Кэтрин Коултер - Розовая гавань

Зверек потерся мордочкой о ее подбородок. Гастингс засмеялась, а Северн выругался.

— Как он здесь оказался? Сегодня вечером я не видел его и подумал, он хочет вернуться в лес, найти себе подружку.

— За обедом он мало ел. Наверное, перед этим охотился.

— Я же запретил ему покидать замок, говорил, что вполне могу его прокормить, но разве он слушает. Он похож на тебя. И меня это совсем не радует.

Трист громко заворчал.

— Северн, а он отвечает, когда ты с ним разговариваешь?

— Не смейся надо мною, женщина. Трист отлично все понимает. Сама послушай. Он ворчит громче храпящего воина. Его…

Дверь распахнулась, и в спальню заглянул Гвент:

— Милорд! Эта женщина Бил захватила ребенка. Она стоит у ворот и клянется, что убьет девочку, если Аларт ее не выпустит.

— Черт бы ее побрал, — воскликнул Северн, — она что, ничего умнее не придумала? Сейчас иду. Отвлеки ее чем-нибудь, Гвент. Не дай причинить вред ребенку. Ступай!

Пока он метался по комнате, собирая одежду, Гастингс накинула халат и выскочила следом за Гвентом.

— Гастингс, вернись!

Игнорируя приказ, она бросилась вниз по лестнице. В главном зале бестолково суетились воины и слуги. Гастингс выбежала во двор, где на нее ошарашенно уставилась коза Джильберта, жевавшая старую рукавицу, и кудахтали потревоженные цыплята. В конюшне заржали лошади.

При свете луны Гастингс увидела, как размахивает руками Аларт, споря с Бил.

— Не могу, женщина. Я не могу выпустить тебя без позволения лорда. Он убьет меня. Ох, да где же хозяин?

Гастингс услышала шаги мужа. Она и сама не знала, почему так уверена, что это именно он. Она обернулась. Северн тоже прибежал босой, как и она.

— Боже милостивый, глазам своим не верю. Ты посмотри, она держит кинжал у горла ребенка. Не двигайся, Гастингс, ты можешь сделать еще хуже.

— Почему? И что такое можешь сделать ты, чего не смогу я? — Она приготовилась спорить, но Северн уже проскользнул мимо и стал почти невидимым в густой тьме под стеной. Откуда-то возник Гвент.

— Бил, я говорил с хозяином, он сейчас придет и разрешит тебе уйти. Не делай ничего, что могло бы его рассердить, не то пожалеешь!

— А мне что делать? — откликнулся Аларт.

— Стой, хозяин сейчас придет. Он одевается. Воины, держитесь от них подальше. Не пытайтесь к ней подобраться.

Впечатление было такое, словно они заранее сговорились, хотя, разумеется, не имели такой возможности. Скорее всего им уже доводилось выполнять подобные штуки. Тем временем Северн оказался в двенадцати футах от старухи. Безмолвный, бесшумный, словно сгусток ночной тьмы, порожденный воображением.

— Поговорите с нею, постарайтесь ее отвлечь, — прошептал Гвент.

— Бил, послушай! — крикнула Гастингс. — Я была не права. Да, твое место рядом с Элизой. Отведи девочку в замок, и мы все обсудим.

— Убирайся, лживая сука!

— Пощади ребенка. Бил! Лучше убей меня. Тебе ведь этого хочется, правда? А если я сама приду к тебе? Если соглашусь на все, что ты потребуешь?

— Лжешь! Убить тебя я успею потом! И заставлю мучиться, как Ричард де Лючи мучил свою бедную жену. Да, она корчилась в агонии два дня, а он стоял рядом, злобствуя, что мы не оставляем их наедине и не даем ее прикончить. О да, ты еще раскаешься, что посягнула на мое место, дерзнула развратить Элизу…

Северн левой рукой схватил ее за горло, а правой выбил у нее кинжал. Бил не издала ни звука, ее тело безвольно обмякло. Девочка бросилась к Гастингс, трясясь от рыданий.

Тогда Северн чуть ослабил хватку, и в ту же секунду костлявый локоть старухи вонзился ему под ложечку. Ударь она пониже, он бы уже катался по земле, прижимая руки к паху.

Северн легонько сжал пальцы, и в горле Бил что-то забулькало. Чертыхнувшись, он отшвырнул старуху от себя, и та на четвереньках поползла в темноту.

— Гвент, запри ее до утра, пока не придет время отправляться в Седжвик. Там за нее будет отвечать сэр Алан.

Когда Гвент волок ее мимо Гастингс, она прошипела:

— Ты отправишься в ад, гордячка леди. Вместе с Элизой. Да, обе вы умрете и возвратитесь в преисподнюю.

Гвент прихлопнул ладонью ядовитый рот. Старуха начала брыкаться, но без толку.

Прижимая к себе девочку, Гастингс смотрела на идущего к ним Северна.

— С ребенком все в порядке?

— Да, но она испугалась до смерти. И я тоже.

К удивлению Гастингс, он опустился на колени и легонько погладил девочку:

— Прости меня, Элиза. Если бы я знал, что она такая же умалишенная, как моя мать, я бы не оставил тебя одну. Обещаю, с этих пор никто не причинит тебе зла. Это все из-за моей беспечности. Прости.

Элиза, застыв от ужаса, молча глядела на него, затем робко прикоснулась к его щеке.

— Ты меня спас, — прошептала она, обливаясь слезами. — Я тебя прощаю.

Северн только улыбался и не двигался, пока девочка не отдернула руку.

— Ты позволишь мне отнести тебя в спальню? Нет, сделаем лучше. Ты будешь спать со мною и с Гастингс. Не очень-то весело оставаться одной после того, как увидишь кошмар, а то, что здесь случилось, иначе и не назовешь.

Третью брачную ночь Гастингс провела с супругом, Элизой, дочерью Ричарда де Лючи, устроившейся между ними, и Тристом, пышный хвост которого щекотал лицо девочки.

Глава 9

— Это аллиум, или, как его иногда называют, лук-порей. Говорят, именно он спас Улисса, когда того чуть не превратили в свинью.

— Кто такой Улисс? — спросила Элиза.

— Человек, который долгие годы никак не мог попасть домой. Он жил очень давно, испытал столько разных приключений, что обычному человеку хватило бы на целых три жизни.

— Он был грешником?

Неужели этого ребенка ничто больше не интересует?

— Видишь ли, он жил задолго до того, как люди уверовали в Господа.

Такого Элиза вообще не могла представить. Гастингс молча срезала водосбор и объясняла:

— Если у тебя заболит горло, я разотру его, добавлю в теплую воду, и на следующий день ты уже сможешь кричать во весь голос.

— Ты много знаешь. А вот я не знаю ничего. Я рада, что Бил ушла, но все равно боюсь.

— Даже если она вернется, ее не пропустят в замок. Аларт не позволит ей войти. Да и как она сможет вернуться?

— Господь перенесет ее на облаке.

— По-моему, Господь вовсе не ценит ее так высоко. А вот и госпожа Агнес, она говорит, что сегодня ты будешь учиться у Макдира печь хлеб. Как тебе это нравится?

— Он такой огромный.

— Но бояться его не надо. Он любит детей, ты сама убедишься. Теперь иди, встретимся позже.

Гастингс смотрела, как девочка уходит с Агнес. Ей казалось, что за четыре дня походка Элизы стала более уверенной, что она чуть смелее берет взрослых за руку, хотя по-прежнему отказывается нормально есть. Но это поправимо. В душе у Гастингс воцарился покой.