Флора Спир - Любовь и честь
– Нет, милорд. – Она слегка шевельнула ногами, давая ему возможность передвинуть руку повыше.
– А что, если я сниму чулки и лягу в постель, чтобы ты смогла облить мое колено своим замечательным травяным настоем? И ребра, и локоть, – спросил он.
– Да, милорд. – Его пальцы двигались все выше по шелковистой, особо чувствительной внутренней стороне ее бедра.
– Но твое платье может от этого намокнуть.
– Я сниму его, милорд. И головной убор.
– Так будет… удобнее.
– Да, милорд. – Улыбаясь его торжественному тону, она соскользнула с постели и быстро сняла с себя всю одежду.
– Такое рвение о моем благополучии делает тебе честь, – произнес он, когда она вернулась к нему с отжатой тканью в руке. – Полагаю, тебе следует начать с колена, а дальше делать примочки, идя вверх.
Больше он ничего не сказал, но лежал тихо, позволяя ей сесть рядом и приложить ткань к колену. Когда она наклонилась вперед, ее распустившиеся волосы рассыпались у него по ногам. Он обеими руками отвел их назад и заложил ей за уши. Потом сказал:
– Я никогда не думал, что иметь жену так прекрасно.
– Спасибо, милорд. – Она поднялась, чтобы снова погрузить ткань в таз, и подлила туда горячей воды из кувшина, зная, что он следит за каждым ее движением, а на ней нет и лоскутка одежды. При мысли об этом она покраснела: они вдвоем, обнаженные, при свете дня… Однако это ее возбуждало. Снова приложила она ткань к его колену, и он глубоко вздохнул.
– Не слишком ли горячо? – беспокоилась она. – Руки мне не жгло.
– Это не от припарки, Джоанна.
– Теперь я вижу, что ты серьезно нуждаешься в моей нежной заботе, – откликнулась она, переведя взгляд от колена вверх к тому заповедному месту, которое нетерпеливо подрагивало в Ожидании ее прикосновения.
Не лаская, даже не коснувшись ее и не поцеловав, он подхватил Джоанну и усадил с размаха на себя. Ее глаза распахнулись от изумления. Ей в голову не приходило, что мужчина и женщина могут соединяться подобным образом. Его руки тяжело лежали на бедрах Джоанны, крепко удерживая ее.
– Теперь тебе придется действовать, – сказал он. – Мне слишком больно, чтобы я смог тебе помочь.
– Вы лжете, милорд. – Но тем не менее она задвигалась, сначала неумело, не зная, как сделать то, чего он хочет. Однако ее пылкость возрастала, пока она не воскликнула с радостным удивлением: «Ох, Криспин, Криспин», – и упала ему на грудь, задыхаясь в изнеможении, а он стонал в экстазе сладострастия…
– Я и не подозревал, что ты окажешься такой необыкновенной любовницей, – заметил он, когда они снова мирно лежали рядом, – забавной, страстной и бесконечно милой.
– И я не подозревала, что ты умеешь весело шутить и понимать шутки, – отозвалась она.
– Я скрываю свою любовь к шуткам и розыгрышам от чужих, – ответил он. – Лучшие друзья знают о моем пристрастии. У нас с Эланом и Пирсом было много забавных приключений.
Эланом, который совсем недавно смотрел на нее отчаянным взглядом. «Я не буду думать о нем, – снова мысленно поклялась она. – Мы скоро расстанемся. Он уедет домой. Тогда будет легче».
Вслух же она промолвила:
– Криспин, ты мне так нравишься.
– Смею ли я надеяться, что со временем это перейдет в нечто более сильное? – робко спросил он. – Я хочу, чтобы ты испытывала ко мне глубокое чувство, Джоанна.
– Я уже испытываю его, – ответила она. – И уверена, что совсем скоро оно станет еще сильнее.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты сочла меня надоедливым, – сказал он немного погодя, – но не кажется ли тебе, что мы могли бы… еще разок… перед тем, как встанем?
