Розалинда Лейкер - Сокровища любви

София никогда не любила своего бывшего мужа, которого выбрали для нее родители. Этот несчастливый брак продолжался целых двенадцать лет, и она могла избавиться от него, только став вдовой. Втайне она всегда мечтала выйти замуж по любви и до конца дней любить только одного мужчину. Она понимала, что в новом браке ей надо быть готовой к тому, что Эдмунд будет невольно сравнивать ее со своей первой женой, которую он сильно любил. Он не скрывал этого от Софии и заодно предупредил ее, что ей предстоит иметь дело с очень трудным ребенком.

— София, дорогая, — произнес Эдмунд, протягивая ей руку.

Жена взяла его под руку, и, поднявшись по каменным ступеням, они вошли в дом. Вестибюль был меньше, чем она себе представляла. По лондонским меркам, Эдмунд должен был бы иметь более представительный особняк. Этот дом не шел ни в какое сравнение с просторными дворцами, в которых она жила до сих пор, а небольшое количество слуг могло бы рассмешить любого знакомого из ее круга, оставшегося в прошлой жизни на родине. Никто из соотечественников, живущих в Лондоне на широкую ногу, как они привыкли жить у себя в России, не рассказал ей, как живет ее новый супруг, ограничившись только критикой английского климата. Хорошо еще, что она взяла из России свою служанку. Разумеется, она привезла бы и повара, если бы знала, что ее ожидает здесь, но боялась обидеть Эдмунда. Она не хотела менять заведенный в доме порядок, едва переступив порог, и втайне радовалась, что не выдала себя, не показала, что она чем-то недовольна.

Высвободив руку и сияя необыкновенными глазами василькового цвета, она прошла вдоль шеренги выстроившихся в струнку слуг, которые, почтительно кланяясь, приветствовали новую хозяйку дома. София замедлила шаг, приблизившись к тому месту, где одиноко стояла маленькая девочка. София была поражена ее огненно-рыжими волосами и бледным, почти прозрачным лицом с огромными глазами цвета морской волны. Но платье! Если бы не дорогая брошь, девочку вполне можно было принять за посудомойку. Жуткое коричневое платье висело на ней, как на вешалке, и совершенно не шло ей. Из-под платья торчали тонкие ножки в черных чулках и туфлях с металлической пряжкой. Неужели эта бедная сиротка и есть то дикое и своевольное существо, о котором рассказывал Эдмунд?

— Здравствуй, Айрин! — сказала София, для которой французский язык был более привычным, чем английский. На ее родине, в России, в высшем обществе французский язык употреблялся чаще, чем родной русский. София знала, что по-английски она говорит с акцентом, и всячески старалась преодолеть его, не подозревая, что для английских ушей он совершенно заглушался ее мелодичным голосом и необычными русскими интонациями. Айрин молчала, не отвечая на ее приветствие, словно онемев. Эдмунд, отнеся плащ и шляпу жены, быстро подошел к дочери и стал нетерпеливо тормошить девочку.

— Ну же, Айрин! Что ты хотела сказать своей новой маме?

Софию удивило, что он даже не поцеловал дочку. Когда Эдмунд взял ее за плечи, чтобы подтолкнуть поближе к Софии, она заметила, как он вцепился в плечо девочки, видимо желая подчеркнуть важность момента. Увидев, что Айрин вздрогнула и еще больше побледнела, София почувствовала острую жалость к девочке. Неужели Эдмунд не понимает, что у ребенка настоящий стресс? Это напомнило Софии ее собственную историю, когда много лет назад она точно так же не могла вымолвить ни слова. Конечно, обстоятельства были намного серьезнее, чем сейчас. Много лет назад родители подыскали ей жениха, о котором она до этого ничего не знала, увидев его всего за четыре часа до свадьбы. В крепко сжатых губах и затравленном взгляде Айрин она прочла собственное состояние, когда ей хотелось бежать из дома сломя голову. София оказалась достаточно умна и тактична, чтобы не броситься обнимать девочку. Свое расположение она выкажет позже и другим способом. Она только посмотрела на Айрин добрым и внимательным взглядом.

— Надеюсь, ты мне поможешь освоиться в новой стране? — спросила она, прежде чем Эдмунд снова стал тормошить Айрин. — Да я меня здесь много нового и непонятного. Знаешь, мне раньше часто приходилось бывать за границей, но в Англии я впервые. Я бы хотела попросить тебя стать, так сказать, моим гидом на первых порах.

От смущения Айрин сначала покраснела, потом побледнела. Губы ее стали белыми как мел. Девочка была удивлена неожиданной просьбой этой элегантной дамы, будто сошедшей со страниц русского романа. Каким-то образом она почувствовала, что это сказано совершенно искренне. Это не пустое заигрывание с ребенком, к которому женщина не могла испытывать добрых чувств. Но почему-то Айрин показалось, что ее новая мачеха не вытеснит ее на задний план, чего она так боялась. Несвойственная отцу неуверенность и мягкость, с которой он отпустил ее плечо и отступил на шаг, немного успокоили Айрин. Девочка сразу почувствовала доверие к этой женщине.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, мама, — робко пробормотала она. Совершенно забыв все заученные слова приветствия, которые она репетировала с гувернанткой, она полезла в карман, вынула оттуда заготовленный подарок и дрожащими руками протянула его Софии, которая с благодарностью приняла его.

Эдмунд с удивлением взглянул на полураскрошившийся кусочек хлеба и мешочек с солью на ладони Софии, не успевшей снять перчатки.

— Что это значит? — недовольно спросил он дочь, но сразу заметил, с каким умилением София смотрит на девочку.

— Мое милое дитя! Я тебе от души благодарна за твой чудесный подарок. Откуда ты знаешь про этот наш обычай?

— На уроках географии я читала о России и русских традициях.

София наклонилась к девочке и, расцеловав ее в обе щеки, с сияющей улыбкой обратилась к мужу:

— Это старинный русский обычай: встречать гостей хлебом и солью. Я даже не могла предположить, что мне будет оказан такой теплый прием. Как это славно, Эдмунд! Теперь я чувствую себя как дома!

До своего приезда в Лондон София не знала, что ее ждет здесь и как ее встретят, но этот жест маленькой девочки окончательно ее покорил, и теперь она с оптимизмом смотрела в будущее.

Что касается Айрин, то она полюбила Софию с первого взгляда, и теперь Россия ассоциировалась у нее с солнечным светом, а не со снегом и холодом, как раньше. Впервые в жизни у них в доме появился человек, с которым она могла поговорить и посмеяться, а в трудные минуты пожаловаться и поплакаться. Айрин радовалась, что теперь обедает вместе с Софией. Днем Эдмунд редко бывал дома, и они с удовольствием проводили время вместе. К сожалению, это продолжалось недолго, потому что София быстро включилась в светскую жизнь, завела знакомства со своими соотечественниками и постоянно общалась с друзьями мужа.