И вот пришел ты - Клейпас Лиза
Лили с теплотой наблюдала за тем, как он помог Пенелопе выбраться из кабриолета и как они рука об руку неспешным шагом прогуливались по лугу. Эти двое были созданы друг для друга. Закари — достойный молодой человек, достаточно сильный, чтобы защитить ее. И в то же время в нем сохранилось очень много юношеского, поэтому Пенни не пугает мысль о совместной жизни с ним. Что касается самой Пенелопы, то из нее получится именно такая жена, какая нужна Заку, — нежная, невинная.
Положив ноги на обитое бархатом сиденье, Лили взяла корзинку с бисквитами и фруктами, которую они захватили с собой. Она съела ягоду клубники и выбросила зеленый черенок на землю. Затем, сняв шляпку и подставив лицо солнцу, она потянулась за следующей ягодой.
Однажды, давным-давно, в Италии, они с Джузеппе устроили пикник на лугу, очень похожем на этот. Это было незадолго до того, как они стали любовниками. В то время Лили считала себя чрезвычайно искушенной. Только позже она осознала, какой была глупой и наивной…
* * *— Деревенский воздух восхитителен, — заявила Лили. Растянувшись на одеяле, она оперлась на локти и вонзила зубки в сочный, спелый персик. — Здесь все кажется вкуснее!
— Значит, ты пресытилась утомительными удовольствиями города, a, amore mio? — В красивых, опушенных длинными темными ресницами глазах Джузеппе горел чувственный огонь.
— Здесь высший свет так же скучен, как в Англии, — задумчиво проговорила Лили, устремив взгляд на разогретую солнцем зеленую траву. — Все стремятся перещеголять друг друга в остроумии и стать законодателями мод, все говорят и никто не слушает.
— Я слушаю, carissima. Я слушаю все, что ты говоришь.
Повернувшись, Лили улыбнулась ему:
— Слушаешь, да? А почему, Джузеппе?
— Я люблю тебя! — страстно произнес он. Лили не смогла удержаться от смеха:
— Ты любишь всех женщин.
— Разве это плохо? В Англии — возможно, но не в Италии. Каждой женщине я дарю особую любовь. И тебе тоже. — Он взял сочную виноградину и поднес ягоду к ее губам. Его взгляд был прикован к ее глазам.
Сердце Лили учащенно забилось. Польщенная, она открыла рот, сжала виноградину зубами и улыбнулась.
Еще ни один мужчина не ухаживал за ней с такой пылкой нежностью. Взгляд Джузеппе был полон сладостных обещаний, он сулил ласку, удовольствие, желание. Ее разум отказывался верить этим обещаниям, но сердце отчаянно хотело, чтобы они стали явью. Она так долго была одна! И еще у нее была мечта постигнуть ту тайну, которую все, казалось, воспринимали как нечто само собой разумеющееся.
— Лили, моя прекрасная маленькая англичаночка, — проговорил Джузеппе, — я могу сделать тебя счастливой. Очень-очень счастливой, bella.
— Ты не должен так говорить. — Лили отвернулась, чтобы скрыть пылающее лицо. — Никто не вправе обещать такие вещи.
— Perche no? <Почему нет? (ит.)> Позволь мне попробовать, сага. Прекрасная Лили, у тебя всегда грустная улыбка. Я все исправлю.
Он неторопливо поцеловал ее. Его губы были теплыми, их прикосновение — приятным. В тот момент Лили решила, что именно он сделает из нее женщину. Она отдастся ему. Ведь никто, в конце концов, никогда не поверит в то, что она девственница. Невинность ничего для нее не значила.
* * *Оглядываясь назад, Лили не понимала, почему она считала мужчин и любовь манящей тайной. Она уже тысячу раз заплатила за свою ошибку с Джузеппе и продолжает платить по счетам. Вздохнув, она посмотрела на сестру и Закари. Они не держались за руки, но все равно чувствовалось, что между ними существует взаимное притяжение. «Он никогда не предаст тебя, Пенни, — подумала Лили, — а это, поверь мне, большая редкость».
* * *После отъезда Закари Пенелопа вся сияла. Однако потом что-то произошло. За ужином она сидела бледная и поникшая, радостного блеска в глазах как не бывало. Лили недоумевала. Возможность поговорить представилась поздно вечером, когда они укладывались спать.
— Пенни, — спросила Лили, расшнуровывая сестре платье, — в чем дело? Всю вторую половину дня ты была такой тихой и к еде почти не прикоснулась.
