Диана Гэблдон - Барабаны осени. Удачный ход
Он встал и потянулся к ней — нежно, осторожно. И, прижав Брианну к сердцу, он вспомнил вонючий трюм «Глорианы» и тоненькую оборванную женщину, от которой пахло молоком и грязью. Вспомнил огонь и барабаны, и кровь, и осиротевшую малышку, окрещенную именем ее отца, пожертвовавшего собой ради могучей любви.
— Ты, — сказал он, уткнувшись лицом в ее волосы. — Он. Мы. А больше ничего не существует, ведь так?
Глава 68
Семейное счастье
Август 1770 года.
Утро было тихим и мирным. Младенец спокойно спал всю ночь, и за этот свой подвиг удостоился щедрой похвалы. Две курицы послушно откладывали яйца в курятнике, вместо того чтобы разбрасывать их по всей округе, так что мне не приходилось теперь ползать на четвереньках под кустами ежевики в поисках очередного завтрака.
Хлебное тесто поднялось в кадке безупречным снежным холмом, и Лиззи превратила его в ковриги, а новенькая хлебопекарная печь — заразившись, видимо, духом царившего вокруг согласия, — покрыла их ровным золотистым загаром, и аромат горячего хлеба пропитал весь дом… это был запах сытости и довольства. Окорок со специями и индейка благополучно жарились, громко шипя, добавляя свои ароматы к мягким утренним запахам влажной травы и летних цветов, проникавшим в окна.
Все это умиротворяло, однако общая сонная атмосфера, что наполняла дом, была скорее следствием предыдущей ночи, нежели обычных утренних событий.
Это была безупречная ночь, озаренная лунным светом. Джейми взял свечу и пошел запереть дверь — но вместо того встал, опершись о дверной косяк, глядя вниз, в долину.
— Что такое? — спросила я.
— Ничего, — мягко откликнулся он. — Иди сюда, посмотри…
Все вокруг, казалось, плыло, и перспектива исчезла, размытая таинственным лунным светом. Дальний водопад словно бы мгновенно замерз, рассыпав в воздухе брызги. Но ветер дул в нашу сторону, и я слышала далекий шум многих тонн рушащейся вниз воды.
Ночной воздух пах травой и водой, а дыхание сосен и елей на самой вершине горы несло в себе прохладу. В легкой рубашке мне стало холодновато, я поежилась и прижалась к Джейми, чтобы согреться. На боках его ночной рубашки были разрезы почти до талии. Я просунула руку сквозь разрез и сжала круглую теплую ягодицу. Его мышцы напряглись под моими пальцами, но тут же расслабились, когда он повернулся.
Он не отошел в сторону; просто чуть изогнулся, чтобы через голову снять рубаху. И встал на крыльце обнаженный, и протянул мне руку.
Лунный свет посеребрил его тело, вырвав его из тьмы ночи. Я видела всего Джейми, как днем, — от длинных пальцев ног до пылающих волос, отчетливо, и так же отчетливо я могла рассмотреть плоские черные силуэты кустов ежевики в глубине двора… И Джейми, как и кусты, казался лишенным объема, и расстояние до него тоже невозможно было определить; он мог оказаться на расстоянии вытянутой руки от меня, а мог быть за добрую милю.
Я сбросила рубашку с плеч и позволила ей упасть с моего тела, и, оставив ее бесформенный ком лежать у порога, взяла Джейми за руку. Не говоря ни слова, мы поплыли по траве, направив шаги мокрых ног к лесу, потом так же молча повернулись друг к другу, делясь теплом, и шагнули в безмолвие пустоты по другую сторону гребня горы.
Проснулись мы в темноте, когда луна уже зашла, — засыпанные листьями, с мелкими веточками в волосах, покусанные всякой мелочью и окоченевшие от холода. Но мы снова не сказали друг другу ни слова, просто расхохотались и, шатаясь, поднялись на ноги, налетая на корни деревьев и камни, а потом, держась за руки, поплелись через темный лес к дому — и попали в собственную постель лишь за час до рассвета.
А теперь я наклонилась над плечом Джейми и поставила перед ним миску с овсяной кашей, задержавшись для того, чтобы извлечь из его шевелюры дубовый лист. И положила этот лист на стол рядом с миской.
Джейми повернул голову; в его глазах плясала улыбка. Он поймал мою руку и поцеловал Потом отпустил меня и занялся кашей. Я легко погладила его по шее — и увидела, как он весь расплылся в улыбке.
Я, тоже улыбаясь, оглянулась — и увидела Брианну, наблюдавшую за нами. Уголок ее рта изогнулся, глаза потеплели от понимания. Потом ее взгляд скользнул к Роджеру, уплетавшему овсянку и при этом смотревшему на Брианну.
Эту картину семейного счастья нарушил хриплый вопль мула Кларенса, сообщавшего о приходе гостя. Как же мне не хватает Ролло, подумала я, направляясь к двери, посмотреть, кто там явился… ну, по крайней мере Кларенс не может наброситься на пришедшего и сбить его с ног посреди двора.
Гостем оказался Дункан Иннес, доставивший нам приглашение.
— Ваша тетушка интересуется, не сможете ли вы приехать на ежегодное Собрание в Мон-Геликоне этой осенью, — сказал он. — Она утверждает, ты обещал ей это два года назад.
Джейми придвинул к Дункану тарелку с яйцами.
— Я об этом пока не думал, — сказал он, слегка нахмурившись. — Мне чертовски много нужно сделать, я еще должен навести крышу над этим вот местом до начала снегопадов. — Он вскинул голову, подбородком указывая наверх, на ветви и пласты коры, временно укрывавшие нас от превратностей погоды.
— Туда еще и священник из Балтимора приедет, — сказал Дункан, старательно не глядя на Роджера или Брианну. — Мисс Джо думала, что вы, может быть, захотите окрестить маленького.
— О… — Джейми откинулся на спинку скамьи, задумчиво сжав губы. — Да, это правильная мысль. Наверное, мы и в самом деле приедем, Дункан.
— Вот и хорошо; ваша тетушка будет очень довольна. — И тут у Дункана, похоже, что-то застряло в горле; его лицо медленно налилось кровью. Джейми уставился на него и поспешно придвинул к несчастному страдальцу кувшин с сидром.
— Ты чем-то подавился, парень?
— Э-э… а… нет.
Все к этому моменту уже забыли о еде и как зачарованные следили за переменами во внешности Дункана. К тому времени, когда он сумел выдавить из себя следующее слово, его лицо приобрело уже коричневый оттенок.
— Я… хрр… я хотел попросить твоего согласия, an fhearr Mac Dubh… на брак мистрис Джокасты Камерон со… со…
— С кем? — спросил Джейми, с трудом сдерживая смех. — С губернатором колонии?
— Со мной! — выпалил Дункан, схватил кружку с сидром и спрятал в ней лицо; он явно испытывал примерно те же чувства, которые обуревают человека, только что перебравшегося через бешеную горную реку.
Джейми расхохотался во все горло, что, конечно же, лишь усилило смущение Дункана.
— Мое согласие? А тебе не кажется, Дункан, что моя тетушка уже вполне взрослая девушка? Да и ты тоже, если уж на то пошло, совсем не мальчик.
Дункан задышал немного ровнее, хотя пурпур еще не начал сходить с его щек.
