Рене Бернард - Опаловый соблазн
— Лучше? — спросил он. — По-моему, обошлось без обморожения.
Он заверил, что ни за что на свете не сделает ей больно, но в мире, который знала Изабель, было глупо поверить ему. Однако она, полузамерзшая и несчастная, сидела здесь перед его камином, ее босая нога была зажата у него в коленях — и Изабель, неизвестно почему, впервые за несколько месяцев почувствовала себя в безопасности. Невероятно, но ей хотелось верить этому человеку.
Она кивнула и открыла рот, чтобы ответить, но резкий стук в дверь положил конец волшебству.
— Наверху все готово, мистер Торн. Огонь горит вовсю, и сейчас будет готов поднос с горячим бульоном и свежими булочками. Хотя, наверное, сначала мне следует проводить ее наверх и устроить там.
— Миссис Макфедден, вы сокровище. — Он встал с пола, и Изабель по привычке вздрогнула от неожиданного движения. — Вам нехорошо?
— Нет, — покачала она головой, — не думаю.
— Тогда позвольте, я помогу вам. — Он без усилий поднял ее, словно маленького ребенка, и направился к двери навстречу своей раздражительной экономке. — Ведите, миссис Макфедден.
Изабель закрыла глаза и проглотила все протесты, которые могла выдвинуть. Чувство собственного достоинства предписывало леди настоять на том, что ее ноги в порядке и она не может позволить ему утруждать себя ради нее. Однако тихий практичный голос внутри ее взял верх, напомнив, что она на самом деле не чувствует пальцев на ногах, что у нее все болит, а комната начинает кружиться.
Когда они поднимались по лестнице, ее снова окутал туман усталости, однако Изабель постаралась оставаться начеку, находясь на руках у этого мужчины. Перемещение в спальню для гостей прошло плавно и благополучно благодаря строгим инструкциями миссис Макфедден, и мистер Торн в конце концов опустил Изабель на мягкую кушетку в изножье кровати. Комната была теплой, как свежий тост, и пока мистер Торн покорно ждал за дверью, миссис Макфедден сняла с Изабель без остатка всю ее мокрую одежду и надела на нее мягкие шерстяные носки и несколько старых фланелевых ночных рубашек. И когда мистер Торн, вернувшись, поднял ее, чтобы перенести на кровать, миссис Макфедден положила в постель обернутый тканью нагретый кирпич, служащий грелкой, и откинула покрывала.
Удобно устроившись под кучей покрывал на перине, Изабель проиграла битву за то, чтобы держать глаза открытыми.
— Вот так, — тихо сказал мистер Торн, прежде чем уйти. — Невредима и в безопасности.
Изабель провалилась в раскрывшуюся перед ней темноту, сулившую блаженное забвение, с последней возникшей у нее мыслью.
«Я никогда больше не буду в безопасности».
— Она англичанка, — заметила миссис Макфедден и недовольно сжала губы в тонкую линию.
— Да. — Дариус шел вниз по лестнице в неотступном сопровождении своей экономки.
— И она не служанка, сбежавшая со службы!
— Нет. — Спустившись с лестницы, он натолкнулся на Хеймиша, который с сердитым видом преградил им дорогу.
— Это преступление, скажу я вам! Любой, кто довел такую лошадь до подобного состояния, преступник! — Хеймиш, его кучер и слуга, открыто демонстрируя свое возмущение, скрестил руки. — Если вы не изобьете до крови джентльмена, который это сделал, и не выставите его вон, это сделаю я!
— Погодите, Хеймиш! — Дариус был вынужден сделать глубокий вдох, чтобы совладать с собственными эмоциями. — Прежде всего никто никого не будет ни бить, ни высказываться неподобающим образом! Кто бы ни была леди, она нуждается в нашей помощи и в нашем сочувствии. Уверен, она никогда не желала зла своей лошади и, когда поправится, отблагодарит вас за ваш умелый уход за животным и заботу о нем, Хеймиш.
— Леди? — словно побитый переспросил Хеймиш. — Старая карга ни слова не сказала об этом, сэр. Несомненно, я позабочусь о животном и приведу его в порядок.
От такого оскорбления миссис Макфедден задохнулась и посмотрела на своего обидчика с немым обещанием грязи в его следующей тарелке овсянки.
— Благодарю вас, Хеймиш, — выразительно сказал Дариус, отпуская мужчину, чтобы получить возможность поговорить наедине с миссис Макфедден.
Повернувшись, Хеймиш пошел обратно в конюшню, а Дариус пригласил экономку в библиотеку, где та немедленно принялась поднимать с пола намокшие подушки.
— Мистер Торн, что вы думаете?
— Думаю, ничто не имеет значения, кроме ее здоровья и спокойствия.
— А я думаю, — миссис Макфедден положила подушки на кресло, — у этой женщины какая-то неприятность. Вам следует послать Хеймиша за констеблем.
— Нет. — Дариус обернулся к экономке. — Мы не будем ни за кем посылать, пока она не попросит об этом.
— Это не бездомная кошка, которую мы вытащили из снега, сэр, с вашего позволения! — Ее худощавое лицо сморщилось от неодобрения и неудовольствия. — Ее дело скверное!
Все подталкивало Дариуса задуматься о ее словах. Его чувства были взбудоражены с того самого момента, когда он увидел незнакомку и когда она с мольбой попросила его не обращаться к властям. И сейчас какая-то часть его пыталась угадать правду.
— Насколько скверное?
Миссис Макфедден отвела взгляд, но послушно ответила:
— Самое скверное из всех, с которыми я сталкивалась. Ее спина выглядит так, словно ее только что жестоко избили. Тот, кто это сделал, пользовался, похоже, тростью, но каким-то образом ухитрился не сломать ей ни ребра. Это… это ужас, сэр!
«Проклятие».
— Пусть это останется между нами, миссис Макфедден. Попросите Хеймиша спрятать эту лошадь, а когда леди оправится, я предложу ей любую помощь, в которой она будет нуждаться. Но ни при каких обстоятельствах не говорите никому о ее присутствии здесь. Если это то, что мы подозреваем, то от властей не будет никакой помощи. — Дариус провел рукой по волосам и поморщился, ощутив во рту вкус гнева на мужчину, который мог причинить такую боль женщине. — Вы понимаете?
— Да, — кивнула она, — но…
— Нет. Нет, миссис Макфедден. Я сказал ей, что она невредима и в безопасности, и, ей-богу, сделаю все, что в моих силах, чтобы так и было. Договорились?
— Да, мистер Торн. Никому ни слова. — Сделав реверанс, экономка ушла, оставив его наедине с книгами и бумагами.
Когда дверь за ней закрылась, он с пугающей ясностью осознал, что у него в доме появилась неожиданная гостья. Нагнувшись, он собрал все свои записи, которые разбросал второпях, и попытался привести в порядок мысли.
Потрясение от произошедшего не уменьшалось, и Дариус, на минуту отвлекшись, уселся за письменный стол. Когда он увидел ее лежащей в снегу, у него остановилось сердце; После долгой утомительной скачки слюна ее жеребца гирляндой замерзла на узде, а на его боках мерцал иней. Животное, по-видимому, не смогло преодолеть низкую каменную стену сада и стояло над своей хозяйкой, не зная, куда идти.
