Мэри Бэлоу - Сюрприз на Рождество
– Джек! – Его сестра Гортензия спешила навстречу. Не дав брату обнять себя, она положила руки ему на плечи и сердечно расцеловала в обе щеки. – Я только что выиграла пари. Зеб, глупый человек, поспорил, что ты не приедешь. Он до сих не может понять нашу семью, хотя женат на мне уже три года. Как твои дела? Выглядишь, как всегда, красавцем.
– Чувствую, будто мой шейный платок чересчур сильно затянут, – ответил Джек. – Где она, Хорти?
– Она? – Сестра вскинула брови и рассмеялась. – Ну да, бабушка упоминала, что ожидает гостей помимо членов семьи. Кого-то из дорогих ей друзей.
Джек скорчил гримасу и поцеловал сестре руку.
– То, что говорила мне мама, правда? – спросил он.
– Да, – сказала Гортензия, бросив взгляд на свое элегантное платье с завышенной талией. – Благодарю небеса за современную моду. Я думаю, что не будет заметно еще месяц или два. Только бы опять не тошнило по утрам. Ты видел близнецов?
– Близнецов? – Джек нахмурился. – Ты считаешь, я вскарабкался на третий этаж, в детскую, как только прибыл, Хорти? Между прочим, детская должна быть разумно заполнена детьми в этом году.
Гортензия снова рассмеялась,
– Мы все достаточно подготовлены, разве нет? – спросила она. – Ты отстаешь, Джек, и должен знать об этом.
– Никогда! – пылко ответил он, надеясь, что не краснеет. От мысли стать отцом его всегда коробило.
– Ничего ужасного, – усмехнулась сестра его стеснению. – Джек, бабушка – тиран, но ты знаешь, что она все делает из лучших побуждений. Она выбрала для меня Зеба, если ты помнишь, и я очень счастлива с ним. Близнецы заждались дядю Джека.
Двухлетние близнецы, его племянник и племянница, во время последней встречи повалили его на пол, уселись верхом, прыгали на нем и визжали, а в конце один из них намочил его. Джек скривился.
– Разрази меня гром, если это не Джек, – прозвучал с кресла возле камина голос, который невозможно было не узнать. – Поклонись дяде Джеку, Бобби.
Несомненно, это был Фредди, толстый и огромный – после женитьбы он еще больше располнел, – от его, по обыкновению, яркого и безвкусного плаща слепило глаза. В этот раз он был красно-коричневого цвета. Старина Фред, должно быть, перевернул весь мир в поисках фабрик, производящих ткани таких пронзительных оттенков. Можно было ожидать, что Руби, обладавшая достаточным вкусом, чтобы скрыть отсутствие красоты, обуздает чудовищную безвкусицу Фреда, но она решительно отказывалась управлять мужем.
Взгляд Джека остановился на их маленьком белокуром ребенке, сидящем на колене у Фредди. Малыш всегда удивлял его необыкновенной красотой и поразительным спокойствием. Он полагал, что и Фредди был не слабоумным, а просто медлительным. – Я не дядя Роберту, Фредди, – сказал он. – Мы кузены. Да и как он может поклониться в этих юбках? Ты не собираешься отправить его в детскую к остальным детям?
Нет, Фредди не собирался делать этого. Все знали, что старина Фред души не чает в сыне. Роберт же даже не попытался поклониться своему родственнику. Он был слишком занят, изучая отцовский кармашек для часов,
– Привет, Джек, – сказала Руби. Голос у нее был довольно резкий, почти мужской. – Фредерик боится, что Роберт почувствует себя чужим в детской и будет думать, что мы бросили его. Его страхи рассеются через день-другой.
– Страхи Фредди или Роберта? – спросил Джек с усмешкой. – У тебя красивая новая прическа. Руби.
– Благодарю. Фредерику нужно позволить заботиться о Роберте, как он считает нужным, – твердо пояснила она, беря Джека за руку и отводя от мужа и сына. – Фредерик постоянно страдает от тревоги, тебе этого не понять, Джек. Мой муж обладает повышенной чувствительностью.
Джек продолжал усмехаться. Он представил Руби и Фредди в постели, и эта мысль показалась ему забавной.
– Пойди и попроси Энн налить тебе чаю, – предложила Руби, направляя его к столу.
– О, Энн. – Взгляд Джека смягчился, остановившись на виконтессе Меррик, жене его кузена Алекса, сидящей возле подноса с чаем. Она была хороша собой и изысканна, как и четыре года назад, в их первую встречу, хотя за это время стала матерью двоих детей. Он был немного влюблен в нее тогда и пробовал ухаживать, когда между ней и стариной Алексом временами возникало отчуждение. Однако Энн оказалась в числе немногих женщин, не подпавших под его обаяние. Возможно, это и послужило причиной его увлечения.
– Джек! – Энн улыбнулась ему. – Хочешь чаю? Помню, однажды ты сказал, что чай не для твоей чашки, но либо это, либо ничего. Ты знаешь, что дедушка не позволяет пить в полдень ничего крепкого.
– Энн, – ласково проговорил Джек, – ты до сих пор рассказываешь сказки? Сказать по правде, дедушка предпочел бы стакан кларета.
Она ответила ему своей милой, спокойной улыбкой. Проклятие на старину Алекса. Даже во время размолвок она любила его так же сильно, как бабушка дедушку.
– Энн, – сказал Джек, наклоняясь к ней. – Я и сейчас хотел бы попасть с тобой в ту метель вместо Алекса и мечтал бы жениться на тебе в силу сложившихся обстоятельств.
– Ерунда, Джек, – ответила она. – Ты никогда не изменишься, верно? Однако становишься все красивее. – Она протянула ему чашку.
– Это самое игривое замечание, которого можно дождаться от Энн. – Александр Стюарт, виконт Меррик и наследник титула герцога Портлендского, встал рядом с женой и положил руку ей на плечо. – Я слышал, в этом году ты изменишь свое положение, Джек. – Он фыркнул, откровенно забавляясь.
И Джек скорчил гримасу.
– Похоже, все уже знают? – спросил он. – Но где же она? И, к слову, кто она?
– Полагаю, она наверху со своей свитой, – сказал Алекс. – Разве ты не заметил, что бабушка отсутствует? Они только что прибыли. Но имя гостьи – тщательно охраняемый секрет. Неужели ты думаешь, что бабушка, с ее любовью к театральным эффектам, разгласит имя девушки, до того как представит ее? Пей свой чай, пока можешь, Джек, он укрепит твой желудок.
– Бедняжка Джек, – мягко произнесла Энн. – Если это хоть как-то утешит тебя, вспомни, что именно бабушка помогла нам с Алексом обрести друг друга, после того как мы целый год отказывались вступать в брак. Возможно, она сделает для тебя наилучший выбор, Джек. Кроме того, ты свободен в своем решении.
Алекс расхохотался, Джек нахмурился. Милая Энн. Ей еще многое придется понять о семье, за члена которой она вышла замуж.
– Я в гостиной всего пять минут, – сказал Джек, – и еще не поздоровался с дедушкой. Лучше пойду и сделаю это, а то он испепелит меня своим гневом.
Двое мужчин переглянулись, снова ощутив себя мальчишками.
– Дедушка только выглядит свирепым, вы же знаете, – спокойно заметила Энн. – В действительности он покладистый барашек.
