Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
Подогнав длину перевязи, она бесшумно надела ее на шею Оливера, слегка повернув его голову набок, и он невольно прижался лбом к ее груди.
— От вас так чудесно пахнет… совсем как в моем сне… — тихо пробормотал он. Так тихо, что Сесили едва расслышала.
Она снова уложила его голову на подушки и осторожно вдела забинтованную руку в петлю перевязи. Оливер не шевельнулся и не открыл глаза.
— Если вам удобно, теперь можно опуститься ниже, — тихо проговорила она.
Скривившись от боли, Оливер скользнул вниз, приняв прежнее положение, и Сесили, склонившись над ним, принялась подкладывать ему под руку еще одну подушку. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и она решила, что он уже уснул. Недолго думая, она нежно провела ладонью по его горячему лбу.
Оливер вздохнул и едва слышно прошептал:
— Это лучший сон в моей жизни…
Сесили замерла на месте, не отнимая руки от его лба. Через несколько мгновений его дыхание стало медленным и ровным, и теперь уже не оставалось сомнений в том, что он погрузился в сон.
— В моей тоже, — прошептала Сесили. — Спи, Оливер.
Она медленно выпрямилась, взяв в руки поднос с куполообразной крышкой. Перед тем как уйти, она бросила на Оливера последний взгляд, понимая, что как только она окажется за дверью этой комнаты, все мысли о том, чтобы напомнить ему о проведенной вместе ночи, должны будут навсегда исчезнуть. Шанс был упущен безвозвратно. Скоро все забудется, и никто никогда об этом не узнает.
Глубоко и беззвучно вздохнув, она медленно и совершенно бесшумно вышла из комнаты.
Глава 8
Выйдя от Оливера, Сесили первым делом направилась на кухню, чтобы велеть приготовить вкусную и плотную трапезу для лорда Белкота к тому времени, когда он проснется.
Ближе к вечеру она собиралась еще раз зайти к нему, чтобы посмотреть, не нужно ли стянуть тугой повязкой сломанные ребра. Мысль о том, что скоро она снова увидит Оливера, наполняла сердце Сесили радостью. Рядом с ним она забывала обо всем на свете.
Отдав все необходимые распоряжения, Сесили вышла из наполненной паром и дымом кухни и отправилась в часовню. Взглянув на небо, она на мгновение вспомнила, как накануне хотела пойти туда, чтобы помолиться, но вместо этого оказалась в магическом круге Фоксов. Теперь на небе не было видно звезд, потому что его заволокли низкие серые тучи, грозившие в любой момент пролиться холодным дождем.
Перед входом в часовню Сесили сняла с талии длинный шарф и повязала его на голову, тщательно закрывая волосы. Издалека донесся приглушенный раскат грома.
Внутри часовни никого не было, если не считать неприметной сгорбленной служанки пожилого возраста, прибиравшей в часовне и в комнатах отца Перри. Увидев Сесили, она приветливо кивнула ей головой, помахала заскорузлой морщинистой рукой и шаркающей походкой ушла к черному выходу, волоча за собой швабру.
Сесили сделала глубокий вдох, чувствуя, как спадает наконец напряжение. В часовне пахло ладаном, и этот привычный запах подействовал на нее успокаивающе. Несколько мгновений она стояла неподвижно, глядя на алтарь впереди. Ее неожиданно охватила непривычная нерешительность. Часовня всегда была для нее вторым домом, местом, где она чувствовала себя уютнее всего. Теперь же она думала о своих грехах, среди которых числились: похоть, гордыня, зависть, гнев, равнодушие… В этих грехах она не смела признаться даже своему духовному отцу. Разумеется, ему уже известно о том, что она пришла на помощь Оливеру Белкоту после его падения с лошади. Но о том, что она переспала с ним…
Сесили понимала, что может получить прощение Всевышнего при условии искреннего раскаяния в содеянном. Вопрос заключался в том, действительно ли она в этом раскаивается.
Сделав еще один глубокий вдох, она молитвенным жестом сложила руки перед грудью и медленно двинулась по проходу.
У ограды алтаря она остановилась, перекрестилась и подняла голову, чтобы смотреть на распятие над алтарем. В голове было совершенно пусто. Сесили недовольно нахмурилась и мысленно приказала себе молиться.
Она прочитала наизусть шесть разных молитв в надежде, что это поможет ей сказать нужные слова раскаяния, но даже после самого последнего «аминь!» она так и не смогла выдавить ни одной фразы.
Да что такое? Она не знала, как быть. Раньше этот способ всегда срабатывал безотказно. Печально вздохнув, она опустила голову в ладони.
В следующее мгновение позади нее раздался знакомый скрип двери и послышался мягкий голос разговаривавшего с кем-то отца Перри:
— …вы сами видите, что, несмотря на наше довольно уединенное положение, мы располагаем большими возможностями и…
Заметив женскую фигуру у алтаря, он остановился на полуслове, видимо, не ожидая увидеть кого-либо в часовне в этот неурочный час.
Сесили еще раз перекрестилась и поднялась с колен, чтобы приветствовать отца Перри и его гостя. Повернувшись, она увидела подходивших к ней двоих мужчин. Один был невысок, сухощав и одет в сутану священника. Другой — выше ростом и одет как богатый аристократ. Его темно-русые волосы свисали до самых плеч, причем передние пряди были заложены за уши — очевидно, чтобы не мешать ясному зрению. Его лицо казалось весьма худым, хотя и не было сильно вытянутым. Синие глаза сияли подобно двум аквамаринам в полумраке часовни.
— Ах, это вы, леди Сесили, — с явным облегчением сказал отец Перри. — Не ожидал увидеть вас здесь после тяжелого испытания, выпавшего на вашу долю. Я думал, вам не помешает день полного отдыха.
— Добрый день, отец Перри, — улыбнулась Сесили, усилием воли переводя взгляд с красивого незнакомца на священника. Странное дело, прежде она никогда не замечала за собой столь явного интереса к противоположному полу. — Молитва спасает от многих бед и помогает во многих делах. Сейчас она мне гораздо нужнее, чем отдых.
— Ну это конечно, — широко улыбнулся ей отец Перри и перевел взгляд на стоявшего рядом с ним незнакомца. — Викарий Джон, позвольте представить вам леди Сесили. — Он снова посмотрел на Сесили. — Леди Сесили, это его высокопреосвященство Джон Грей из Хэллоуширского аббатства.
Хэллоушир! Сердце Сесили невольно сжалось. За толстыми стенами часовни зловеще, как ей показалось, прогремел еще один раскат грома.
Викарий поклонился, не сводя глаз с лица Сесили.
— Леди Сесили Фокс. Та самая женщина, которую я искал, — негромко произнес он.
Отец Перри с улыбкой попрощался с Сесили и Джоном Греем, отказавшись от предложенной обоими помощи в подготовке к вечерней службе.
