Джин Фелден - Безграничная любовь

К счастью, дядя Уилли почти все время с тех пор, как они приехали, был не в настроении и находился у себя в комнате. Вот и сейчас он просил, чтоб они завтракали без него, так как ему немного нездоровится. Джинкс надеялась на то, что туман скоро рассеется и они смогут уплыть до того, как он поправится.

Ее чемоданы уже не единожды упаковывались и были готовы к отплытию. Она написала короткую записку дяде Уилли и длинное письмо матери и отцу. В записке Уилли говорилось только о том, что она уплывает с Эриком на «Тихоокеанской колдунье» и что они собираются пожениться на Гавайях. Письмо изобиловало многочисленными деталями, касающимися убранства корабля, и содержало в себе просьбу о родительском благословении.

«Эрик говорит, что через неделю мы будем в Гонолулу, — писала она. — Там мы поженимся». И заканчивала письмо тем, что просила передать всем привет, и сообщала, что не увидит их теперь уже долго, хоть и будет думать о них каждый день: «Уверена, что так будет лучше».

Последняя часть предназначалась ею для Райля, и она была уверена в том, что он поймет это. Он не узнает, почему она оставила его, но поймет, что, хотя между ними и все кончено, она никогда его не забудет.

Письма она спрятала в верхнем ящике тумбочки в отеле. Дядя Уилли найдет их, когда они уплывут на корабле.

Туман начал рассеиваться к полудню. Дядя ее все еще оставался в своей комнате.

Эрик улыбнулся ей.

— То, что отец позволил себе лишнего вчера вечером, оказалось очень удачным для нас. К четырем туман совсем рассеется. Иди сейчас в свою комнату и собирайся.

Когда Джинкс встала, чтобы уйти, он схватил ее за руку и посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты уверена, Рыжая? Ведь повернуть назад будет невозможно, когда ты окажешься на борту корабля. Ты будешь делить со мной каюту, и о тебе будут говорить как о женщине капитана. Ты уверена, что хочешь именно этого?

Сердце ее заколотилось, перед глазами встал Райль — такой, каким он был той ночью, — с растрепанными золотыми волосами, с выражением безграничной любви. «Навсегда», — сказал он. Ноги едва держали Джинкс, но голос прозвучал спокойно.

— Да, я уверена, — сказала она. Ступив на борт «Тихоокеанской колдуньи», Джинкс как бы разорвала узы, связывающие ее с Хэрроу. Теперь она стояла, закутанная в шерстяной плащ, на палубе и пыталась побороть чувство неуверенности в правильности своего решения, переполнявшее ее. Если уж «Колдунья» отчалит, будет слишком поздно что-либо делать. Как говорит мама: «После драки кулаками не машут».

Корабельный колокол прозвонил, и тут на палубе возникло смятение. С кораблем поравнялась лодка, и Джинкс увидела, что дядя Уилли прыгнул на борт, даже не дождавшись, пока ему спустят трап. Она набросила капюшон и быстро побежала по палубе. Послышались громкие крики и топот ног. Глянув через плечо, она увидела, что вокруг корабля кишмя кишат полицейские. Она втянула голову в плечи, побежала — и наткнулась на смуглого мальчика, появившегося как будто из-под земли.

— Миссис капитанская леди! — крикнул он, очевидно испугавшись, что столкнулся с ней.

— Крау, — задохнулась Джинкс. — О, Крау, ты должен спрятать меня.

То был двенадцатилетний высокий и жилистый житель нью-йоркских трущоб. Он бросил быстрый взгляд в сторону средней палубы, на которой стоял Эрик, разговаривая с оживленно жестикулирующим дядей Уилли. Рядом стояли несколько полицейских в форме. От их внимания невозможно было укрыться.

— Идите сюда, миссис капитанская леди, — Крау повел ее в трюм.

— Они найдут меня. Они знают, что я здесь. Они обыщут весь корабль. — Глаза ее скользнули по фонарю, ряду узких банок и остановились на серой рубашке, небрежно брошенной на столе. Рубашка была как будто послана в ответ на ее молитвы. Мама как-то сбежала в такой, вспомнила Джинкс рассказ матери о том, как, переодевшись мужчиной, она смогла удрать от злого пациента.

Джинкс расстегнула пуговицы и сбросила свой плащ. Она повернулась к мальчику:

— Найди мне быстрее одежду — матросскую одежду. Мне нужны брюки и рубашка. — Она подумала немного. — И куртка. И что-нибудь, чтобы спрятать волосы.

Мальчик насмешливо улыбнулся:

— Миссис капитанская леди желает одеть мои штаны?

— Миссис капитанская леди будет рада всему, что подойдет ей. Не стой же! Они будут здесь с минуты на минуту.

Он притащил ей морские штаны, линялую майку, голубую рубаху и гороховую куртку. С верхней полки достал ярко-голубую ленту.

— Чтобы спрятать волосы, — сказал он. — Я подожду наверху. Вам следует поторопиться, миссис капитанская леди. Те копы не будут дожидаться приглашения.

— Спасибо, Крау.

Джинкс быстро разделась и нарядилась в принесенную одежду, при этом она чуть не подавилась от смеха, глянув на свою грудь, выпирающую под голубой рубашкой. Мешковатая гороховая куртка, которую она нацепила сверху, помогла ей скрыть фигуру. Затем Джинкс завязала волосы, надела пиратскую ленту и шляпу, которая висела на гвоздике над одной из скамеек.

Голые ступни выдавали ее — слишком белые, слишком чистые. Она вывозила их в пыли на полу, потом зачерпнула немного грязи, чтоб замаскировать руки и лицо.

Глубоко вздохнув, Джинкс пошла к Крау на палубу. Он чуть не присвистнул от удивления, увидев ее, но вовремя спохватился и осторожно огляделся. Полицейские уже обшаривали спасательные шлюпки.

— Пошли, миссис капитанская леди, — прошептал он, — лучше всего, если вы побудете на корме с моим дядей.

И он привел ее туда. Они уже почти пришли, когда у мостика раздался голос Эрика:

— Слушайте, Крау, идите на кухню и скажите коку, что мне для моих гостей нужен горячий кофе.

— Господи Иисусе, как ты можешь думать о кофе в такой момент? — Это был дядя Уилли, вид у него был жалкий. — Митч убьет меня. Но что я мог поделать, если меня тошнило, а? Она должна быть где-то здесь! Куда еще она могла деться? А я-то доверился тебе, Эрик! Как, черт возьми, ты мог уйти и оставить ее одну?

Тут Джинкс вошла в кормовую каюту и перестала слышать, о чем они говорят. Она лихорадочно соображала. Так дядя Уилли еще не нашел ее записки! Он не знал, а только догадывался. Должно быть, он ходил в ее комнату и обнаружил, что одежда исчезла, поэтому-то и приехал к «Колдунье», чтоб проверить, нет ли на ней Джинкс.

Джинкс сожалела, что он так расстроился. Но когда он вернется в отель, то найдет ее записку, и все будет в порядке.

Меньше чем через тридцать минут дядя Уилли и полицейские уехали. Корабль двинулся и вскоре покинул гавань.

Они плыли по заливу, гонимые легким ветерком, волны набегали одна на другую, и тонкие белесые облака медленно перемещались по одну сторону от этой бесконечной синевы. Джинкс посмотрела на удаляющуюся землю и вздохнула-с облегчением. Только теперь она поняла, в каком напряжении находилась, когда полиция обыскивала судно, особенно в тот момент, когда один из них практически смотрел ей в глаза.