Соблазни меня в сумерках - Клейпас Лиза
– Мне все равно, – сказала Поппи. – Я больше никогда не приеду на сезон.
– Ты можешь передумать. И я хочу, чтобы у тебя был выбор. Вот почему ты пойдешь на бал, Поппи. Ты наденешь свое самое красивое платье, заплетешь в волосы голубые ленты и покажешь им всем, что тебе плевать на Майкла Бейнинга. Ты придешь туда с высоко поднятой головой и будешь танцевать и смеяться.
– Лео, – простонала Поппи. – Я не уверена, что смогу.
– Конечно, сможешь. Этого требует твоя гордость.
– У меня нет причин для гордости.
– У меня тоже, – сказал он. – Но это не мешает мне гордиться собой. – Он перевел взгляд с недовольного лица Поппи на непроницаемое лицо Кэтрин. – Проклятие, скажите ей, что я прав, – велел он. – Она должна пойти.
Кэтрин медлила, колеблясь. Ей не хотелось признавать, что Лео прав. Появление уверенной улыбающейся Поппи на балу заставит замолчать болтливые языки в лондонских гостиных. Но все ее инстинкты требовали, чтобы Поппи как можно скорее оказалась в безопасности Гемпшира. Пока она находится в Лондоне, она остается в пределах досягаемости Гарри Ратледжа.
С другой стороны... Гарри никогда не посещал подобные суаре, где рыскают отчаявшиеся мамаши с непристроенными дочерьми, готовые вцепиться в каждого доступного холостяка. Вряд ли он снизойдет до посещения бала у Норбери, особенно если учесть, что его появление превратит событие в настоящий цирк.
– Сделайте одолжение, следите за своим языком, – сказала Кэтрин. – Пожалуй, вы правы, хотя это будет трудно для Поппи. А если она потеряет самообладание на балу и даст волю слезам, это даст сплетням новую пищу.
– Я не заплачу, – устало сказала Поппи. – У меня такое ощущение, будто я наплакалась на всю жизнь.
– Умница, – мягко сказал Лео и, бросив взгляд на обеспокоенное лицо Кэтрин, улыбнулся. – Кажется, мы наконец-то согласились в чем-то, Маркс. Но не тревожьтесь – уверен, этого больше не случится.
Глава 9
Бал должен был состояться в Белгрейвии, фешенебельном районе в центре Лондона. После шума и грохота окрестных улиц, забитых людьми и транспортом, Белгрейв-сквер казалась оазисом тишины и покоя. Здесь располагались иностранные посольства и монументальные дворцы, с лакеями в напудренных париках и представительными дворецкими, здесь сновали кареты с томными дамами и их крохотными раскормленными собачками.
Окружающие районы Лондона представляли мало интереса для тех, кто был достаточно удачлив, чтобы жить в Белгрейвии. Разговоры в основном велись о местных делах: кто снял дом по соседству, какая из ближайших улиц нуждается в ремонте и какие события намечаются в соседней резиденции.
К огорчению Поппи, Кэм и Амелия поддержали Лео. Если Поппи хочет положить конец сплетням, связанным с Майклом Бейнингом, она должна появиться в обществе, гордая и беззаботная.
– У людей долгая память на такие вещи, – сардонически заметил Кэм. – Хотя Бог знает, почему они придают такое значение подобным пустякам. Но такова жизнь.
– Только один вечер, – участливо сказала Амелия. – Как по-твоему, ты выдержишь, дорогая?
– Да, если вы будете там, – отозвалась Поппи без всякого энтузиазма.
Однако когда она оказалась у подножия ступенек, ведущих к увенчанному портиком парадному входу, ее охватили сожаление и дурные предчувствия. Бокал вина, который она выпила для храбрости, жег желудок, а корсет казался слишком туго зашнурованным.
На ней было платье из белого атласа и бледно-голубой кисеи. Талию перехватывал атласный пояс, глубокое декольте было отделано голубой оборкой. Уложив ее волосы в прическу из поднятых вверх локонов, Амелия продела через них голубую ленту.
Лео, как и обещал, явился, чтобы сопровождать семью на бал. Предложив Поппи руку, он повел ее вверх по ступенькам, остальные двинулись следом. Войдя внутрь, они оказались в разгоряченной атмосфере, наполненной благоуханием цветов, звуками музыки и гулом сотен голосов. Двери были сняты с петель, чтобы гости могли беспрепятственно перемещаться между бальным залом, буфетом и комнатами для игр в карты.
