Кристина Брук - Чаровница
Они никогда не были друзьями с Лавинией. Ума у Лавинии было как у курицы, и у Сесили просто чесались руки как следует отхлестать ее по щекам за проигранное ожерелье, за ее глупость, но, как бы ни были велики прегрешения Лавинии, не стоило отдавать ее в руки разгневанного супруга. Бертрам шутить не любил.
– Хватит плакать. На вот, возьми, – Сесили протянула платок. – Ну, довольно, а то у тебя покраснеет нос, и все поймут, что ты плакала.
Испуганно вскрикнув, Лавиния схватилась за лицо.
– Но что мне делать?
Сесили нахмурилась. Она не знала, что им делать, но, постаравшись придать своему голосу больше уверенности, ответила:
– Ладно, я что-нибудь придумаю.
* * *Погруженная в свои не слишком веселые мысли, Сесили совсем забыла про время, а когда очнулась, то вдруг поняла, что уже поздно и что она задержалась на балу чуть дольше положенного.
Мистер Бэббидж, один из бывших ухажеров Розамунды, пригласил ее на танец, но Сесили замотала головой, сказав, что ей хочется пить, и, подхватив его под руку, повела к буфету. Подчиняясь желанию дамы, Бэббидж послушно шел рядом. Возле стойки он взял для нее ратафию, миндальный ликер, а себе – шампанского. Сесили тоже предпочла бы шампанское, но ратафия больше подходила для того, что она задумала.
Буфет располагался в зеленой гостиной, которую Лавиния переделала на время бала в буфетную комнату, оформив ее в необычном египетском стиле. Буфетная была обильно украшена позолотой, в ней преобладали зеленые и желтые цвета, а ножки у мебели были выполнены в виде лап крокодила. Лап было так много, и они так натуралистично выпирали наружу, что, казалось, еще немного, мебель оживет и, шевеля зелеными лапами, разбежится в разные стороны.
Пора было приступать к осуществлению своего плана. Рассеянно вращая бокал с ратафией в руке, Сесили мельком взглянула на каминные часы. Была уже почти полночь. Вежливо беседуя с Бэббиджем, она сосредоточилась, прислушиваясь к движению за спиной. Краем глаза она заметила, как кто-то позади нее вознамерился пройти мимо, и она словно невзначай отступила прямо на него и отодвинула согнутую в локте руку назад. Толчок!
– Ах! – с притворным удивлением вскрикнула Сесили и умышленно плеснула себе на светлое муслиновое платье ликером.
– Леди Сесили! – всплеснул руками мистер Бэббидж. – Какое несчастье!
Вытащив носовой платок, он принялся неловко оттирать забрызганное платье. Впрочем, это было совершенно бесполезно. Вдруг осознав, как это неприлично, Бэббидж покраснел и отдернул руку.
План сработал. Законный повод для того, чтобы покинуть бал, был зрим и очевиден: большое коричневое пятно на платье делало дальнейшее присутствие на балу совершенно невозможным. Заверив мистера Бэббиджа, что виной всему ее собственная неловкость, заодно отказавшись от кареты под предлогом, что до особняка Монфора рукой подать, Сесили упорхнула в задние комнаты.
Однако бал покинула не какая-нибудь неловкая дебютантка с чудовищным пятном на платье, а таинственная юная леди в пурпурном домино и темной маске, севшая в портшез и исчезнувшая в ночной темноте.
* * *Рэнд с горечью осознавал, что сегодня он далек и чужд заполонившей его дом толпе гостей. Они веселились и радовались, тогда как он мрачнел буквально на глазах. Он буквально весь истомился от ожидания.
«Но где же она? Где?» Этот вопрос, наверное, он задавал самому себе едва ли не в тысячный раз.
Но среди гостей Сесили не находилась. Уж в чем, в чем, а в этом не было никаких сомнений. Ашборн не сомневался, что узнает ее в любом обличье – как в маскарадном костюме, так и в обычном платье, и даже в бриджах. Он оглядывал каждую женскую фигуру – увы, все напрасно.
Сесили не должна была от него прятаться. Ясно как день: на маскарад она приедет. Тут в голове Рэнда мелькнула самодовольная мысль: Сесили будет здесь ради него. Ради встречи с ним, поправил он себя.
С целью облегчить и упростить ей задачу Ашборн надел самое простое домино и узкую бархатную маску. Пройти мимо него и не узнать было просто невозможно.
Время шло, и он с горечью и тоской все больше и больше склонялся к мысли, что она не приедет, сдержав свое обещание. Интересно, она играла с ним или действительно не смогла приехать? От всех этих назойливых дум Рэнд раздражался все сильнее и сильнее, кляня на чем свет стоит как девичью неприступность, так и женскую ветреность.
А он так надеялся, что отважная и находчивая леди Сесили Уэструдер все-таки найдет возможность прийти на маскарад. В глубине души Рэнд твердо верил, что стремление разведать побольше о «Прометеевом клубе» и его обаяние – об этом неустанно нашептывало его самолюбие – подхлестнут желание Сесили увидеться с ним.
То, что произошло между ними в библиотеке, не могло пройти для нее незамеченным, ведь для него самого оно стало значить невероятно много. Дело в том, что Ашборн увлекся Сесили Уэструдер. Сколько раз за эти дни в его памяти возникали ее темные бархатистые глаза, ее мягкая женственная фигура и испуганные робкие движения.
Нет, нет – в этом у него не было сомнений, – эти движения говорили не о страхе, а о пробудившемся в ней желании, ясном, осознанном, и лишь привитое с детства умение скрывать свои чувства позволило ей сохранить самообладание. Контраст получился поразительный, но именно эта неопытная грация и увлекла Ашборна.
Ему стало любопытно: думала ли она о нем, часто ли вспоминала в течение прошедших дней?
Что бы он ни делал за это время, чем бы ни занимался, перед его мысленным взором почти всегда стояло лицо Сесили, юное, живое, необыкновенное. И глаза, светящиеся умом, смелостью и, да-да, вдохновением. Как она блестяще справилась со своей ролью! Он критическим взором окинул созданный ею образ и нашел его удачным. В разыгранном ими спектакле ему не нравилось только одно – его собственная роль. Его герой вышел слишком сдержанным и благородным, игра – скомканной, а роль не столь значительной. Будь у него такая возможность, он охотно бы переписал сценарий, отведя для себя больше места и создав более внушительный и более решительный образ.
Впрочем… Ашборн покачал головой. Зачем торопиться? Иногда приятно растянуть удовольствие. Пусть у Сесили Уэструдер нет особого желания встречаться с ним, зато в ней столько очарования и неопытности, а это сулило немало интересного, во всяком случае скучать в ее обществе ему не придется. Ему понадобятся выдержка и приобретенное знание женщин, он будет действовать неторопливо, умело флиртовать с ней, разговаривать в шутливой манере – в такой игре, как он чувствовал, Сесили окажется достойным противником.
Ашборн улыбнулся, посмеиваясь над самим собой. Как часто ожидания обманывали его, сколько раз он допускал просчеты, и, как знать, не ошибается ли он сейчас, полагая, что так или иначе, но сумеет одержать победу над Сесили. Он отлично понимал, в чем причина его неуверенности и колебаний. В самой Сесили! Слишком много в ней было такого, чему он никак не мог дать определения. Сесили поражала его.
