Тадеуш Доленга-Мостович - Счастье Анны
Она сжала губы и подумала, что скептицизм Кароля был обоснованным. Директор Минз толстыми пальцами постукивал по документам Анны. Пальцы были желтыми от сигарет, стол был усыпал пеплом, а воздух в комнате наполнен дымом. Директор разговаривал с ней на разные темы, касающиеся не только ее профессиональных знаний. Она поняла, что он экзаменует ее. Спустя полчаса она была уже совершенно измучена.
— Я не могу доверить вам руководство филиалом в Познани, — повторил он. Затем кашлянул и добавил: — Но у меня есть кое-что другое для вас. Проблема лишь в том, что вы должны были бы жить в Варшаве… Как раз уходит руководитель туристического отдела нашего центра. Эта должность даже лучше, чем директор филиала… Хм… Можно было бы месяц попробовать, но если вы живете в Познани…
Сердце ее затрепетало.
— Это не имеет значения, пан директор, я могла бы… то есть мы могли бы переехать в Варшаву.
— Для вас это не очень сложно?
— Вовсе нет, пан директор, — решительно ответила она, хотя сразу поняла, что все как раз наоборот.
Кароль не сможет покинуть Познань, пока жив его отец, требующий постоянной опеки. Кроме того, адвокату сложно перейти к обслуживанию другой клиентуры, особенно столичной. К тому же у них бесплатное жилье в доме отца и сад, такой необходимый для Литуни. Ей придется переехать одной и поселиться в доме тетушки Гражины. В конце концов, Познань не так уже далеко… Да и, собственно, есть ли у нее выбор?.. Ей следует руки целовать за сделанное предложение.
— Вы достаточно квалифицированны, мне кажется, — сказал директор. — Хорошо знакомы с работой в этом направлении. Однако испытательный срок необходим. Это мой принцип работы. Сегодня четырнадцатое мая. Вы могли бы приступить к работе с завтрашнего дня, тем более что прежний руководитель туристического отдела, пан Комиткевич, через две недели уезжает. У него как раз было бы достаточно времени познакомить вас с текущей работой. Каким вы представляете себе ваш оклад?
— Я не знаю, — смущенно улыбнулась она.
— В своем запросе вы написали, что согласитесь на любые условия. Я не собираюсь эксплуатировать вас, но времена наступили тяжелые, туризм угасает, а налоги очень большие. На время испытательного срока вы получите триста пятьдесят злотых, а потом поговорим. Согласны?
Мысленно она просчитала, что, соблюдая некоторую экономию, сможет снимать комнату со столом у тетушки за сто пятьдесят, пусть даже сто семьдесят злотых. Тридцать злотых должно хватить на мелкие расходы. Каролю она будет высылать сто пятьдесят. Это все-таки что-то.
— Я согласна, пан директор.
— Вот и прекрасно.
Он нажал кнопку звонка и бросил рассыльному:
— Пана Комиткевича!
Когда рассыльный вышел, директор вынул из ящика стола стопку проспектов и, разложив их перед Анной, начал объяснять, в чем будут заключаться ее обязанности. Она слушала внимательно, хотя все это уже давно знала. Правда, в Туристическом агентстве она не решала эти вопросы самостоятельно, но до сегодняшнего дня помнила адреса многих зарубежных агентств такого типа, знала, как организовываются групповые экскурсии, подсчитывается стоимость и ведется корреспонденция. В том, о чем говорил директор Минз, ее пугала только личная ответственность за каждое проводимое мероприятие. А во всем остальном она была уверена, что справится без труда.
Вскоре появился Комиткевич, интересный блондин, пахнущий одеколоном и одетый с подчеркнутой изысканностью. Вероятно, догадался, с кем встретится, так как представился Анне запросто, как коллега. Выслушав лаконичное распоряжение шефа, учтиво спросил Анну:
— Вы хотели бы сразу познакомиться с отделом?
— Если это возможно? — нерешительно сказала Анна, обращаясь к Минзу.
— Конечно, конечно, — кивнул он головой. — Разумеется, такой взгляд с птичьего полета… Хм… А завтра просим вас прийти с утра. Мы работаем с девяти часов до четырнадцати и с шестнадцати до девятнадцати. Это обязательно для всех. До свидания.
Он встал и подал ей руку.
— Я к вашим услугам, — Комиткевич галантно открыл перед ней дверь.
Они снова пересекли маленькую комнатку, где сидели две машинистки, и приемную. А здесь сам факт сопровождения ее служащим вызвал сенсацию. По обеспокоенным взглядам она заметила: все уже поняли, что она принята. Брюнет в синем костюме внезапно оторвался от читаемого уже в сотый раз плаката и окинул ее каким-то недобрым взглядом.
Она была так взволнована ходом событий, что не могла проконтролировать свое внутреннее состояние, но все-таки тотчас же подавила, скорее автоматически, улыбку и ускорила шаги.
— Какое счастье, — думала она, — что именно я, только я. Что я могу сделать, если для всех не нашлось места?
— Сюда, будьте любезны, — Комиткевич проводил ее в большой зал, оборудованный, как банковский.
Зал с очень высоким потолком был наполнен различными звуками: треском арифмометров, штемпельных и пишущих машинок, телефонных звонков, счетов, который смешивался с однообразным шарканьем ног, монотонным гулом сотен голосов и глухим стуком дверей, находящихся в постоянном движении. Пахло типографской краской, атмосфера напоминала железнодорожный вагон. Вдоль застекленных стоек, тянущихся вокруг зала, были установлены столы; с другой стороны возле окошек стояли группки клиентов, кое-где вытягивались длинные очереди.
— Вот это да! — произнесла она с удивлением и некоторым страхом.
Комиткевич, однако, не расслышал ее возгласа. Они шли узкой дорожкой, пока он не открыл перед ней дверь застекленного бокса:
— Здесь мой бывший кабинет, а сейчас ваш, — доложил он с неизменной учтивостью. — Прошу вас.
Это была маленькая застекленная клетка, прозрачный киоск, а внутри — два больших стола, шкаф и несколько стульев.
— Вы уходите из фирмы? — спросила она, беспомощно оглядываясь вокруг.
Он рассмеялся и подвинул ей стул.
— Не совсем так, но что-то в этом духе, скорее, меня уходят.
