Мэри Гилганнон - Любовь дракона
— А сестра Мэлгвина? — как бы размышляя вслух, спросила Аврора. — Как отнесется ко мне она?
Ей показалось, что Элвин слегка вздрогнул. И от этого мрачное предчувствие Авроры только усилилось. Но Элвин быстро взял себя в руки. Правда, когда заговорил, она почувствовала, что он самым тщательным образом подбирает слова для ответа.
— Вам надо помнить, что Мэлгвин прежде не был женат, у него никогда не было спутницы жизни, и потому всеми домашними делами ведает его сестра. Теперь же для нее все может перемениться. А она принадлежит к той породе людей, которые обожают власть. Я… Я боюсь, Эсилт окажет вам не очень-то радушный прием.
Жгучим холодом повеяло от этих слов Элвина. Аврора подумала, что скорее всего она никогда не сможет занять подобающего королевского места в Каэр Эрири. Вполне вероятно, что Мэлгвин по-прежнему будет считать хозяйкой свою сестру. Авроре же, вероятно, уготована роль любовницы — не более того.
Во второй половине дня сделали привал. Элвин принес Авроре обычную походную еду воина — высушенное мясо, хлеб из муки грубого помола и отвратительное вересковое пиво. Аврора уселась на овечью шкуру, которую расстелил на земле Элвин, и съела сухую безвкусную еду, чувствуя себя неуютно и одиноко. Элвин перекусил с другими воинами в нескольких шагах от нее. Аврора слышала их тихую мирную беседу и от этого терзавшее ее чувство одиночества только усилилось. Почему Мэлгвин не разрешил ей взять с собой служанку? — возмущалась она. От нескольких смущенных воинов, которые ее сопровождают, нет никакого толка! Она чуть не сгорела от стыда, когда отправилась по нужде в уединенную рощу и воины последовали за ней. К счастью, Элвин догадался, зачем она пошла, и приказал им вернуться. Все ее раздражало — эта жара, эта грязь вокруг. Она подумала, что Мэлгвина вполне справедливо называют варваром: он и понятия не имеет, как следует обращаться с женщиной из благородной семьи. Но этому должен быть положен конец. Сегодня вечером она увидит его, и тогда все выскажет. Он обязан обеспечить ее во время путешествия всем необходимым. А еще она непременно поговорит с ним о своей будущей жизни в Каэр Эрири.
Весь день Мэлгвина не покидало воспоминание об уступчивом и одновременно жаждущем теле Авроры. Он был счастлив, что его жена оказалась пылкой женщиной. Этим утром она опьянила его своим страстным желанием. Мэлгвин улыбался. Чувственная ненасытность Авроры, которую он обнаружил в ней еще тогда, в саду, оказалась не простым первым впечатлением. Сегодня утром она раскрылась перед ним полностью, как цветущий бутон — сочный великолепный бутон. Она была прекрасна. От нее так приятно пахло. Он все еще не мог поверить, что теперь она принадлежит ему.
Конечно, его расстроило то, что после бурных ласк в роще выглядела она печальной и несчастной. Но, наверное, так и должно было быть. Он слышал, что поначалу ласки не приносят женщинам полного удовлетворения. Но теперь все будет по-другому. У него есть опыт. И он сделает все, чтобы доставить ей радость. Поскорее бы пришла ночь!
День был жаркий и утомительный. Время тянулось медленно. И Мэлгвин даже радовался, что естественные заботы, связанные с продвижением такого огромного войска, позволяли ему отвлечься от мыслей об Авроре. Правда, несколько раз он порывался поехать к ней, но так этого и не сделал, рассудив, что вид жены возбудит новую волну сладостных воспоминаний и тогда весь остаток дня он будет чувствовать себя совсем уж неуютно.
Наконец солнце стало садиться, и войско расположилось на ночную стоянку. Мэлгвин быстро поел, отдал последние, не терпящие отлагательств распоряжения, и поспешил к своему шатру. Вслед ему неслись непристойные шутки воинов, но он их как бы не слышал. Хотя раньше ему и в голову не могло прийти, что он может вдруг оглохнуть.
Охранял шатер Элвин.
— Как чувствует себя королева? — спросил Мэлгвин у молодого воина.
Элвин пожал плечами:
— Не думаю, что она чувствует себя счастливой. Возможно, скучает по дому.
Улыбаясь, Мэлгвин приподнял полог шатра. «Сейчас я сделаю ее счастливой», — подумал он с удовлетворением.
— Добрый вечер, леди, — поклонившись, с улыбкой приветствовал он Аврору. Потом подошел ближе, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась от него.
— Мне надо поговорить с тобой, Мэлгвин.
— Поговорить?
— Да. Я не могу больше этого выносить, — произнесла она с подчеркнутой холодностью. — Не могу больше терпеть неудобства, постоянно находиться в грязи, есть эту отвратительную пищу.
— Пищу? — Мэлгвин был озадачен. Он и не задумывался над тем, как должна питаться его жена.
— Да. У меня должен быть сыр или свежее мясо, немного крупы или овощей. И еще мне нужна вода, чтобы помыться. У меня, наконец, нет здесь никого, кто помогал бы мне одеваться и раздеваться и кто следил бы за моей одеждой.
Мэлгвин задумался.
— В лагере нет ни одной женщины, которая могла бы тебе прислуживать. Но вот что касается хорошей пищи и воды для мытья, то я постараюсь, чтобы все это у тебя было.
Он смутился. Почему она так сердится из-за каких-то мелочей, которые очень легко исправить? Он двинулся вперед, чтобы успокоить ее поцелуем, но она опять уклонилась и заговорила обвиняющим тоном:
— Как мы будем жить, когда прибудем в Каэр Эрири? Что ты там собираешься со мной делать? Говорят, ты могущественный и состоятельный человек. Неужели ты думаешь, что я смогу жить в какой-то древней крепости, обходясь без слуг? В конце концов, я — принцесса.
— Ну конечно же, у тебя будет служанка, — нетерпеливо проговорил Мэлгвин. — А мои палаты в крепости весьма удобны, и хорошей мебели там достаточно, хотя и не такой, как у римлян. — Он уже устал от ее обвинений. Она вела себя так, будто он был злым духом, собирающимся заточить ее в темнице.
— Да и какая я там буду королева? Всеми хозяйственными делами в доме ведает твоя сестра — а что же мне прикажешь делать? Выходит, я просто заложница и мое присутствие в Каэр Эрири необходимо для того, чтобы мой отец не нарушил условий твоего с ним договора.
Мэлгвин растерялся. Правда, у него уже вызывало беспокойство то, как Эсилт может воспринять появление Авроры. Однако пока он даже не задумывался над тем, что будет делать в крепости его жена. Как-то само собой подразумевалось, что его избранница займется шитьем и будет рожать ему детей. Но сейчас ему не хотелось обсуждать все это, когда его тело трепетало от желания…
— Твоя обязанность в моем доме — доставлять мне радость. И ты можешь сделать это сию же минуту, раздевшись и отправившись в постель, — резко сказал он.
Это грубое поведение привело Аврору в ярость. Она забыла о своем намерении быть доброй и ласковой женой и резко выпалила первое, что пришло ей на ум:
