Морозова - Лиза Клейпас

Лиза Клейпас

Хрустальная бухта

Из серии «Пятничная гавань»

Книга 4

Переводчик: Морозова Ольга

Редактор/корректор: Морозова Ольга

Перевод выполнен на сайте http://notabenoid.com с пециально для группы «ВКонтакте»:

http://vk.com/book_translations

Уважаемые читатели, данный перевод выполнен с ознакомительными целями.

Убедительная просьба не распространять его и после прочтения удалить с вашего

устройства. А также, пожалуйста, без разрешения переводчика или администратора

вышеупомянутой группы «ВКонтакте» не выкладывайте этот перевод на какие-либо

сайты. Спасибо за понимание и приятного чтения :)

Пролог

– С днем рождения! – сказала Мериголд Хоффман, положив на стол большой, обернутый в

ткань предмет.

Ее шестнадцатилетняя дочь Джастина уставилась на подарок широко раскрытыми карими

глазами.

– Это то, что я думаю?

Ее мама улыбнулась и жестом показала открыть подарок.

Когда Джастина развернула ткань, воздух наполнился ароматом сладкого меда, пряных

трав, лаванды и восковой свечки. Ткань с протертыми краями и старыми отпечатками

пальцев была отброшена в сторону – перед Джастиной открылась книга в кожаном

переплете с рваными страницами и неровными краями. Кожа была цвета спелых вишен и

слив. В обложку был вмонтирован циферблат, представлявший из себя медный замок.

Джастина задержала дыхание.

– Ты даришь мне книгу заклинаний?

Удивленная и ошарашенная, она провела подушечкой пальца по единственному слову,

вытесненному на корешке книги: Триодекад. Это слово означало группу в тринадцать

человек; число, которое объединяло разнообразие в единство. Джастина только несколько

раз в жизни видела ее, потому что книги заклинаний могут быть опасны в руках детей. А

эта древняя книга, которой было более двух веков, являлась самой опасной из всех.

Обычно книгу заклинаний сжигали со смертью ее владельца, но некоторые книги, такие

как Триодекад, были слишком могущественные – их нельзя было уничтожить. Такие

редкие и почитаемы тома передавались от поколения к поколению. Так как книга

заклинаний сама предпочитала оставаться с ее владельцем, ее невозможно было украсть.

Но даже если кто-то когда-нибудь совершил бы такой подвиг, он все равно не смог бы ее

открыть без ключа.

Мериголд сняла цепочку с шеи. В свете лампы замерцал медный ключ.

– Вот. Тебя пора учиться магии. Почитай книгу и постарайся запомнить как можно

больше.

Джастина взяла ключ. Она сомневалась в суждениях своей матери и даже в ее

здравомыслии. Многие ведьмы позволяли читать своим дочерям книги заклинаний, но

еще никто и никогда не дарил такую вещь шестнадцатилетнему подростку.

– Что ты будешь делать без нее? – спросила Джастина.

Мериголд выглядела абсолютно довольной собой.

– Я отсканировала книгу в компьютер.

– Электронная книга заклинаний? Уверена, что это безопасно?

– Файл зашифрован. И он самоуничтожится, если кто-то введет неправильно пароль три

раза подряд. – Мериголд ласково погладила Джастину по голове. – Книга заклинаний

теперь принадлежит тебе. Храни ее в ткани с листьями терескена шерстистого и натирай

обложку время от времени специальным маслом.

– Этого будет достаточно, чтобы уберечь ее?

– Никто никогда не сможет украсть ее у тебя, пока ты сама не захочешь ее отдать.

Открыв книгу, Джастина повесила цепочку с ключом на шею.

– Нам нужно кое-что сделать с твоей одеждой, – сказала Мериголд. – Я сожгу этот свитер.

Пора тебе начать одеваться стильно, Джастина. Ты всегда ходишь в джинсах и футболках.

Я дам тебе пару моих вещей, мы как сейчас как раз одного роста.

– Спасибо, – печально ответила Джастина, – но такая одежда не смотрится на мне так

красиво.

Гардероб Мериголд состоял из бархатных юбок и шляп с цветами и перьями; шелковых

брюк и жилетов; облегающих джинсов, шифоновых или кружевных блузок и

разнообразных сумок. И даже при том, что Джастина была ведьмой от рождения, никогда

одежда в таком стиле не смотрелась на ней выгодно.

Определенно наследственные ведьмы обладали особенным шармом. Они отличались от

остальных. Даже выглядели по-другому. Как Мериголд, как Розмари и Сейдж – пожилая

пара, которых Джастина считала своими бабушками. Сама же Джастина выглядела и вела

себя обычно, как и все остальные нормальные люди. У нее были прямые каштановые

волосы, светлая кожа и карие глаза.

На протяжении всего периода взросления Джастина часто слышала, как другие дети в

летнем Лагере Солнцестояния или на других традиционных для ведьм мероприятиях

называют ее «подмастерье». Подмастерьями считались всех, кто не был связан с магией.

Причем в мире волшебства и ведьм такое слово считалось оскорбительным.

Вскоре Джастина перестала на это обращать внимание: привыкла. Но каждый раз, когда

об этом узнавала Мериголд, она приходила в ярость.

– Если еще раз так назовешь мою дочь, – шипела она, – я промою твой рот с мылом.

Ужасающая угроза, так как рот с мылом начали мыть еще в семнадцатом веке в качестве

пытки над ведьмами.

– Не злись, мамочка, – говорила ей Джастина, – мне все равно, как меня называют.

– Мне не все равно! – сказала Мериголд, опустившись на колени и взяв Джастину за

плечи. – В один прекрасный день ты станешь намного сильнее их всех. Однажды ты

получишь книгу заклинаний – Триодекад.

И вот этот день настал.

Джастина пролистала страницы с различными символами, заклинаниями, рисунками. Их

было так много, что потребуется целая жизнь, чтобы во всем разобраться. Блестящие

чернила на старинной бумаге: ярко-желтый, глубокий синий, средневековый красный,

иссиня-черный, изумрудный...

Джастина открыла книгу на странице тринадцать. В отличие от остальных, эта была

пустая. Но под любопытным и внимательным взглядом Джастины на листе начали

появляться буквы...

– Нет! – резко выкрикнула Мериголд и захлопнула книгу. – Ты должна обещать мне, что

никогда больше не откроешь тринадцатую страницу. Триодекад будет пытаться тебе ее

показывать время от времени, но ты не должна смотреть.

– Хорошо. А почему именно тринадцатая страница?

– Все и ничего, – зловеще прошептала Мериголд.

– Что?

– Тринадцатая страница для всех разная. Она показывает, как претворить твои самые

сокровенные мечты в жизнь.

– Так это же отлично!

– Нет, всегда есть последствия. Твоя мечта может стать твоим кошмаром.

– Всегда? – спросила Джастина. – Без исключений?

– Без исключений.

– Нифига себе. – Джастина посмотрела на книгу заклинаний и положила руку на обложку.

– Ты бы никогда не подвергла меня опасности, правда ведь?

Ей показалось, будто обложка под ее рукой изогнулась наподобие улыбки.

Иногда ночью Джастина чувствовала присутствие книги заклинаний. Триодекад всегда

лежал у нее под кроватью, в безопасности. Когда бы Джастина ни читала книгу, казалось, что Триодекад будто мурчит от удовольствия, как кошка, которую непрерывно ласкают. Но

книга хотела, чтобы Джастина уделяла ей намного больше времени, чем Джастина могла

себе позволить. Тогда книга начинала капризничать. Иногда страницы могли стать

абсолютно чистыми или склеиться. Или глава третья, про траволечение, могла источать

липкий зеленый сок.

– Веди себя хорошо, – говорила она книге, – или отдам тебя кому-нибудь.

И тогда книга открывалась на какой-нибудь яркой странице, покрытой разноцветными

рисунками, будто пытаясь задобрить Джастину.

Всего в книге заклинаний было тринадцать разделов, один из которых был полностью

посвящен любовной магии, раскрывая секреты заклинаний, приворотных зелий,

талисманов, чар неотразимости. Но не было никаких заклятий для ведьмы с пустым

сердцем. Ничего для молодой девушки, которая постоянно тосковала по чему-то

необычному, и в то же время самому простому, – любви.

Глава 1

Десять лет спустя

«Было очевидно, что после девяноста девяти неудачных любовных заклинаний сотое вряд

ли сработает, – хмуро думала Джастина Хоффман. – Отлично. Я сдаюсь».

Она никогда не сможет влюбиться. Она никогда не узнает и не испытает это таинственное

чувство, когда одна душа соединяется с другой. Это было что-то такое, что она всегда

глубоко внутри ожидала почувствовать, но всегда была слишком занята, чтобы

сосредоточиться на зачатках этого чувства. Проблема с тем, что ты все время занята, заключалась в том, что рано или поздно у тебя появляется все больше свободного времени, и то, о чем ты старалась не думать, становится единственным, о чем ты думаешь.