Пенелопа Стрэттон - Любовь по расчету
Дианта нахмурилась.
— Как бы то ни было, я не верю, что любовь так уж необходима. Это чувство не приносит ничего, кроме страданий. Вы с дядей — самая счастливая пара, какую я когда-либо встречала, хотя вас познакомили родители. До свадьбы вы едва знали друг друга.
— Да, это так. Я рада, что ты доверяешь нам в выборе будущего супруга.
В глазах племянницы сверкнул огонек. Она имела в виду совсем не это! Как самая что ни на есть романтичная леди, Дианта хотела сама выбрать себе мужа, но… исходя из собственных соображений. Однако она предпочла промолчать, а тетушка между тем продолжала ее уговаривать:
— Девушка не должна слишком много думать о романтических чувствах, но ей и не следует твердить всем и каждому, что она в них не верит. Мужчине нравится думать, что избранница любит его.
— Вы хотите сказать, что им нравится, когда их обманывают? — упрямо спросила Дианта.
Леди Грейсбурн вздохнула.
— Да, дорогая, именно это и доставляет мужчинам удовольствие, и я буду очень разочарована, если ты не научишься этого делать.
— Но как можно врать, если все, что я вижу вокруг, — результат того, что люди придавали любви слишком большое значение? Шарлотта и Фаррелл поженились по любви. Дядя Сэлвин говорил, что никогда не видел мужчину, настолько опьяненного счастьем. Но прошло двенадцать лет, и что же? Фаррелл волочится за каждой юбкой!
На этот раз леди Грейсбурн закрыла глаза — речь племянницы привела ее в ужас. Однако она говорила правду… Лорд Фаррелл слыл человеком слабохарактерным и горячо любящим супругу, но при этом ему не удавалось сохранить ей верность даже в течение месяца.
Дианта утверждала (и была совершенно права), что многие в свете посмеивались над романтическими увлечениями или, по крайней мере, делали вид, что смеются. Но леди Грейсбурн хорошо понимала, что Дианта не просто следует моде. Ее насмешки отпугивали мужчин и служили им ярким напоминанием о том, как дела обстоят в действительности. Между тем суждения молодой леди Хелстоу имели под собой реальное основание.
Родители Дианты поженились по большой любви. Алва Крейн и Блэр Хелстоу безумно полюбили друг друга с первого взгляда, но оба семейства были категорически против этого брака. Оливер Хелстоу, отец Блэра, желал, чтобы единственный наследник сделал хорошую партию. Он был убежден, что, имея такое состояние, сын может, по крайней мере, рассчитывать на брак с дочерью графа. У родовитого, но небогатого Эсмонда Крейна, единственного сына виконта, не было оснований для подобных надежд. Он планировал подняться вверх по аристократической лестнице посредством удачного замужества двух своих дочерей, Алвы и Глории. Младшая не доставила отцу никаких хлопот, согласившись стать супругой лорда Грейсбурна, который был на восемнадцать лет старше ее. Но старшая, Алва, непременно хотела выйти замуж по любви. Столкнувшись с неприятием родни, Алва и Блэр совершили тайный побег.
На первых порах их семейная жизнь складывалась неплохо. Оливер Хелстоу перестал справляться о сыне, но счастливые новобрачные поначалу не обратили на это внимания. Эсмонд Крейн уступил дочери, передав ее скромное состояние зятю, который не упустил случая промотать его за игорным столом. Воспитанный в роскоши, он никак не мог привыкнуть к мысли о том, что теперь его средства весьма ограничены. Деньги таяли на глазах, и скоро от приданого миссис Хелстоу ничего не осталось.
Казалось невероятным, что Оливер Хелстоу будет упорствовать в своем решении, но он оставался глух ко всем просьбам сына. Отец не давал Блэру ни пенни. Перед лицом бедности жгучая страсть переросла в горечь. В глазах света супружеская чета Хелстоу стала парой, пожертвовавшей всем ради любви. Наедине супруги постоянно выясняли отношения, и пятилетняя Дианта была тому безмолвным свидетелем.
Отец Алвы принял семью в своем загородном доме весьма нелюбезно. Как только они там поселились, Блэр вернулся в Лондон, где стал жить так, как хотел. Периодически он возвращался, и в семье вновь наступало время счастливой идиллии: муж и жена вспоминали, что когда-то горячо любили друг друга и считались идеалом романтической пары. Эту видимость нужно было сохранять любой ценой.
В перерывах между редкими встречами с мужем Алва искала успокоения в общении с маленькой дочкой. Порой она отказывалась проводить с ней время, а порой с ней случались приступы материнской любви, сопровождаемые тирадами, достойными героинь любовных романов, переживавших свои трагедии с ребенком на руках, причем ребенок являлся последним напоминанием о давно ушедших счастливых днях. Неизвестно, догадывалась ли маленькая Дианта, что ей отводится роль этого «последнего напоминания», но иллюзий у девочки оставалось все меньше.
Когда Дианте исполнилось двенадцать, из Лондона пришло известие о смерти отца. Это приблизило единственную встречу Дианты с дедом, Оливером Хелстоу. Он прибыл без предупреждения. Оглядев Алву с ног до головы, он не преминул продемонстрировать свое полное презрение. Но ребенку удалось задеть его за живое. Вероятно, на него произвели впечатление остроумные и искренние замечания девочки, которые так напоминали его собственные. Как бы то ни было, Хелстоу заявил, что единственной наследницей его состояния должна стать Дианта, ведь других внуков у него нет. Но при одном условии — Алва навсегда покинет дочь. Свекор гарантировал ей приличное содержание, достаточное для того, чтобы жить в роскоши за границей. Но если Алва Хелстоу вдруг примет решение вернуться на родину, денег ей не видать.
Вынужденная выбирать между богатством вдали от дома и нуждой в Англии, Алва колебалась недолго. Поскольку военные действия Наполеона сделали небезопасными путешествия англичан по континенту, а способностей к иностранным языкам у нее не было, миссис Хелстоу остановила свой выбор на Америке. Дианта, которая привыкла думать, что она — «единственное утешение матери», неожиданно оказалась богатой наследницей и… сиротой.
Последующие восемь лет Дианта жила в доме лорда и леди Грейсбурн, воспитывавших ее как родную дочь. Составив завещание в пользу Дианты, Оливер никогда больше не появлялся в ее жизни. Годом позже он скончался, и девочка стала наследницей огромного состояния. Событие это имело для Дианты не больше значения, чем спасение пропавшего ручного кролика. Она казалась довольным, даже счастливым ребенком. Ее всегда было легко рассмешить. И наверное, леди Грейсбурн лишь чудилось, что временами, когда девочка думала, что ее никто не видит, в глазах ее появлялась грусть. У мисс Хелстоу хорошее настроение часто сочеталось с задумчивостью, что было чрезвычайно привлекательно. Прячась от всех, Дианта читала больше, чем было позволительно леди ее возраста.
