Патриция Поттер - Молния
— Тогда вы прекратите свои рейсы? — Лорен старалась, чтобы в голосе се не прозвучала надежда. Адриан отрицательно покачал головой.
— Я стану ходить в Уилмингтон. Его побережье конфедераты защищают очень хорошо. Как только мы оказываемся в пределах досягаемости их пушек, мы в безопасности.
— Но разве тогда не станет больше кораблей северян?
— Да, станет, — ответил он. — Но они не могут покрыть каждый дюйм моря, и в тумане или темной ночью мы можем проскочить.
— Но откуда вы знаете, что будет туман?
Адриан усмехнулся.
— Мы много молимся.
Лорен хотела возразить, но придержала язык. Словно зная, что у нее на уме, Джереми задал другой вопрос.
— Вам исключительно везет, капитан. Сколько рейсов вы сделали?
— Немногим больше двадцати, — ответил он, — но мне не нравится говорить об удаче.
— Это значило бы испытывать судьбу? — спросила Лорен.
— Что-то вроде этого.
— Вы суеверны, капитан?
Казалось, будто в комнате кроме них никого не было. Они не отрываясь смотрели друг на друга. Она произносила слова, словно слегка задыхаясь, а он — несколько удивленно, словно пытаясь понять, что за странная, почти волшебная аура окружала их.
— Все моряки суеверны, мисс Брэдли.
— Даже те из них, которые являются английскими лордами?
— Я не могу отвечать за английских лордов. Я не так давно являюсь одним из них и, боюсь, у меня слишком мало общего с большинством из них.
— Но как один из них попал к нашим берегам?
— Не все у нас богаты, мисс Брэдли.
Голос его был резок, словно он желал сменить тему.
— Мы также должны зарабатывать на жизнь.
И тихо, но решительно, он сменил тему.
— Как вам нравится наш остров?
Очарование было нарушено. Она отвела взгляд.
— Он прекрасен. Никогда прежде я не видела подобной воды.
— И никто не видел, — тихо сказал он, потом со значением добавил, — хотя она столь же коварная, как пламя.
— Почему?
Взгляды их вновь встретились. Ни одна из знакомых ему женщин не задавала столько вопросов. Это одновременно и интриговало его, и льстило, поскольку опыт подсказывал ему, что большинство женщин предпочитают говорить о себе.
— Рифы, мели, затонувшие корабли.
— Затонувшие корабли?
Уголки его рта взметнулись вверх в загадочной улыбке.
— Вам действительно интересно, мисс Брэдли?
Его вопрос удивил ее.
— Почему это может быть мне неинтересно?
— Большинству женщин это неинтересно.
— А вы знакомы с большинством женщин?
В голосе ее вновь звучал вызов. Улыбка его стала шире.
— Большинство моих знакомых женщин, — аккуратно поправился он, в глазах его плясали огоньки.
— В таком случае у вас очень ограниченный круг знакомств, — чопорно сказала она, но на губах ее играла лукавая улыбка.
Это еще сильнее очаровало Адриана. Она очень прямая и очень честная. Ему нравились оба эти качества. Он понял, что они ему даже очень нравятся.
— Разве в Мэриленде не так? — спросил он.
— Вы имеете в виду, есть ли мозги у женщин в Мэриленде?
Улыбка ее стала еще более лукавой, словно ее радовала перспектива заманить его в ловушку.
Адриан взглянул на Джереми, который сочувственно смотрел на него.
— Я питаю самое глубочайшее уважение к женскому интеллекту, — сказал в конце концов Адриан, пытаясь поаккуратнее выбраться из ловушки.
— Просто…
Она с любопытством наклонила голову.
— Просто что?
— Просто интересы различны, — торжествующе сказал он.
— Мне очень интересно то, чем вы занимаетесь, — ответила она.
— А мне интересны вы, — парировал он, отчего она вспыхнула и стала еще более привлекательной.
Джереми прочистил горло и Адриан вспомнил, что они с Лорен не одни за столом.
Корина заинтригованно смотрела на них. Джереми же, казалось, это забавляло.
— Сигару? — спросил он, отодвигая стул.
Адриан откинулся назад, удивляясь тому, как быстро прошел вечер. Он взглянул на Сократа, которому дали миску с фруктами и который теперь спал, развалившись на стуле. Он необычайно хорошо вел себя в этот вечер, и это было большим облегчением для Адриана. Ему хотелось знать, не Лорен ли была тому виной.
Он никогда не думал, что Сократ может так быстро к кому-нибудь привязаться — с момента знакомства с Лорен маленький чертенок вел себя прекрасно.
Он наблюдал за тем, как Лорен тоже посмотрела на Сократа и лицо ее смягчилось. Характер ее был смесью странных качеств, она была полна противоречий. То прямая, то ранимая. Он вспомнил, как она подставила подножку одному из нападавших на нее мужчин. Тогда Лорен дрожала, как лист на ветру, и, казалось, была рада его прикосновениям, несмотря на явную настороженность во взгляде.
Он кивнул в знак согласия, отвечая на вопрос Джереми.
Они удалятся в другую комнату, и у него будет время оценить впечатление, которое произвела на него мисс Брэдли. Лорен. Музыкальное имя. Он отодвинул стул.
— Возможно, завтра я мог бы показать вам Нассау, — сказал он ей.
Лорен посмотрела на Джереми и Корину. Джереми кивнул.
— Мне бы этого очень хотелось, — ответила она.
— Завтра в полдень? — его удивило собственное нетерпение.
Она кивнула, удивляясь тому, что от предвкушения встречи она разволновалась. От предвкушения и от предчувствий.
И от страха.
ГЛАВА 5
Маленький ялик скользил по воде. Лорен смотрела то на мужчину за рулем, то на невероятно прозрачную воду, переливавшуюся всевозможными оттенками синего и зеленого. И то и другое притягивало взгляд.
Она колебалась, прежде чем принять приглашение совершить прогулку под парусом вокруг острова, но Джереми и Корина убедили ее принять приглашение, уверяя, что на свете нет более искусного моряка, плавание с которым было бы менее опасным. Общество на острове было лояльным в отношении приличий, и здесь прогулка под парусом вызывала не больше неодобрения, чем поездка в карете в дневное время. Кроме того, она была в том возрасте, когда можно делать то, что хочешь.
Лорен знала о тайных мотивах Джереми, даже если о них не знала Корина. Оба они, Джереми и Лорен, делали именно то, что от них требовалось.
Но Лорен решила сейчас не думать об этом. Она решила насладиться этим прекрасным днем, этой чудесной водой, которая переливалась всеми оттенками от аквамарина и бирюзы до темного изумруда. Ей казалось, что она может протянуть руку и коснуться дна океана, хотя Адриан сказал, что глубина здесь достигает двадцати футов.
Теперь он был Адриан, так же как она была Лорен. С грустью и сожалением она слушала, как он произносит ее имя. Так или иначе, но он, казалось, стал ей другом. Но как это вообще могло быть? Как он мог быть ей чем-то иным, а не врагом?