Хатауэи присоединились к цепочке гостей, ожидающих представления хозяевам.
– Ты только посмотри, как чинно и благородно они выглядят, – заметил Лео, оглядев толпу. – Вряд ли я долго выдержу в этой компании.
– Ты обещал, что подождешь, пока не кончится первый тур танцев, – напомнила Поппи.
Он вздохнул:
– Только ради тебя. Но я презираю подобные мероприятия.
– Как и я, – мрачно сказала мисс Маркс, озиравшаяся по сторонам с таким видом, словно обследовала вражескую территорию.
– Бог мой, мы еще в чем-то согласны, – усмехнулся Лео, глядя на нее с притворным беспокойством. – Вы меня пугаете, Маркс. Мой желудок не выдержит такого стресса.
– Сделайте одолжение, избавьте нас от своего натурализма, – огрызнулась она.
– Вы про желудок? А в чем дело?
– Неделикатно упоминать в обществе про анатомические подробности. – Она смерила его высокую фигуру презрительным взглядом. – Уверяю вас, это никому не интересно.
– Вы так думаете? Должен сообщить вам, Маркс, что немало женщин проявляют интерес к моим...
–Ремзи, – вмешался Кэм, бросив на шурина предостерегающий взгляд.
Войдя в бальный зал, они разделились. Лео с Кэмом пошли взглянуть на игру в карты, а женщины направились к столам, накрытым для ужина. Амелию тут же окружила толпа щебечущих матрон.
– Я не могу есть, – сказала Поппи, бросив полный отвращения взгляд на длинный буфет, заставленный блюдами с холодной говядиной, лобстером, ветчиной и салатами.
– А я умираю от голода, – отозвалась Беатрикс извиняющимся тоном. – Ты не возражаешь, если я немного перекушу?
– Нет, конечно, мы постоим рядом.
– Съешь хотя бы ложку салата, – посоветовала ей мисс Маркс вполголоса. – Ради любопытных глаз. И улыбнись.
– Вот так? – Поппи растянула губы в улыбке.
Беатрикс с сомнением покачала головой:
– Нет, это не годится. Ты похожа на лосося, поданного на закуску.
– Именно так я себя чувствую. – сказала Поппи. – Как будто меня сварили, разрезали на части и выставили на всеобщее обозрение.
Они встали в небольшую очередь к буфету, где лакеи наполняли тарелки гостей и относили их к столам, стоявшим поблизости.
Поппи еще стояла в очереди, когда к ней подошла леди Белинда Уолскот, хорошенькая девушка, с которой она подружилась за время сезона. Не успела Белинда выйти в свет, как ее руки стали добиваться несколько достойных джентльменов, и она быстро обручилась.
– Поппи, – тепло сказала та, – как приятно видеть тебя здесь. Мы не были уверены, что ты придешь.
– Чтобы я пропустила последний бал сезона? – вынужденно улыбнулась Поппи. – Ни за что.
– Я так рада. – Леди Белинда одарила ее сочувствующим взглядом. – Это ужасно, то, что случилось с тобой. Мне так жаль.
– О, здесь не о чем сожалеть? – откликнулась Поппи беспечным тоном. – Со мной все в порядке!
– Ты такая храбрая, – сказала Белинда. – Помни, что в один прекрасный день ты встретишь лягушку, которая превратится в прекрасного принца.
– Неплохо бы, – заметила Беатрикс. – До сих пор она встречала принцев, которые превращались в лягушек.
Опешив, Белинда выдавила улыбку и оставила их.
– Мистер Бейнинг – не лягушка, – возразила Поппи.
– Ты права, – признала Беатрикс. – Это несправедливо по отношению к лягушкам, которые на самом деле очень милые создания.
Поппи собиралась возразить, но услышала смешок мисс Маркс и рассмеялась. Она смеялась так долго, что привлекла любопытные взгляды гостей, стоявших в очереди к буфету.
После того как Беатрикс перекусила, они немного побродили по бальному залу. С верхней галереи, где размещался Оркестр, доносилась музыка. Огромное помещение было залито светом восьми хрустальных люстр. В воздухе стоял густой аромат зелени и роз.
