Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 7. Как Феникс из пепла
Искрометный, переменчивый характер и непостижимые чары всегда делали Наташу предметом обожания кавалеров и объектом зависти для дам, видевших в ней пример для подражания. Но никому из них не удавалось ни затронуть ее сердце, ни сравняться с княжной в искренности проявления столь противоречивых черт и чувств. В ней одной все так причудливо, но самым естественным образом перемешалось, что любые попытки примерить на себя ее манеру поведения и образ жизни неизбежно терпели фиаско. Наташа была горда, умна, своенравна, обольстительна и — совершенно неповторима.
Можно ли было удивляться тому, что, претерпев несколько обычных в его возрасте увлечений, наследник, наконец, созрел для того, чтобы оценить единственно подходившую ему по масштабу личности и темпераменту молодую женщину? Обладая независимым характером, Наташа тем сильнее притягивала к себе, чем последовательнее она старалась быть непреклонной перед Александром, и тем быстрее приближалась она к роли «Главной Мадемуазель», чем яростнее защищалась от его притязаний сделать ее своей фавориткой.
— Вы, кажется, жалеете, что прежде отталкивали его? — вдруг поняла Анна.
— Я думаю, что мы все неправильно относились к поискам счастья, которые он вел, — покачала головой Репнина. — С легкой руки его величества, который верует лишь в силу оружия и приказа и не верует в силу чувств, мы и в Александре Николаевиче видели только его отражение, а в его возлюбленных — лишь грустное подобие желания побеждать, которое так свойственно его отцу.
— Но как же любовь его супруги, — с плохо скрытым негодованием промолвила Анна, — неужели она ничего не значит ни для него, ни для вас? Мне казалось, вы прежде защищали Марию Александровну и щадили ее чувство к наследнику.
— Вот именно! — в сердцах воскликнула пылкая Наташа. — Ее чувство, ее отношение! А когда мне будет позволено думать о себе? Молодость прошла, а единственный человек, которого достойна моя любовь, обречен на исполнение супружеских обязанностей с той, чье общество он уже с трудом переносит…
— Княжна! — Анна негодующе возвысила голос, и Наташа побледнела и сникла.
— Вот видите, — с печальной иронией усмехнулась она, — вы меня все-таки осуждаете.
— Осудить означает понять, — покачала головой Анна, — а я еще не настолько либеральна, чтобы смириться с изменой, тем более, когда она касается дел альковных.
— А как же вы сами, то есть я хотела сказать… — Наташа на мгновение замялась, но потом все же произнесла это, решительно и жестко: — Ведь вы сами — плод запретной любви. Ваш отец сотворил этот грех с другой женщиной, а не со своей законной супругой. И вот вы — живете, вы любите, у вас семья, и — мало ли что было в прошлом!
— Если бы все было так просто, Натали, я бы согласилась с вами, — вздохнула Анна. — Только вряд ли можно назвать безоблачной мою прошлую жизнь, когда я была крепостной. И разве я не еду сейчас вместе с вами в чужой дом, где мне оказано гостеприимство, а сама я лишилась сначала опекуна, потом мужа, отца, едва не потеряла детей и сестру. Судьба так помотала меня по свету, отняв самое дорогое и в завершение оставив практически бесправной и без средств к существованию…
— Вот видите, — торжествующе прервала ее Репнина, — а ведь вы вели на редкость праведную жизнь!
— Этой праведностью я искупала грех своих родителей, — сухо сказала Анна, — но, думаю, был он настолько велик, что чаша искупления испита мною еще не вся.
— Господи! — вскричала Наташа. — Да вы и говорите, как Мария! Она стала просто невыносима в последнее время. Часами запирается в своих апартаментах с духовником и кается, кается! Нет, я не желаю похоронить свою молодость, свое здоровье под грузом нелепых догм, запрещающих мне любить и быть любимой. И он тоже думает так! Он нуждается во мне, в моей ласке, в понимании! У нас с ним так много общего — во вкусах, во взглядах…
— И не только, — кивнула Анна.
— Так вы догадались? — после продолжительной паузы спросила княжна, как-то сразу потухнув и потемнев лицом.
— Фамильное сходство черт трудно не заметить, — сказала Анна. — А вы подумали о том, что ждет вашего сына в будущем?
— Он — сын Юпитера, — не без внезапного пафоса с гордостью ответила ей Репнина. — Его отец никогда не оставит его.
— Насколько я помню, — грустно произнесла Анна, — Прометей тоже был сыном Юпитера, только древнегреческого, и его жизнь трудно назвать райской.
— Как хорошо, что больше я вам ничего не должна! — вскинулась Наташа. — И мы очень кстати приехали.
— Не обижайтесь на меня, — попросила Анна, спустившись по ступенькам из коляски. — Я бесконечно благодарна вам за эту нежданную, но такую своевременную помощь. Помните, если вам понадобится моя, вы тоже всегда можете рассчитывать на меня. И… Я прошу прощения, что невольно узнала больше, чем стоило знать.
— Неужели вы по-прежнему так наивны, что полагаете мои визиты к его высочеству тайной для двора и Марии? — недобро скривилась Наташа.
— Я знаю, что ничего не могу изменить ни в вашем мировоззрении, ни в вашей жизни, — как ни в чем не бывало, продолжала Анна, словно не замечая ее злой и опасной реплики, — но вы — можете.
— Чего или кого ради? — нахмурилась Репнина.
— Ради вас самой. Поверьте, однажды пелена увлечения спадет с ваших глаз и сердца, и вы спросите себя, что же я делала все это время? Почему находила наслаждение в том, что мои наслаждения терзали других?..
— Довольно! — уже по-настоящему рассердилась Наташа и крикнула кучеру. — Пошел!
— Юпитер, ты гневаешься, значит, ты не прав, — не удержалась от сравнения Анна, но Наташа уже не слышала ее — коляска живо заскользила по булыжной мостовой прочь от дома.
Анне оставалось только пожалеть Наташу. Она ведь знала — княжна Репнина в душе и по жизни всегда была человеком глубоко порядочным, и считала, что только отчаяние одиночества могло подтолкнуть ее к адюльтеру с наследником. Анна почему-то подумала, что тот злополучный выстрел в Двугорском не только унес жизнь Андрея Долгорукого, но и лишил Наташу надежды на счастье. Быть может, между ними не было той любви, о которой мечтается, но та дружба, что связывала их, могла со временем перерасти в более сильное чувство. Вот только времени им Судьба как раз и не дала… Нет, не судьба, а княгиня Долгорукая. Но почему, почему, эта женщина никак не идет у нее из головы?!
У Репниных Анну ждал сюрприз — ей наконец-то позволили встретиться с Лизой. После обеденного отдыха, когда дети проснулись и им разрешили пойти на задний двор, где стояли качели и была устроена небольшая площадка для городка, Анна нашла Лизу на одной из скамеек, стоявших вдоль главной аллеи между мраморными скульптурами, когда-то украшавшими фронтоны античных дворцов и храмов и привезенными однажды князем Репниным из Италии.
