Барбара Картленд - Тень греха
— Ты здесь так долго? — Селеста с ужасом обвела взглядом тесное помещение.
— Десять дней. А уж место это такое, что ближе к аду на всем белом свете не сыскать.
— Я вижу.
— Ты принесла деньги? — перешел к делу Джайлс.
— Боюсь, их слишком мало. — Селеста достала кошелек. — И…
К ее полнейшему изумлению, Джайлс выхватил кошелек у нее из рук и, пошатываясь, направился к двери.
— Эй, выпусти меня! — крикнул он, подзывая надзирателя. — Мне надо в «Свисток».
— Так я и думал. Куда ж еще податься благородному джентльмену, коль скоро денежки завелись.
Надзиратель открыл камеру, и Джайлс поспешно вышел и исчез за углом коридора.
Нана вытерла глаза носовым платком.
— Как же такое могло случиться? Ваш бедный батюшка в гробу бы перевернулся, если б узнал, что тут делается.
— Ладно, давай хотя бы приберем тут немного, — предложила Селеста.
Увиденное ужаснуло ее так же, как и Нану, но она понимала — проливать слезы и предаваться горю бесполезно, и Джайлсу это точно не понравится.
Как и во всех долговых тюрьмах, заключенных здесь не обеспечивали ни мебелью, ни постельным бельем, и они должны были заботиться обо всем этом сами.
Обнаружив на кровати мятые засаленные простыни, Нана огляделась с таким видом, словно рассчитывала найти в вонючей камере свежее белье на смену.
Пока старая служанка занималась постелью, Селеста собирала раскатившиеся по полу бутылки и ставила их в угол.
Судя по всему, Джайлс не прекращал пить до самого прихода сестры, но сейчас бутылки были пусты. Селеста подумала, что брат отправился в «Свисток» за горячительным.
Вообще-то спиртное в тюрьме дозволялось только по предписанию доктора, но, разумеется, запрет этот никогда не соблюдался и существовал только на бумаге.
Алкоголем торговали из-под полы в особых камерах. Обычный пьянчуга, просивший выпить, уходил с пустыми руками, но тот, кто подавал условный знак, посвистев определенным образом, неизменно получал заветное зелье.
Также была в тюрьме и кофейня, где арестанты с деньгами могли вполне сносно питаться.
Тем не менее подавляющее большинство местной публики жило впроголодь и могло рассчитывать только на те жалкие пайки, которые выдавали им надзиратели, всячески запугивавшие бедных горемык.
Существовала также система условного освобождения для тех, кто выплачивал комиссию в размере пяти процентов от суммы долга. Условно освобожденный пользовался относительной свободой в пределах Флита, включая трактир «Белль Саваж», где подавали хороший эль.
В обществе много говорили о заведенных в тюрьме порядках и методах управления, которые называли позором для Лондона. В 1819 году палата общин даже провела расследование, по материалам которого был составлен и опубликован доклад.
Согласно этому докладу, в тюрьме было 109 камер, в том числе 89 двухместных и 3 одноместные, узкие и с низким потолком, одна из которых досталась Джайлсу.
Содержание каждой камеры обходилось в треть пенса в неделю. Плата взималась поквартально, и тот, кто не мог уплатить требуемую сумму, переводился из двухместной в общую, где содержалось по семь-восемь человек.
Селеста этого не знала, но во время ее посещения за каменными стенами находилось 209 заключенных. Должности врача штатное расписание не предусматривало. Хотя одно помещение и было определено под лазарет, медицинская помощь предоставлялась лишь тем, кто мог оплатить услуги такого рода.
Ночью в тюрьме оставалось три надзирателя, люди преимущественно грубые, необразованные и нередко нечестные, и едва ли не каждую ночь там случались беспорядки, пьяные драки и даже бунты.
Главной причиной происшествий обычно было то, что женщины содержались в тех же камерах, что и мужчины.
Более того, в течение дня в тюрьму пропускали так называемых женщин с дурной репутацией, которые нередко оставались там и на ночь.
Мужья и жены спали в одних помещениях с посторонними людьми, а у одной женщины даже случился выкидыш прямо в камере.
Доклад о поведении заключенных члены комитета палаты общин выслушали с отвращением и негодованием.
Об этих ужасах Селеста, к счастью, ничего не знала, но Нана, следуя за госпожой по коридору, подмечала все: и женщин определенного типа, характер занятий которых не вызывал сомнений, и грязь в камерах, уборка которых возлагалась на самих заключенных.
— Мастер Джайлс не должен оставаться в таком месте, — заявила она решительно и, захватив помойное ведро, открыла дверь и спросила у надзирателя, где его можно опорожнить.
— Прибираетесь, а? — Он покачал головой. — Пустое дело. У пьяниц чисто никогда не бывает.
Стоявшая рядом Селеста замерла и едва не упала в обморок.
Как мог ее брат пасть столь низко, что даже тюремный надзиратель называет его пьяницей?
Вот к чему приводит веселая, беззаботная и безответственная жизнь в Лондоне. И конечно, Нана была права, когда сказала, что их отец, сэр Норман, умер бы от горя и стыда, увидев сына в таком состоянии.
Джайлс вернулся примерно через полчаса, принеся с собой запах бренди и две бутылки, которые он с величайшей осторожностью поставил на стол.
— А теперь, сестра, я хочу с тобой поговорить.
Алкоголь на какое-то время прояснил его рассудок, так что говорил он увереннее и внятнее, чем до отлучки в «Свисток».
— Ты же знаешь, что я хочу помочь тебе, — сказала Селеста. — Но, пожалуйста, не пей так много. Тебе от этого только хуже.
— А что еще делать в этой мерзкой дыре, как не пить?
— Самое главное сейчас — придумать, как вызволить тебя отсюда. Скажи мне, сколько… сколько ты должен?
Ответ последовал после секундной паузы.
— Почти две тысячи фунтов! — бросил Джайлс с демонстративной небрежностью.
— Две тысячи! — всплеснула руками Селеста. — Как же ты мог потратить такие огромные деньги?
— Из-за них я здесь и оказался. Эти проклятые торговцы объединились и подали на меня в суд. Чтоб им всем гореть в аду!
— И Монастырь… Ты проиграл его в карты, — едва слышно добавила Селеста.
— Да, проиграл! И все из-за графа Мелтама, черт бы его побрал!
— Вам не следует выражаться так в присутствии сестры, мастер Джайлс, — резко заявила Нана. — Это неприлично. Вы и сами знаете.
— А ты не встревай! — прикрикнул на нее Джайлс и тут же, словно устыдившись этих слов, отвел взгляд в сторону.
— Как же ты мог проиграть целое имение? — взволнованно спросила Селеста.
— Я играл в карты с лордом Кроуторном, а Мелтам вмешался, хотя его никто и не звал. Если бы выиграл Кроуторн, я бы просто выкупил поместье за небольшие деньги.