Пенелопа подошла к туалетному столику и вынула шпильки из волос, рассыпавшихся золотистой массой. Она посмотрела на сестру, в ее взгляде отражалось отчаяние.
— Я знаю, что ты пыталась сделать. Но больше не надо устраивать мне встречи с Закари. Это ни к чему не приведет. И это не правильно!
— Ты сожалеешь, что провела с ним время? — с искренним раскаянием проговорила Лили. — Я поставила тебя в неловкое положение, да? Прости меня…
— Нет, это было замечательно! — воскликнула Пенелопа и тут же стыдливо зарделась. — Мне не следовало говорить этого. Не знаю, что со мной! Меня все ставит в тупик!
— Это потому, что ты всегда подчинялась маме и папе и старалась угодить им. Пенни, ты всегда руководствовалась чьими-то интересами, но только не своими. Ты любишь Закари, однако жертвуешь собой ради долга.
Пенелопа села на кровать и грустно поникла головой.
— Не имеет значения, кого я люблю.
— Твое счастье — только это имеет значение. Чем ты расстроена? Что произошло?
— Сегодня, после того как мы вернулись с прогулки, у меня с лордом Рейфордом был разговор, — угрюмо ответила Пенелопа.
Лили вся подобралась:
— Что? Что он сказал?
— Он задавал вопросы… намекал на то, что на самом деле Закари не ухаживает за тобой. Он заявил, что Закари ведет себя бесчестно, притворяясь, будто ухаживает за тобой, а в действительности ухаживает за мной.
— Как он посмел сказать такое! — вспылила Лили.
— Это правда, — возразила Пенелопа. — Ты же сама знаешь.
— Конечно, это… Именно я и придумала этот план!
— Я так и предполагала.
— Но как он смеет оскорблять меня, делая подобные заявления!
— Лорд Рейфорд сказал, что если Закари однажды решил жениться на девушке такой, как я, он никогда не возьмет в жены похожую на тебя.
Лили нахмурилась:
— Как я?
— «Прожженную», так он выразился, — с явной неохотой ответила Пенелопа.
— «Прожженную»? — Лили, как тигрица, заметалась по комнате. — Кажется, он сомневается в том, что я могу быть для кого-нибудь желанной настолько, что меня захотят взять в жены! — возмущалась она. — Однако другие мужчины — те, в жилах которых течет кровь, а не вода, — считают меня очень привлекательной. Уж кого критиковать, так это его: у него столько прегрешений, что у меня времени не хватит перечислить их! Итак, я намерена все выяснить, и когда я закончу…
— Лили, пожалуйста, — тихо взмолилась Пенелопа. — Эти сложности страшно расстраивают меня. Неужели нельзя оставить все как есть?
— Разумеется! После того как его милость услышит от меня нечто важное…
— Нет! — Пенелопа прижала руку ко лбу с таким видом, будто вот-вот упадет в обморок. — Нельзя сердить лорда Рейфорда! Я боюсь за всех нас!
— Он угрожал тебе? — К счастью, Пенелопа не видела глаза сестры — в противном случае пылавший в них мстительный огонь сильно испугал бы ее.
— Ну… не совсем. Но он такой могущественный. Д-думаю, он не стерпит никакого предательства… он не из тех, кого можно сердить!
— Пенни, если Закари просил тебя…
— Нет, — поспешно проговорила Пенелопа, и у нее по щекам потекли слезы. — Нет, мы больше не должны обсуждать этот вопрос! Я не желаю слушать… не могу!
— Хорошо, — примирительно сказала Лили. — Сегодня мы не будем ничего обсуждать. Не плачь. Все будет отлично, вот увидишь.
* * *Алекс быстро спускался по главной лестнице. Он был одет в дорожный костюм: сюртук из тонкой шерсти, желто-коричневый поплиновый жилет и хлопковые брюки. Письмо, которое вчера принес посыльный, требовало его срочного возвращения в Лондон. Его младшего брата Генри исключали из Уэстфилда. Впервые отпрыска благородного семейства выгоняли из престижного учебного заведения.
Разгневанный и одновременно встревоженный, Алекс спрашивал себя, что могло послужить причиной исключения. Генри всегда был непоседой и имел склонность к озорству, однако он обладал добродушным нравом. В своем коротком письме директор Уэстфилда не давал никаких объяснений и лишь заявлял, что присутствие мальчика в школе крайне нежелательно.
