкового цилиндра Сент‑Мора виднелись темные густые кудри, одна рука покоилась на спинке сиденья, длинные ноги были небрежно закинуты одна на другую. Он едва заметно улыбался, внимательно глядя на спутницу.
Он сказал, что она законная дочь графа? Бред! Впрочем, зачем ему лгать?
Эта мысль как фейерверк вновь и вновь вспыхивала в ее мозгу. Встряхнув головой, Нелл снова взглянула в окошко кареты.
С этой высоты люди казались меньше, их мелькающие лица невозможно было разглядеть в подробностях. Она замечала лишь открытые рты и поднятые вверх глаза отскакивавших в сторону прохожих.
Еще вчера она была одной из них и знала наверняка, что вслед карете беспомощно потрясали кулаками и звучали оскорбления. Однако владельцы карет никогда этого не замечали.
— Велите ехать медленнее, — попросила она.
— Я думал, вы спешите.
Она действительно спешила. Как только Сент‑Мор заявил, что может ради нее освободить Ханну из заключения, весь ее скептицизм мгновенно испарился. Все дальнейшие сомнения и расспросы показались несущественными, пустой потерей времени.
— Да, я спешу, — заметила она, — и все же незачем ехать так быстро.
Несколько мгновений Сент‑Мор молча смотрел на нее, затем наклонился к ней так неожиданно, что она инстинктивно отстранилась. Он едва заметно улыбнулся и постучал костяшками пальцев по стеклу окошка позади нее, привлекая внимание кучера. Почувствовав тепло его тела, Нелл невольно задержала дыхание. Ее сердце сильно забилось. В это мгновение створка окна отодвинулась в сторону, и услужливый кучер спросил:
— Чего изволите, ваше сиятельство?
— Езжай чуть медленнее, — велел Сент‑Мор и неспешно вернулся в прежнее положение на своем сиденье. Так делает змея, сворачиваясь в кольца. Он полувопросительно посмотрел на нее, ожидая благодарности, но Нелл упрямо молчала, считая это излишним.
Она думала о письмах, одно из которых оказалось от Майкла, величайшего лжеца на свете. Теперь она понимала, откуда в прошлом году у него были деньги — он просто обманом выудил у старого графа пятьдесят фунтов.
Но вот другое письмо… Почерк был похож на мамин, но это не казалось ей достаточно убедительным аргументом. Нет, это не могло быть правдой. Но кто тогда Джейн Уитби, если не ее мать? Уж она‑то никак не могла украсть чужого ребенка.
