Селеста Брэдли - Повеса в моих объятиях
— Мэдди была моей мамочкой, только она мне вовсе не мамочка, это дядя Эйдан думал, что она моя мамочка, но дядя Эйдан еще думал, что он мой папочка, а он мне не папочка.
Пруденс удивленно заморгала.
— Понятно. — Но на самом деле ничего ей было не понятно. — Мелоди, а кто же тогда твоя мама? — Если мама Мелоди еще жива, то ее бы следовало убить за то, что она отпустила своего ребенка с мистером Ламбертом.
Мелоди напевала свадебный марш, не попадая ни в одну ноту, и на вопрос не отвечала. Пруденс решила отступиться, ведь, по сути, ее это никоим образом не касается.
Но тут Мелоди сказала:
— Няня Прюит принесла меня в «Браунс», чтобы отдать папе.
— О! — Пруденс старалась говорить как можно равнодушнее. — Чтобы отдать папе, значит? Звучит неплохо.
— А потом няня Прюит ушла.
— После того как ты встретилась со своим папой?
Мелоди принялась кружить куклу и сосновую шишку в некоем подобии свадебного вальса.
— Мне нравится в «Браунсе».
— А кто такой этот Браунс?
— «Браунс» — это не человек. Вот Вибли-Фос — он человек. А «Браунс» — это место, где Вибли-Фос главный.
— А что это за место в «Браунсе»?
— Оно большое. И спокойное. Я могу играть там в прятки весь день. Правда, Билли-Вилли меня всегда находит. Он такой умный!
Пруденс начинала догадываться, что круг вымышленных персонажей в голове Мелоди куда шире, чем круг ее друзей.
— Если Билли-Вилли и Вибли-Фос живут в «Браунсе», то где живешь ты?
— В «Браунсе».
Пруденс улыбнулась и легла животом на траву рядом с Мелоди, положив подбородок на руки.
— А феи и эльфы тоже живут в «Браунсе»?
Ответа не последовало, и Пруденс подняла взгляд на девочку. Та смотрела на нее, недовольно сдвинув едва наметившиеся брови. Сейчас она была точь-в-точь как мистер Ламберт, когда тот сердился, если его не понимали. Улыбка сошла с лица Пруденс.
— Но «Браунс» не для сказок. «Браунс» — он для зна… зна-ме-нитых джентльменов. — Мелоди вернулась к игре. — Для таких, как дядя Эйдан и дядя Колин, дедушка Олдрич и лорд Бартл… и сэр Джеймс.
Пруденс приподнялась. «Браунс». Знаменитые джентльмены. Лорд Бартл.
— Клуб знаменитых джентльменов «Браунс», — медленно выговорила она. В Брайтоне было много туристов из Лондона. И если внимательно слушать, то можно многое услышать, Она слышала и о «Будлзе», и об «Уайтсе»… и о «Браунсе». — Это ведь в Лондоне, верно?
— Ага.
— Мелоди, настоящие леди не говорят «ага», — рассеянно поправила девочку Пруденс, мысли ее были заняты совершенно другим. Получалось, что Мелоди живет в мужском клубе. Неслыханно! — Леди просто говорят «да».
Мелоди хихикнула.
— Вы так забавно говорите, Пруденс. Прямо как Мэдди.
Ой-ой-ой. Пруденс окончательно села и потрясла головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.
— Значит, надо слушаться эту твою Мэдди, Мелоди. Она говорит как настоящая леди.
— Так и есть. Она ведь леди Бланкеншип.
Пруденс уставилась на Мелоди в немом недоумении. Что же это за девочка такая, если живет при мужском клубе и при этом на короткой ноге с такими светскими женщинами, как леди Бланкеншип, которую она зовет Мэдди?
Более того, кто же на самом деле мистер Ламберт, если таскает по всей Англии маленькую девочку в поисках какой-то там актриски Шанталь?
А что до Шанталь, то Пруденс было совершенно непонятно, как можно бросить мистера Ламберта, если хоть раз увидеть его обнаженным…
Пруденс решительно встала.
— Пора спать, мисс Мелоди.
Колин опустил наконец кувалду и бросил взгляд на проделанную работу. Пока он заколачивал палки в землю вокруг раненого Кама, остальные, используя вбитые палки и ближайшие деревья, натянули кольцом сложную конструкцию из веревок. Колин не мог понять назначения кольца из веревок, пока не вкатили еще одну телегу и не стали сгружать с нее рулоны полотна.
Когда они натянули на веревки полотно, то получился, купол, под который вошла самая большая повозка, и осталось достаточно места для… зрителей?
— Тут все просто, мистер Ламберт, — сказал Кам, отвечая на вопрос Колина, — чтобы заработать деньги на тех, кто хочет зрелищ, надо устроить настоящее представление. А то знаете, на открытых площадках ходишь потом и сшибаешь с деревьев тех, кто хочет бесплатно поразвлечься. — Кам покачал головой. — Люди ведь думают, что мы занимаемся этим от нечего делать, ради удовольствия, так сказать.
Впрочем, и удовольствие они явно получали. Колин видел, что труппа как большая семья, в которой есть все: и личные драмы, и конфликты, но еще больше чувства локтя и привязанности.
Только он не вписывался в их семью.
— Вы недурно потрудились, мистер Ламберт, — сказал Кам, расплываясь в улыбке. — Но петь вам все равно придется.
Глава 10
Двум мальчишкам дал и по фартингу[1] на нос, чтобы они поработали билетерами, а любопытные горожане уже заполняли белый, колышущийся на ветру шатер. Нетерпеливый гам донесся до слуха Колина, который ждал в повозке, служившей сценой.
О Боже!
Колин постарался сфокусировать взгляд на сложной конструкции повозки. В передней части была устроена сцена, за ней занавес, за которым сейчас стоял он сам.
Мистер Пом подошел из глубины повозки, где он ждал своего выхода, и хлопнул Колина по плечу:
— Не дрейфь, парень, это всего лишь песня.
«Но я не пою!»
Впрочем, что толку говорить это вслух; ведь один раз он уже пытался, и все тщетно. Пом вышел на сцену и громогласно объявил: «Благородный менестрель!», после чего чья-то сильная рука — вероятнее всего, это был Кам, будь он неладен! — толкнула его в спину, и он практически вылетел на середину сцены.
После чего Кам цыкнул Пруденс, привлекая ее внимание. Пруденс в этот момент расставляла на месте костюм женщины на сносях, который никак не налезал на толстого мальчугана из труппы. Кам махнул ей рукой, подзывая к себе.
— Вон он, ваш, гляньте-ка на него!
Пруденс бросила косой взгляд на злорадную ухмылку Кама и наклонилась, чтобы посмотреть в щелочку занавеса, за которой открывалась отгороженная куполом поляна, заполненная зрителями. Мистер Ламберт неподвижно стоял лицом к нетерпеливой публике.
«Ну, пой же! Пой!»
Пруденс наблюдала эту немую сцену, закусив нижнюю губу. Мелоди занималась тем, что выкапывала в земле воображаемую могилку и хоронила там Горди Еву, которую, очевидно, постигло какое-то ужасное несчастье. Девочка почувствовала, что происходит что-то интересное, посмотрела на Пруденс, а потом и вовсе оставила свое занятие и подошла к занавесу.