– Конечно, – согласилась она.
Джоанна раскрыла ему объятия, повторяя про себя, что ее брак обязательно будет удачным. Любовь придет потом, когда она лучше его узнает. А пока она довольствовалась чувством неизъяснимой нежности, которое он в ней пробуждал.
Хотя они еще раз предавались любви поздно ночью, когда закончился пиршественный ужин, и еще раз в суматохе утра, из-за чего Криспин опоздал на свидание с Рэдалфом, Джоанна была убеждена, что именно в тот июньский вечер, когда сна пробила броню его природной сдержанности и познала его добрую чуткую душу, именно тогда был зачат их ребенок.
ГЛАВА 6
– Так вы нас покидаете? – Рэдалф не смог заставить себя произнести эту фразу с радушием гостеприимного хозяина. Слова прощания прозвучали фальшиво, в них проскользнули ноты радости. – Мои дорогие юные друзья, почему бы вам не остаться на всю неделю празднования?
Слушая Пирса, объяснявшего ему, почему они не могут остаться дольше, Рэдалф переводил жесткий взгляд с него на Элана.
– Что ж, – сказал Рэдалф, и маска любезности почти соскользнула с лица вероломного барона, – если вы не дорожите обществом драгоценного друга Криспина, тогда вам надо уезжать до того, как закончатся его свадебные торжества. Но не раньше завтрашнего дня. Я надеюсь, вы проведете еще одну ночь под моим кровом.
– Мы так и собирались, – ответил Пирс. Коротко кивнув, Рэдалф отошел от них, приказав своей тени – Бэрду – следовать за ним.
– Я ждал, что он обрадуется нашему отъезду, – заметил Элан, озадаченный настоятельной просьбой Рэдалфа остаться еще на одну ночь. – Не думаю, что он в восторге от нас обоих.
– Его отношение к нам после нынешней ночи не будет иметь никакого значения, – сказал Пирс, но, заметив, как настороженно оглядывает Элан большой зал, спросил: – Что-то неладно?
– Не кажется ли тебе, что сегодня в зале подозрительно темно?
– Просто еще не все свечи и факелы зажжены, – отозвался Пирс, – и кроме того, открыта наружная дверь. Смотри, какой яркий свет устремился в зал. От этого темные углы кажутся еще темнее.
– Возможно. – Но сомнения Элана не рассеялись. – На какое-то мгновение все потемнело. Наверное, это мне почудилось.
– Ты просто устал после сегодняшней утренней охоты. Поздно ложиться, рано вставать, долгие погони за дичью и птицей и еще более длинные пиры – это и великана свалит с ног. Я предпочитаю простую честную, жизнь рыцаря-воина, без пиров и шумных празднеств.
– Особенно во владениях Рэдалфа, – раздраженно проронил Элан.
Они были не единственными гостями, собиравшимися покинуть Бэннингфорд на следующее утро, и Рэдалф лицемерно громко сожалел об отъезде каждого. Двое баронов торопились ко двору начинать свою сорокадневную обязательную службу королю, а третий должен был вернуться домой к свадьбе сына. Чтобы отметить разъезд почетных гостей, Рэдалф приказал Роэз устроить роскошный пир в этот вечер, когда все соберутся последний раз в большом зале его замка.
Элан и Пирс еще раз оказались за верхним столом. Пирса усадили около Роэз, а Элана подальше, между статной дамой и пухленькой леди средних лет, которая, разговаривая, все время клала руку ему на бедро. В другое время такое откровенное заигрывание позабавило бы Элана. Но в этот вечер он думал только об одной женщине. Со своего места он не мог ее видеть: Криспин загораживал обожаемую Джоанну. Он понимал, что не должен даже пытаться говорить с ней наедине, но мечтал снова сказать любимой, что всегда придет на помощь, если когда-нибудь ей это понадобится. Здравый смысл подсказывал ему, что не следует повторять уже раз сказанное, но вещее сердце и растущая безотчетная тревога подсказывали иное.
