Лора Бекитт - Прощения не ждут
Присев на корточки, чтобы не спугнуть животное, девушка любовалась им. Она завидовала оленю, его свободе, независимости и силе.
Эвиан не боялась оленя, а вот неожиданно раздавшийся за спиной голос едва не лишил ее дыхания.
— Ты хочешь превратиться в олениху, стать его самкой?
Быстро оглянувшись, девушка увидела старуху со сморщенным, как чернослив, лицом и длинными прядями седых волос, выбивавшихся из-под пестрого платка. Ее мокасины из оленьей кожи, доходившие до половины икр, были расшиты цветными бусинками.
Эвиан не знала, что ответить, но старуха, казалось, и не ждала этого. Подождав, пока потревоженное животное скроется в кустах, она продолжила:
— Только прежде ты попадешь в лапы хищника. Кто знает, может, после твой дух и вселится в тело оленя?
— Мне все равно, — прошептала Эвиан.
— Потому что ты еще не смотрела в лицо смерти.
— Я видела кое-что похуже. Я уже в лапах зверя.
Старуха смерила девушку взглядом.
— Идем.
Ни о чем не спрашивая, Эвиан пошла за ней.
Впереди был пологий спуск, за которым начинался густой хвойный лес. Он казался однообразным и угрюмым. Высокие лиственницы и густые пихты закрывали небо, какие-то цепкие растения опутывали ноги.
Старуха привела девушку к хижине, на крыше которой были укреплены большие оленьи рога, от времени покрытые мхом и лишайником. Кое-где к веткам ближайших деревьев были привязаны веревочки и выцветшие кусочки ткани. Рядом с хижиной тлел огонь, возле ее стены стояла винтовка.
Хозяйка не пригласила Эвиан внутрь, а, сев на кусок бревна, достала из-за пояса трубку, взяла тонкий прутик, зажгла его от углей, прикурила, затянулась и выпустила белый дым с таким видом, словно собралась рассказывать долгую историю. При этом ее неподвижные темные глаза казались совершенно равнодушными.
— Меня выдали замуж, когда мне было тринадцать зим. Я вообще не понимала, что происходит. А потом моему мужу понравилось ружье одного белого, и он обменял меня на него. Прошло несколько лет, прежде чем я догадалась, что надо бежать. Индеец будет преследовать добычу, пока не пристрелит, тогда как белый махнет рукой и уйдет. Но ты попала не к тому белому. Тебе не повезло. Потому ты не должна убегать. Лучше просто ждать.
— Чего? — устало промолвила Эвиан. Она и сама не знала, откуда у нее взялась надежда на то, что старуха ей поможет.
— Мужчину. Ты встретишь его на оленьей тропе, как того самца. — Эвиан вздрогнула, и, заметив это, индианка добавила: — Он захочет тебя спасти. А сейчас возвращайся к Джо.
— Вы его знаете?!
Эвиан отшатнулась от старухи, продолжавшей безмятежно дымить трубкой.
— Много зим назад (я уже жила здесь) ко мне принесли мужчину с дырой в голове. С такими ранами не живут, но я его вылечила: это было угодно духам. Потом я сказала, что за ним долг. Тогда тут творились нехорошие вещи: пришли люди со своими коровами, начали вырубать лес, разрушать построенные бобрами плотины. Джо обладал достаточными силами, чтобы воспрепятствовать этому. Я сказала, что он прожил половину жизни в ином мире, а другую проживет здесь. Послушавшись меня, он сделался хозяином этих мест: разогнал незваных пришельцев, навел в округе порядок и никогда не нарушал установленных мной границ.
— Вам было все равно, что он за человек?
— Меня волновало, может ли он принести пользу моему лесу. Остальное не имело значения. Большинство людей думают лишь о себе, тогда как я забочусь только о месте.
Эвиан с тоской огляделась. В отличие от Заны она ненавидела эти края.
— Неужели я никогда не вырвусь отсюда?
— Боюсь, ты останешься здесь навсегда.
Хуже этого ничего нельзя был придумать, и Эвиан воскликнула:
— Он что, никогда не умрет?!
— Кто, Джо? Конечно, умрет. Все люди смертны. Когда однажды он пришел ко мне с новой винтовкой, я сказала ему, что он держит в руках то самое оружие, из которого будет убит.
— И что он ответил?
— Он засмеялся и сказал: «Тогда, старуха, я подарю эту винтовку тебе».
К удивлению девушки, индианка показала на прислоненный к стене хижины винчестер.
Эвиан вскочила на ноги.
— Отдай ее мне!
— Оставь, девушка, — строго сказала Зана, — такая ноша слишком тяжела для тебя. Лучше я дам тебе кое-что другое.
Индианка встала, сходила в хижину, вернулась с мешочком и протянула его Эвиан со словами:
— Здесь травы. Чтобы унять боль, чтобы спокойно спать и — чтобы не рожать детей, если ты этого не хочешь. Я расскажу, как ими пользоваться. Закончатся, приходи еще. Береги свои силы, не растрачивай понапрасну. Вижу, тобой владеет бесслезная печаль, а она — самая жестокая штука на свете. Обещаю, когда-нибудь ты вновь сможешь плакать. Именно тогда твоя судьба сделает желанный поворот.
Хотя это было далеко не лучшее утешение, Эвиан немного воспрянула духом.
— Я вам что-то должна? — с тревогой спросила она старуху, забирая мешочек.
Девушка подумала о том, что, наверное, могла бы стащить у Джозефа табак, но с деньгами, порохом и продуктами было сложнее.
— Я всегда беру у человека только то, что он может дать. Ты ничего мне не должна.
Так Эвиан познакомилась с Заной и с тех пор часто ее навещала. Индианка научила девушку находить дорогу к хижине по зарубкам на деревьях.
Хотя на словах Джозеф Иверс был против этих встреч, на деле он, казалось, не знал, как этому помешать. А потом Зана подсказала Эвиан выход, велев солгать мужу, будто та приходит в хижину за средствами против бесплодия. И когда девушка скрепя сердце сделала это, обуреваемый жаждой заиметь наследника Иверс согласился ее отпускать. К тому же она смогла открыто заваривать данные индианкой травы.
Эвиан удивлялась, как старухе удается выживать в лесу, пока та не показала ей ряды глиняных горшков с заготовленной на зиму олениной, а также шкуры, которые она собиралась обменять на продукты и необходимые вещи.
Зана никогда не пыталась успокоить Эвиан, но после посещения лесной хижины той всегда становилось лучше. Все, что говорила старуха, было похоже на сказку, и вместе с тем ее словам хотелось верить.
Девушка редко вспоминала слова индианки насчет таинственного спасителя, потому что меньше всего мечтала о мужчине, пусть даже это будет другой мужчина. Однако, в очередной раз встретив на оленьей тропе Кларенса Хейвуда, она не могла не думать о предсказании.
Глава шестая
Несколько дней стояла полная луна, оранжевая, ясная и при этом удивительно холодная. Потом погода сразу изменилась: траву покрыла белая изморозь, ее стебли сперва стали твердыми и хрупкими, как стекло, а после — безжизненно-вялыми. От мрачных гор веяло ледяным дыханием, и по вечерам Арни и Кларенсу чудилось, будто они находятся на дне огромной черной бездны.
