Гэлен Фоули - Дочь пирата
В глазах ее светились страх и восхищение. Девятнадцатилетняя Кара, миниатюрная голубоглазая блондинка, была самой младшей, но и самой уравновешенной из их неразлучной троицы.
Ранее Серафина прилагала усилия, чтобы свести Кару с Филиппом Сен-Лораном, но после всего случившегося нынче вечером испытывала глубокое облегчение от того, что ее попытки не удались.
Филипп проявил было вялый интерес к Каре, но та, прогулявшись с французом по саду, доложила потом Серафине и Эль, что находит его слишком дерзким, надменным и льстивым.
Вновь повернувшись к Серафине, Кара озабоченно спросила:
— Неужели твоя мать не посылает с тобой компаньонки?
— Ну, сейчас уже поздно. А утром мама пообещала подыскать кого-нибудь. Правда, отец велел ей не беспокоиться по этому поводу.
— Не беспокоиться? — удивилась Кара, широко раскрыв большие голубые глаза.
Родители полностью доверяют Дариусу. Он и раньше охранял меня, так что это вполне разумно. Кроме того, бы они усомнились в его чести, он был бы смертельно оскорблен.
— Я знаю, что их величество верит ему, но, дорогая, — настаивала Кара, — подумай, что скажут люди?
— Что нам за дело до этого? Пусть говорят что хотят! — беззаботно фыркнула Эль, рассеянно поправляя принцессе рукав. — Люди так глупы. — Никто об этом не узнает, — пояснила Серафина. — Мама скажет, что я отправилась погостить к моей старой тетке Изабелле, которая так слаба и больна, что не может приехать в город на мою свадьбу.
— Но твоя матушка могла бы послать с тобой кого-либо из своих фрейлин, — нахмурилась Кара.
— Дариус этого не потерпит — он сказал, что пока враги, притаившиеся среди нас, не разоблачены, никому нельзя верить. Кроме того, по мнению Дариуса, женщины станут отвлекать его мужчин от дела.
— Его мужчин! Ха! Скорее самого Сантьяго, потому что, говорят, он переспал со всеми! — ехидно прошептала Эль, сверкая зелеными глазами.
— Вовсе нет! — возразила Серафина. — Просто не нужны лишние люди, которых тоже придется охранять. Послушайте, мне пора ехать, — сказала она. — Кажется, мы поговорили обо всем? Надеюсь, между нами не осталось никаких недоразумений?..
— Не беспокойся, все хорошо, — заверили Серафину подруги.
Обнимая их, принцесса радовалась, что помирилась с ними после ссоры на балу, происшедшей несколько часов назад. Серафину все еще мучила мысль о том, что, возможно, они такие же, как все: не настоящие подруги, а приятельницы, которые ценят ее лишь за королевский титул и считают, что близость к ней повышает их статус. Серафина попросила их на балу поехать с ней в Москву, чтобы она чувствовала себя там увереннее. Но обе они уклонились от предложения под благовидными предлогами.
— Нам очень жаль, — объяснила Кара, — но сделать этого мы не сможем. Как я покину свою семью?
— А мне здоровье не позволяет, — объяснила Эль. — От холода я всегда заболеваю. Я умру в этих снегах… если только не найдется мужчины вроде твоего Анатоля, который согревал бы меня, — закончила она на шутливой ноте.
— Можешь воспользоваться им, — сухо отозвалась Серафина. — Что ж, нельзя так нельзя. Эта мысль случайно посетила меня. Я не в обиде.
— Это правда? — мило улыбнулась Эль.
— Да.
— Не понимаю, что тебя не устраивает в этом золотоволосом боге, за которого ты выходишь замуж? — пожала плечами Эль. — Он само совершенство. Кроме того, Анатоль богат, знаменит…
— И большую часть времени будет проводить на войне, — заметила Кара.
— Она права, — кивнула Эль. — Но если он тебе и в самом деле не нравится… ты легко разрешишь эту проблему…
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Серафина.
— После замужества возьми в любовники его. — Эль посмотрела на Дариуса и расхохоталась. — А почему бы нет? — прошептала она. — Это же самое простое решение. Конечно, у тебя должен быть любовник. У всех элегантных дам есть любовники.
Серафина с трудом овладела собой.
— Боюсь, дорогая, Россия не похожа на Италию. Там мужчины еще не привыкли к подобным вещам.
Принцессу предупредил об этом сам Анатоль.
— Ничего сложного: тебе просто придется делать это украдкой.
Шокированная и смущенная, Серафина рассмеялась:
— Ох, Эль! Ты такая проказница! Как я буду жить без тебя? — Она порывисто обняла подругу.
Серафина! — внезапно позвала ее мать. Иду! — откликнулась она и печально обратилась к Ругам: — Не забывайте навещать Кви-Кви и Бьянку. Пишите мне!
— Где ты будешь? Вдруг понадобишься нам, — спросила Кара. Не привыкнув скрывать что-либо от них, Серафина чуть не сказала, куда едет, но вдруг заметила настороженность в голубых глазах Кары и вспомнила предостережения Дариуса.
— В какой-то сельской лачуге. Я толком не знаю.
Серафина укорила себя за недоверчивость. Ей, наверное, показалось, что Кара слишком заинтересована местом ее пребывания. Ведь вот сейчас Кара смотрела на нее с нежной озабоченностью.
— Если не можешь взять с собой компаньонку, я готова отправиться с тобой. Я соберусь через несколько минут…
Серафима ласково сжала ей руку.
— Спасибо, я хотела бы этого, но Дариус очень строг. Он говорит, что это слишком опасно.
— Серафина! — Королева направилась к подругам.
— Ладно, пора убираться отсюда, — смущенно пробормотала Эль, прекрасно зная, что королева стала относиться к ней неодобрительно после того, как несколько месяцев назад она соблазнила кронпринца.
Очаровательный Рэйф бахвалился этим направо и налево, но, как только об этом прослышала королева, сник и поджал хвост. Серафине пришлось вступиться за подругу, чтобы ту не изгнали из Белфорта и разрешили по-прежнему общаться с принцессой.
А вот Кара лучезарно улыбнулась королеве и направилась к ней. Серафина часто думала о том, что Кара была бы идеальной дочерью для матушки: они обе такие благонравные!
Эль быстро чмокнула Серафину в щечку.
— Береги себя, — прошептала она и растворилась в полумраке холма.
Кара обняла принцессу.
— Доброго пути, дорогая, — промолвила она и также поспешила удалиться.
Серафина осталась с матерью и, с нежностью любуясь ею, подумала, что если и есть на свете что святое для нее, избалованной, ленивой и сумасбродной, это Аллегра. Конечно, находясь с подругами, она могла подшучивать над пристрастием королевы к благотворительности и «добрым делам», но в глубине души питала к ней уважение, почти благоговение.
Тридцативосьмилетняя королева Аллегра ди Фиори была личностью сильной, но умеющей сострадать. Ничто не удивляло Аллегру, и, как поняла Серафина с самых ранних лет, ей было невозможно солгать. Она никогда не повышала голос, но не было для ее детей наказания сильнее, чем увидеть разочарование на прекрасном лице Аллегры. Это страшило их куда больше, чем выговоры гувернанток. При этом на высших чиновников разочарованное выражение лица королевы действовало так же, как на ее близких и родных.
