Виктория Холт - Дитя любви
— Ходят слухи, что король и сам католик, — вставила Кристабель.
За столом на несколько секунд воцарилась полная тишина. Потом отец промолвил:
— Он никогда открыто этого не признавал. Он слишком изворотлив и умен. Он знает, народ этого не примет, а король не должен разочаровывать своих подданных. Но следующим на престол должен взойти твердый протестант. Этим человеком должен стать Монмут!
— Но герцог Йорк никогда не позволит этого, — сказала мать. — И, кроме того, не думаю, что мы поступаем разумно, говоря о вещах, о которых нам ничего не известно. Мы получили длинное письмо от Харриет. Она пока остается в деревне, у нее гостит какой-то забавный молодой человек, актер.
— У Харриет всегда гостят забавные молодые люди, и неизменно — актеры, холодно сказал отец. Он не любил Харриет, а она невзлюбила его: он был одним из тех немногих мужчин, которые не хотели восхищаться ею.
— А когда вам, юноши, снова на службу? — обратился он к Эдвину и Ли.
— Ждем указаний, — ответил Ли. — Думаю, уже недолго осталось.
— Расскажите нам, чем вы здесь занимались, пока нас не было, — сказала мать.
Возникла неловкая пауза, которую прервал громкий смех отца.
— Похоже, Белла, — сказал он, — что они здесь что-то натворили!
Мы все дружно рассмеялись, по-моему, довольно фальшиво, после чего я сказала:
— Мы ездили верхом, один раз даже устроили пикник…
— Удачную погоду вы выбрали, — посочувствовал отец.
— Ну, это был особый пикник! — воскликнул Карл.
И тут же на нем скрестились предупреждающие взгляды четырех пар глаз. Он потупился.
— Вообще-то, конечно, ничего особенного, — пробурчал он. — Так, пикник как пикник.
— Да, совсем ничего особенного, — сказала мать. — В ноябре!
И я снова подумала, как повезло, что нам удалось переправить Джоселина к Харриет до их возвращения!
* * *Слуги в таком доме, как наш, — шпионы. Им известно, чем мы занимаемся каждую минуту. Они очень строго относятся к распорядку дня, и стоит нам хоть чуточку отклониться от правил, как это сразу подмечается. Я проходила мимо комнаты Салли Нулленс, когда вдруг услышала ее беседу с Эмили Филпотс, и, как я сразу поняла, речь шла о Кристабель. Я, обуреваемая стыдом, подошла послушать.
— Какое бесстыдство! Кем она себя здесь считает? Попомни мои слова, разве я не говорила сразу, только она появилась, что знаю эту породу? Искательница приключений — вот и все! — Это была Эмили Филпотс.
Потом вступила Салли Нулленс:
— Так, значит, она навострила коготки на моего лорда Эдвина? Быть такого не может! Каким милым ребенком он был — не то, что Ли. И если это в самом деле так…
— Так, знаю я, за кем она охотится! Мнит себя леди Эверсли! Да если такое случится, я не сниму траур до самой могилы! Так и поступлю, Салли, точно говорю тебе!
— Что-то здесь не то! Если ее привезли сюда для того, чтобы…
— Да что ты говоришь! Не похоже это на него, так беспокоиться об образовании Присциллы. Он никогда на нее внимания не обращал!
— Вот это правда! Помню, как он расстроился, когда она родилась. Он-то мальчика хотел, но когда Карл появился, гордый ходил, как пес о двух хвостах! А теперь он привез сюда ее! И что это он так в ней заинтересован? Неужели, ты, действительно, думаешь, что…
— Именно, Салли, так и думаю!
— И что он скажет, когда его подружка захочет выйти замуж за лорда Эдвина?
— А ему что? Он же Эдвину не отец! Посмеется, и только!
Я хотела войти и надавать им оплеух. Злобные старухи, да как они посмели говорить такое о Кристабель и моем отце! Какая глупость! Никогда бы не поверила, что Кристабель — любовница отца, как выдумывают эти две старые карги! Но я сдержалась и тихо удалилась, больше подслушивать мне не хотелось.
Вечером, после того, как все разошлись по своим комнатам, я принялась с беспокойством размышлять над тем, что пришлось мне услышать. Я думала, есть ли в этом хоть крупица правды? Я не могла поверить в такое о Кристабель и отце. Узнай я, что у него есть любовница, я бы не очень удивилась, но я была абсолютно уверена в том, что он слишком уважает мою мать и слишком увлечен ею, чтобы привезти такую женщину в свой дом. Салли и Эмили — просто две завистливые старухи, чья злоба питается обидой. Впрочем, я их понимала: время, когда они были полезны, миновало, и теперь они ненавидели весь мир.
Я была полна страха за Джоселина и гадала, что же будет? Сколько он сможет оставаться у Харриет? Его пребывание там — лишь временное решение наших проблем.
Я достала из ящика цепочку, на которой висело кольцо. Сняв его с цепочки, я надела перстень себе на руку и залюбовалась им. Да, это кольцо сразу же бы заметили. Ли был прав. И дело было не только в искусно вызолоченном кресте, вытравленном на ляпис-лазури, — внутри перстня было выгравировано имя семьи. Стоило только поближе рассмотреть его, как все становилось ясно.
Я прижала кольцо к губам, вспомнив пещеру и чувство, пронизавшее его голос, когда он сказал, что любит меня. Я вспомнила это, когда стояла в зале, а отец не обратил на меня никакого внимания. Как и Кристабель, как Салли Нулленс и Эмили Филпотс, как всем остальным людям в этом мире, мне очень хотелось быть любимой!
Послышался стук в дверь, и голос матери мягко позвал меня:
— Присцилла!
Я торопливо сдернула с пальца перстень и вместе с цепочкой запихала обратно в ящик. Мать вошла, и по ее глазам сразу стало понятно: ее что-то беспокоит.
— Еще не раздета? — нежно улыбнулась она. — Ты мне так нравишься в этом платье! Кружева на нем такие мягкие, нежные. Оно очень идет к твоим глазам! Правда, немного коротковато, надо сказать Частити, чтобы она надставила его. Ты растешь! — Она поцеловала меня. — Присцилла, я хочу поговорить с тобой!
Мое сердце затрепетало. Думаю, когда человек хранит какой-нибудь секрет, эта постоянная тревога неизбежна.
— Хорошо, — сказала я.
— Не бойся, сядь. У тебя все в порядке? Такое впечатление, что ты немножко… Я со страхом взглянула на нее.
— Немножко что?
— Нервничаешь! Ты уверена, что все хорошо?
— Да, у меня все в порядке.
— Ну и прекрасно! Это весьма деликатное дело, не знаю, чем все кончится…
— Что… что за дело? — слабо выдавила я из себя.
— Эдвин и Кристабель Конналт! Между ними что-то есть! Это надо прекратить!
— Почему? — спросила я.
— Это очень неприлично!
— Но раз они любят друг друга…
— Милая Присцилла, не будь такой наивной!
— Верить в любовь — значит быть наивной?
— Конечно, нет! Но эта гувернантка…
— Мамочка, она гувернантка, потому что надо же чем-то зарабатывать на жизнь. У нее хорошее образование, и она ничем не отличается от всех тех, кто приезжает сюда! Если Эдвин любит ее…
